Потерянная богиня

— Ты видел? — спросила она. — Пантеру!

— Да, мисс Хигази.

— Дикий зверь спас нам жизнь!

— Пантера — не дикий зверь, мисс. Это господин Азхур. Он — страж сфинкса.

— Господин Азхур?

— Да. Говорят, когда-то он был сыном фараона, но его за что-то наказали священнослужительницы Сахмет и обрекли на вечную жизнь в облике пантеры.

— Сын фараона? Значит, он очень старый?

— Он бессмертный.

Наконец они выехали на асфальт. Ташариане сразу полегчало. Джабар повернулся к ней, но в сумерках она не видела его лица.

— А вы-то, мисс Хигази! Вы повстречались с господином Азхуром, и он защитил вас и вашего ребенка. Это большая удача! Теперь вам ничего не страшно.

— Не понимаю, почему он меня спас.

— Он что угодно сделает, лишь бы досадить жрицам Сахмет.

— Понятно.

Она закрыла глаза, потому что у нее вновь начались схватки. Послед должен был выйти, и она ничего не могла с этим поделать. На секунду ей стало грустно оттого, что скоро перережут пуповину. А потом ей все стало безразлично. Она хотела только одного — немного отдохнуть. Как она ни старалась держать глаза открытыми и слушать Джабара, у нее ничего не получилось, и она провалилась в благодатную тьму.

Потом она поняла, что ее и ребенка выносят из кабины, и услышала, как женский голос воскликнул:

— Бедняжка! Сколько крови! Сколько крови!

У Ташарианы не было сил открыть глаза, но ребенка она не отдала никому. Никто не посмеет отнять у нее дитя. Никто!..

20

Луксор. Египет. Сегодня.

Что-то разбудило Кариссу, и она увидела, что по руке ее ползет жук.

— Ой!

Она смахнула его и села, заметив, что на востоке уже занимается солнце. У нее затекло тело от лежания на земле. Странно, но она помнила, что Ташариана говорила о двух видениях на обелиске, а она могла вспомнить только одно — женщина, рожающая дитя в пустыне. Она подумала, что, может быть, после перерыва будет что-нибудь еще… Нет. Значит, второе она проспала. Или Ташариана так тяжело заболела, что была не в силах довести дневник до конца? Сейчас все равно ничего не узнаешь, придется ждать до вечера.

Что же Карисса узнала? Во-первых, священнослужительницы Сахмет тесно связаны с исчезнувшим сфинксом. Во-вторых, Джулия наверняка там. Возможно, лежит на алтаре, на котором лежала Ташариана. Неужели жрицы уже исполнили свои обряды и искололи ее тельце своими иглами?! Она испугалась и дрожащими руками подхватила музыкальную шкатулку. Джулию надо найти сегодня же! Надо освободить ее прежде, чем она испытает ужасы, которыми грозит ей пребывание внутри сфинкса.

Карисса бросилась в дом, решив разбудить Ашериса, но успела взглянуть на небо.

— Господи, пожалуйста, задержи хамсин всего на один день! Я прошу у тебя только один день…

Самолет Уолли опоздал на час, и Ашерис с Кариссой с трудом дождались его. Ашерис как пойманная в клетку большая кошка ходил от одного окна к другому, не отрывая глаз от неба, Карисса же смотрела на него и вспоминала, каким он был в облике пантеры, когда точно так же безостановочно ходил. Ждать он умел, но только двигаясь. Он и теперь сохранил кошачьи движения. А как же иначе, ведь он сотни тысяч ночей охранял святилище, улицы Луксора, ее — он всегда охранял ее от малейшей опасности. Сколько она себя помнила, ей всегда легко было представить большую кошку, словно это было первое земное впечатление, поразившее ее и навсегда запечатлевшееся в сознании.

Теперь Ашерис мужчина. Но для Кариссы он навсегда останется немножко пантерой…

Когда Уолли наконец прилетел, они уложили оборудование в багажник "лендровера", Ашерис сел за руль и они отправились в пустыню. Карисса рассказала Уолли, что случилось, и он сначала не очень ей поверил, а потом впал в ярость. Он сразу понял, что от него требуется.

— Я примерно знаю, где сфинкс, — сказала Карисса. — Семь лет назад случилось землетрясение, и он провалился. Теперь он так хорошо укрыт песком, что к нему не подберешься.

