Изабелла и Молли

За этимъ сообщеніемъ послѣдовало краткое молчаніе.

— Пожалуйста, разскажите мнѣ точно, что случилось сегодня утромъ, — сказалъ наконецъ Каньоста.

— Кто-то позвонилъ въ Честеръ-скверъ и, назвавшись моимъ камердинеромъ, заявилъ, что я прошу Изабеллу сейчасъ же прибыть сюда на автомобилѣ, — сказалъ Тони. — Къ несчастью, дама, у которой она находилась въ гостяхъ, еще спала и вмѣсто того, чтобы разбудить ее и попросить совѣта, Изабелла, кажется, сейчасъ же ушла и наняла такси, стоявшій въ разстояніи нѣсколькихъ шаговъ отъ дома. Это послѣднее, что мы о ней слышали.

— Конецъ исторіи я могу разсказать, — кивнулъ Каньоста. — Три дня тому назадъ я снялъ маленькую комнату рядомъ съ пустымъ амбаромъ напротивъ мѣста стоянки „Вивида“. Какъ разъ ниже находится верфь, откуда выѣзжаютъ, чтобы попасть на пароходъ. Въ комнатѣ всегда кто-либо находился, я или кто-нибудь другой, чтобы наблюдать и выжидать. Вчера поздно вечеромъ, когда уже стемнѣло, прибылъ грузовикъ съ багажомъ и ящиками. Ихъ доставили на бортъ, и я понялъ, что планы Да-Фрейтаса созрѣли. Сегодня рано утромъ на яхтѣ начали разводить пары. Я стоялъ наверху и наблюдалъ за всѣмъ. Въ 10 часовъ они спустили шлюпку, въ которой сидѣли 4 человѣка. Это были ливадійцы, одного изъ нихъ я зналъ съ виду. Причаливъ къ верфи, они привязали лодку и вышли на берегъ. Очевидно, они кого-то ожидали, потому что двое поперемѣнно оставались на стражѣ у лодки, въ то время, какъ оба другихъ вошли въ небольшой трактиръ на другой сторонѣ улицы, чтобы выпить вина.

Онъ глубоко вздохнулъ и прижалъ платокъ къ губамъ.

— Незадолго до обѣда, — продолжалъ онъ, — со стороны набережной подъѣхалъ большой закрытый лимузинъ и остановился у верфи. Кромѣ четырехъ матросовъ поблизости никого не было. Я видѣлъ, какъ Педро открылъ дверцы и вышелъ, а потомъ, прежде чѣмъ я хорошенько могъ сообразить въ чемъ дѣло, я увидѣлъ мою высочайшую повелительницу — оглушенную, безпомощную, едва въ состояніи держаться на ногахъ, сопровождаемую Да-Фрейтасомъ съ одной стороны и графомъ съ другой.

…Въ этотъ моментъ я, должно быть, просто лишился разсудка. Было бы лучше, гораздо лучше, если бы я вообще не показывался, тогда, можетъ быть, я еще успѣль бы вмѣшаться въ дѣло. Но въ тотъ моментъ я пришелъ въ такую ярость, что вообще не зналъ, что дѣлаю. Я зналъ только, что летѣлъ внизъ по лѣстницѣ съ твердымъ рѣшеніемъ убить Да-Фрейтаса. Потомъ я очутился среди нихъ, но, мнѣ кажется, этого чернаго улыбающагося дьявола вообще нельзя застать врасплохъ. Въ тотъ моментъ, когда я бросился на него, онъ заслонился принцессой, и я не могъ ударить въ него изъ боязни задѣть ее. Въ слѣдующую секунду они сшибли меня съ ногъ. Я храбро защищался, но что я могъ подѣлать, имѣя противъ себя шесть человѣкъ! Сильный ударъ по затылку, должно быть, оглушилъ меня, потому что я больше ничего не помню до того момента, когда я пришелъ въ себя въ небольшомъ трактирѣ по ту сторону улицы. Кто-то подобралъ меня на верфи и, сочтя мертвымъ, принесъ туда.

Ему снова пришлось сдѣлать паузу. Дрожащей рукой онъ схватился за стаканъ виски, который подалъ ему Гью, и осушилъ его до послѣдней капли.

— Вы серьезно ранены? — спросилъ Тони, выслушавшій весь разсказъ со смѣшаннымъ чувствомъ участія и растерянности.

Каньоста провелъ рукой по лбу.

— Ничего серьезнаго. Только голова сильно болитъ.

— Разрѣшите мнѣ посмотрѣть, — сказалъ Тони. — Я немного знаю толкъ въ проломленныхъ головахъ.

Ставъ позади стула Каньосты, онъ началъ осторожно раздѣлять запекшіеся волосы на проборѣ.

— Отвратительная шишка, — сказалъ онъ въ утѣшеніе, — но не думаю, что она опасна.

— Не принести ли мнѣ горячей воды и не промыть ли рану? — съ готовностью услужить предложилъ Гью.

Канъоста сдѣлалъ отрицательное движеніе рукой.

— Моя голова подождетъ, — мрачно сказалъ онъ, — но то, о чемъ намъ нужно поговорить, не ждетъ.

Тони усѣлся на ручку кресла.

— Итакъ, продолжайте, — кивнулъ онъ. — Что случилось послѣ того, какъ вы снова пришли въ себя?

