Бесконечный Октябрь (СИ)

Я был озадачен. Что это могло значить? Первое мысль, пришедшая в мою голову, воссоздала подобие чаш весов, но я категорически отказался верить в то, что в Янике может быть тёмная сила. Видимо, здесь всё куда сложнее.

Я едва не рассмеялся, лишь осознал, что сейчас я думаю, мягко говоря, о чем зря. Наверняка всё это не имеет отношение ни к Янике, ни к Гвиду и к ещё какому – то мужчине. Я уверен, что это всего – на всего совпадение, а, может быть, я обманываю себя, закрывая глаза на очевидный факт.

Я потерял чувство времени. Книга увлекла меня всецело, и я даже не заметил появления Яники.

– Вот и я!

Меня передернуло от неожиданности. Я едва не подскочил на стуле.

– Где ты была? – твёрдо говорю я. – Яника, никогда больше так не делай!

– Хорошо – хорошо. Ты только успокойся. Я хочу тебе кое – что предложить. Я нашла кое – что интересное в этой книге, – Яника положила свои руки на мои плечи.

– Я весь во внимании, – тяжело выдыхая, начал я, но она меня тут же перебила.

– В следующий раз, когда я вот так внезапно куда – то побегу, ты не будешь отставать от меня, разумеется, если сейчас согласишься кое на что пойти, – Яника открыла шкафчик с посудой и достала оттуда две миски, затем из выдвижного ящика она достала нож.

– Пожалуй, я соглашусь. Больно уж уверенно ты держишь нож, – пошутил я.

– Тебе нечего бояться, просто доверься мне. Сейчас ты получишь шанс раскрыть в себе свой заблокированный потенциал. Ты готов?

– Хорошо, я согласен, но только при условии, что ты не будешь ничего со мной делать этим ножом.

– Любимый, доверься мне, – повторилась она. Ты просто станешь быстрее, намного быстрее и сильнее. Тебе нужно будет кое – что съесть, – попутно с разговором Яника смешивает и толчёт кулаком травы, с которыми она только что вернулась из леса.

Я успокаиваюсь. Ей я доверяю, как никому другому. Рано или поздно это пришлось бы сделать. Так или иначе, мне нужно быть сильнее, хотя бы для того, чтобы я хоть как – то мог защищать любимую.

Яника перекладывает получившуюся смесь в чистую тарелку. Она поднесла её к своему лицу, и тихо – тихо издала какие – то красивые звуки, напомнившие мне шум ветра. Содержимое тарелки загорелось. Нежно – синее огоньки легко заплясали над получившейся из трав смесью. В зелёных глазах Яники искорками отразились языки пламени. Теперь она закрыла их и нежно задула огонь, который тут же податливо погас.

– Иди за мной.

Яника покинула дом. Я накинул на себя плащ и отправился вслед за ней. Я уселся на мокрую траву посреди сада. Яника сидит напротив меня. По её лицу стекают капли моросящего дождя. Из моего рта пошел пар. Моё тело начало потряхивать от холода.

– Не бойся, Аксей, – тепло произнесла Яника.

Она подвинула ко мне тарелку. Я взял горсть содержимого. Закрыл глаза, я сунул в рот травы, которые оказались не столь уж противными на вкус, чем я ожидал. Я спокойно разжевал и проглотил первую часть смеси. Вторую её часть я проглотил более уверенно. Открыл глаза, я увидел на лице Яники всё ту же нежную улыбку, которая всегда согревает мою душу.

В моих ушах слышен лишь тонкий, пронизывающий всё нутро звон. Веки и руки стали тяжелыми. Я в последний раз, совсем ненадолго открываю глаза. В полете я вижу, как Яника ловит меня, чтобы я не ударился о землю. Я спокоен. Я знаю, что она обязательно поймает меня. Я в безопасности.

Наверное, я проснулся от этой давящей тишины. Давно знакомое мне чувство, от которого я смог избавиться. Я лежу на диване в гостиной. Яника сидит рядом со мной. Моя голова лежит на её коленях. Тишина вскоре отступила, и её место заняла исходящая от Яники теплота и нежность.

– Как ты себя чувствуешь? – прошептала она.

– Да вроде отлично, – я медленно сел. – Как долго я спал?

– Всего минут пятнадцать.

Пятнадцать минут? У меня такое ощущение, что я проспал не меньше суток.

– Почему ты смеёшься? – рассмеявшись вместе с Яникой, спросил я.

– Ты ничего не замечаешь?

– Нет. У нас ничего не получилось? – разочаровано просил я.

– Ну, сейчас ты сам всё поймёшь. Идём, я тебе кое – что покажу.

В последнее время после этой фразы Яника каждый раз удивляет меня, показывая всевозможные чудеса, которые до этого мне и не снились. Я охотно вскакиваю с дивана. На сей раз Яника пропускает меня вперед. Мы вышли на улицу.

Дождь прошел. От него осталась лишь мокрая трава с деревьями, необычайно легкий, свежий воздух, который заметно похолодел и доносимые издалека блики молний, гром от которых стал совсем тихим.

– Любимый, взгляни вон туда, – Яника показала пальцем на движущиеся в темноте огни.

– Это машина?

– Да.

– Она действительно едет так медленно?

В ответ Яника промолчала.

– Хорошо. А теперь взгляни на деревья.

Мне всё стало ясно, как только я увидел качающиеся на ветру ветки. Как же медленно они двигались. Я успевал разглядывать движение каждого листочка, за то время, пока ветви смещались всего на несколько сантиметров. Я заворожился падающим листочком, который очень долго кружился прекрасным вихрем, он то подлетал вверх, то снова пикировал вниз, пока не приземлился в лужу, от чего по ней побежали идеально ровные кольца.

Вспышки далеких молний освещали всё вокруг дольше обычного. Их яркий свет, врывающийся в ночную тьму, несравним ни с чем доселе для меня земным. Никогда прежде я даже не рисовал в своих фантазиях подобные творения. Моей фантазии на это попросту бы не хватило. Это другой мир, в котором всё совсем не так, как многим кажется. Этот мир ещё не описали ни в одной книге, хоть что – то похожее непременно и было. Этот мир ещё никогда прежде не затрагивался ни одним словом, умело проступающим после взмаха пера. Ни в одной и ни кем, разумеется, кроме той единственной книги, которая сейчас лежит брошенной без присмотра чьих – то глаз посередине пустой кухни. Передо мной раскрылась ценность рукописи, как и осознание её важности. Теперь я в полной мере осознаю зависимость Гвида. Он непременно придёт.

Право, творятся сверхъестественные вещи. Теперь я «один раз вижу, а не сто раз слышу», но я и слышу. Как же тонко и протяжно поют сверчки, каким долгим эхом катятся приглушенные раскаты грома, а звук шелестящей листвы теперь похож на доносящиеся непонятно откуда звуки оркестровых труб. Пение ночных птиц увлекло мой разум в короткий, но яркий полет.

Всё иначе! Всё совершенно иначе! Я впервые за все свои годы почувствовал вкус настоящей жизни, к которой я пробудился только сейчас!

Я слышу собственное дыхание и сердцебиение. Я слышу сердцебиение и дыхание Яника.