Ашерис кивнул.

— Возможно, тот вход, который мы искали, завалило камнями.

Уолли подался вперед.

— Да там наверняка не один ход!

— Но мы об этих туннелях ничего не знали и не знаем, насколько они проходимы.

— Поэтому мы и решили прибегнуть к вашей помощи, — договорила Карисса.

— Все зависит от глубины. Вероятно, потребуется несколько часов.

— Уолли, время дорого, — напомнила ему Карисса. — Джулия в опасности.

— Я постараюсь побыстрее. Вы и мистер Эшер поможете мне таскать оборудование. Мы можем съехать с дороги, чтобы не нести его на руках?

— Опасно.

— Все равно попытаемся! Иначе мы потеряем много времени.

— Будь по-вашему.

Ашерис сжал зубы и свернул на песок. Солнечный свет отражался в его очках. Карисса положила ладонь на его руку, сжимавшую руль. Она почувствовала, как он немного расслабился под ее лаской. Ашерис повернулся к ней. Очки скрывали его глаза, но Карисса все равно поняла, что он благодарен ей за то, что она рядом с ним.

Они работали уже несколько часов, устанавливая оборудование Уолли, считывая диаграммы и тяжело переживая одну неудачу за другой. Ашерис не давал себе ни минуты передышки и все время напрягал память, стараясь вспомнить хоть что-нибудь. Тысячи лет он бродил здесь в облике пантеры, но ни тогда, ни теперь он ничего не помнил. Что он видел? Что делал?.. Ничего, кроме описанных в газетах случаев, когда большая кошка нападала на преступников. Еще Карисса рассказала ему, каким увидела его, когда он был пантерой. Если бы он мог хоть что-нибудь вспомнить, он бы вспомнил и сфинкса с его потайными ходами.

В отчаянии он становился все более нетерпеливым. Ну как они могли подумать, что какие-то механизмы спасут их дочь? Солнце уже уходило за горизонт, а они ни на шаг не приблизились к Джулии.

— Стоп! — вдруг сказал Уолли. — Погодите… Что это?

Карисса бросилась к нему. Ашерис видел ее мокрую от пота рубашку и шляпу. Казалось, она не замечала ни солнца, ни песка, ни жажды. И Ашерису стало горько. Зачем он все эти месяцы держал ее на расстоянии? Конечно, он хотел защитить ее, но таким образом он как бы отрицал ее силу, за которую любил ее.

— Вот он, туннель! — воскликнул Уолли. — А теперь правее!

Забыв о своих болячках, Ашерис схватил все приборы и бросился вправо.

— Еще правее, мистер Эшер!

В конце концов туннель внизу был как на картинке. Они нашли и другие туннели, и Карисса нанесла их на карту.

— Копайте здесь! — крикнул Уолли, показывая себе на ноги.

Ашерис побежал к машине и вытащил две лопаты. Одну он дал Уолли, и они принялись копать как сумасшедшие. Сначала у них ничего не получалось: песок ссыпался обратно. Но потом дело пошло. Наконец послышался скрежет. Лопата Уолли уперлась во что-то твердое.

— Вот он, вход! — крикнул Ашерис.

— Будем надеяться, что он не завален. Я не проверил его до конца.

— Уже много времени. Семь часов, — сказала Карисса.

— Ладно. Будем копать дальше, — согласился Уолли.

Ашерис почувствовал расположение к американскому ученому, который ничего не получал для себя от спасения его дочери. Просто у него доброе сердце, и он искренне привязан к Джулии. Бескорыстная любовь Уолли придала Ашерису сил, и он еще яростнее набросился на песок, заработав лопатой. Плечом к плечу они работали, забыв об усталости.

— Дверь!! — вдруг закричала Карисса.

Несколько взмахов лопатой — и старинная дверь очищена от песка. На ней еще сохранились разноцветные знаки. Ашерис отложил лопату, и Карисса подала ему фонарик. Он пошел первым.

— Держитесь за мной, — сказал он, — только осторожно. Тут могут быть ловушки, не говоря уж о скорпионах и кобрах. Будьте внимательны.

— Здорово! — не удержался Уолли. — Никогда не видел кобру вблизи.

— И не надо, — сказала Карисса, шагая следом за Ашерисом. — Их укус смертелен.