— Нѣкоторое время я не могъ ничего вспомнить, — продолжалъ Каньоста. — Потомъ мнѣ вдругъ все вспомнилось, и ужасъ, казалось, придалъ мнѣ новыя силы. Люди, находившіеся въ трактирѣ, хотѣли позвать полицію, но я попросилъ не дѣлать этого. Я далъ имъ денегъ и велѣлъ позвать автомобиль. Я рѣшилъ прежде всего пріѣхать къ вамъ, чтобы узнать всю правду. Изъ окна я видѣлъ, какъ яхта уже снялась съ якоря. Такимъ образомъ я понялъ, что поздно предпринимать что-нибудь, остается лишь извѣстить моихъ друзей въ Ливадіи.

Послѣдовало всеобщее краткое молчаніе.

— Эта безпомощность просто ужасна, — сказалъ наконецъ Гью, испустивъ вздохъ, въ которомъ слышался стонъ. — Развѣ мы ничего не въ состояніи сдѣлать? Можетъ быть, можно еще задержать ихъ въ Соутэндѣ, на часъ или два?

— На основаніи чего? — освѣдомился Тони.

— Но что-нибудь мы же должны сдѣлать! — воскликнулъ Гью съ дикимъ выраженіемъ на лицѣ.

Тони всталъ.

— Я знаю, что я сдѣлаю, — сказалъ онъ. — Я послѣдую за ними въ Ливадію.

— Но какъ вы попадете туда? — недовѣрчиво спросилъ Каньоста. — Пароходное сообщеніе съ Англіей прекращено, и вся граница находится въ рукахъ солдатъ Да-Фрейтаса. Никто не сумѣетъ проникнуть въ страну, раньше чѣмъ революція не будетъ кончена.

— Это ничего не значитъ, — спокойно сказалъ Тони, — у меня имѣется своя собственная яхта.

Эта новость, казалось, произвела огромное впечатлѣніе на Каньосту.

— Собственная яхта? — воскликнулъ онъ и, какъ наэлектризованный, подскочилъ на своемъ креслѣ. — И вы дѣйствительно хотите отправиться въ Портригу? Теперь, — сейчасъ — немедленно?

— Скажемъ, завтра утромъ, — предложилъ Тони.

Головная боль и утомленіе Каньосты чудеснымъ образомъ исчезли.

— Мой другъ! — восторженно воскликнулъ онъ. — Мой милый сэръ Энтони, вы могли бы принести колоссальную пользу моему несчастному народу!

— Все это очень хорошо, — прервалъ его Гью, который тоже всталъ и окидывалъ взглядомъ то того, то другого, — но какого чорта ты думаешь добиться въ Портригѣ?

— Я неохотно заглядываю слишкомъ далеко впередъ, — сказалъ Тони. — Надо же имѣть немного довѣрія къ Провидѣнію.

Каньоста взволнованно обернулся.

— Сеньоръ! — крикнулъ онъ Гью. — Сеньоръ, увѣряю васъ, что вы еще можете спасти Ливадію! — И снова обращаясь къ Тони: — Вы читали сегодняшнія газеты? Вы знаете правду обо всемъ томъ, что случилось?

— Я читалъ „Дейли Мейль“, — осторожно сказалъ Тони.

— Такъ то, что они пишутъ, — правда. Но у меня болѣе свѣжія извѣстія. — Онъ всунулъ руку въ боковой карманъ, досталъ оттуда нѣсколько бумагъ и выбралъ изъ нихъ скомканную каблограмму [11], которую трясущимися руками развернулъ.

— Это должно означать, что вы дѣйствительно еще находитесь въ связи съ Ливадiей? — освѣдомился Гью. — Мнѣ кажется, что всякая телеграфная связь прервана.

— Въ концѣ концовъ мы тоже немного подготовленные, — съ мстительной улыбкой заявилъ Каньоста. — Путь еще свободенъ, и онъ будетъ оставаться свободнымъ, пока генералъ Альмаида непобѣдимъ.

— И какъ долго это можетъ продолжаться? — спросилъ Тони.

Каньоста выпрямился во весь ростъ.

— Сеньоръ! — отвѣтилъ онъ съ драматическимъ видомъ, — это зависитъ отъ васъ.

Краткое молчаніе, послѣдовавшее за этимъ изумительнымъ заявленіемъ, было прервано Тони, который поощрительно спросилъ:

— Ну?

— Наша храбрая армія терпитъ недостатокъ въ двухъ вещахъ: въ деньгахъ и аммуниціи. Если бы вы могли помочь ей въ этомъ…

Тони кивнулъ.

— А какъ вы это себѣ представляете?

Каньоста сдѣлалъ шагъ по направленію къ нему. Его темные глаза пылали отъ волненія. Онъ заговорилъ тихимъ порывистымъ голосомъ:

— Недѣлю тому назадъ я, согласно инструкціи генерала Альмаида, далъ одной изъ вашихъ англійскихъ фирмъ заказъ на большую партію патроновъ. Деньги должны были быть посланы мнѣ, и мы уже нашли возможность переправить сюда всю сумму. Если бы не вспыхнула революція, то деньги были бы уже по пути. Но дѣло приняло такой оборотъ, — онъ сдѣлалъ быстрый характерный жестъ рукой, — что деньги, конечно, не прибыли и, даже если бы я былъ въ состояніи заплатить по счету за патроны, то я не нашелъ бы судна, которое доставило бы ихъ въ Ливадію.