Вероника №5

– А можно ли узнать координаты его владельца?

– Не представляю, как технически это осуществить. Кроме того, теперь я уже вряд ли найду адрес Лизиного кошелька.

– Ты и его удалила?!

– Н-ну-у… Возможно. Я постоянно удаляю ненужную информацию, иначе я давно бы утонула в записях, телефонах, адресах, паролях и т. д.

– А Светлана?

– Так-так-так… Светлане я скидывала гонорар на карточку.

– Вот! – обрадовалась Даша. – Что же ты мне голову морочишь? Если ты перечисляла деньги на банковский счёт Светланы, значит, у тебя где-то записаны все её данные!

– Щщщас! У меня, наверное, где-то записан номер карточки. И это всё.

– Хочешь сказать, что можно перевести кому-нибудь деньги, зная только номер его карточки? Без указания имени-фамилии-отчества?

– Да запросто, через банкомат или терминал.

– Отлично! Ты найдёшь номер карточки, и мы сможем выйти на Светлану. Чтобы получить в банке карточку, обязательно надо заключить договор и оставить личные данные.

– Наверное, ты права, – вздохнула Анастасия. – Как же ты меня замучила со своим расследованием! Давно бы послала тебя подальше, но не могу – берегу автора. Твой блог пользуется бешеной популярностью.

– Береги-береги, – согласилась Даша. – А то и меня укокошит в переулке маньяк. Придётся искать новую Веронику.

– Типун тебе на язык! Не говори так, ужасно это слышать.

Анастасия достала из сумки элегантный ежедневник в золотой обложке и принялась его листать.

– Вот, нашла! – воскликнула она. – Какое счастье!

Она оторвала листок и написала на нём длинный ряд цифр.

– Спасибо, – поблагодарила Даша. – Надеюсь, это поможет.

Очевидно, у Бори свалился камень с плеч: он понял, что подружку не испугало знакомство с безумной мамашей и Люся не планирует оперативно разорвать отношения, как это делали его предыдущие пассии. Он повеселел и расслабился.

Борис и предположить не мог, насколько трудно было напугать Люсю демонстрацией несовершенств – физических или нравственных. Она с детства варилась в котле, наполненном смердящим варевом человеческих пороков, она попала в ад сразу после рождения. Если бы у неё хватило смелости рассказать любимому о родителях-алкоголиках и о кошмарном детстве, Боря проникся бы к ней уважением. Эта девушка была достойна самого искреннего восхищения – за стойкость и упорство, с которым она двигалась к поставленной цели, за то, что сумела вырваться из ада и изменить свою судьбу…

Или мужчина сам бы улетучился, как газ из незакрытой пробирки! Кому нужна невеста, если от неё родится ребёнок, награждённый генами беспросветных алкашей?

И Люся соврала любимому о родителях. Сказала, что она – круглая сирота, воспитывалась бабушкой, и та тоже умерла. Оставалось надеяться, что обман не раскроется… Отвечать ложью на искренность Бори, познакомившего её с матерью, было неловко. Но Люся уже слишком ценила их отношения, чтобы позволить себе ими рисковать. Она с каждым днём всё больше влюблялась в Бориса. Он на двести процентов превосходил идеальный образ, нарисованный Люсиным воображением.

Он красиво ухаживал – словно герой американских мелодрам: мог прислать метровые розы в коробке с шёлковым бантом, а мог оборвать под дождём куст сирени и завалить подругу мокрыми, изумительно пахнущими цветами. Беспрестанно дарил подарки – его щедрость и абсолютное отсутствие мелочности были очевидны. Квартиру украшали Борины презенты, они напоминали Люсе о её счастье. Она едва обмолвилась о понравившемся столике из ИКЕА, и на следующий день грузчики из магазина уже стучались в её дверь. Боря купил все наряды, удостоенные Люсей сдавленного вздоха: нет, она, конечно, изо всех сил скрывала, как ей понравилась эта белая кофточка или тот жёлтый тренч, но любимый был чрезвычайно внимателен. Он тут же лез за кошельком. Что с ним поделаешь! Девушке трудно устоять перед мужчиной, если в каждый магазин он устремляется со словами «давай мы тебе тут что-нибудь купим!».

А Люся без стеснения принимала любые подарки, брала всё, что дают, и совсем не умирала от чувства благодарности. Она вспоминала те годы, когда даже тарелка супа или кусок хлеба не доставались ей даром, хотя она была маленьким ребёнком. Еда перепадала ей или из жалости соседей, или потому, что она её заработала, собрав по дворам бутылки, липкие от пива, или помыв у кого-нибудь пол…

Боря всегда был при деньгах и тратил их щедро, но не безрассудно. Люся уже потихоньку выяснила, чем занимается любимый, его бизнес был стабилен и постоянно развивался. Голова у Бориса работала отлично, и он делал на этом хорошие деньги. К сожалению, о мозгах его матушки сказать то же самое было нельзя. Крыша у бедняжки съехала давно и капитально…

Своим отношением к больной матери Борис поразил Люсю в самое сердце. Он был заботлив и безмерно терпелив, трогательно её обнимал и держал за руку в моменты просветления, мрачнел лицом, когда ей становилось хуже… Борис был надёжен, как мостовая опора: настоящий мужик – возьмёт на себя всю ответственность, не бросит на произвол судьбы. Будет делать то, что должен, без нытья и вздохов…

Даша спросила у подруги, какой диагноз у Бориной мамы.

– Ну, мозги у неё совсем набекрень.

– Меня интересует не твоё компетентное мнение, а медицинский диагноз.

– Откуда ж мне знать? – удивилась Люся.

– А ты спроси!

– Неудобно! Для Бори это больная тема.

– Его ахиллесова пята?

– Чего?

Даша как-то странно посмотрела на подругу. Она хотела сообщить Люсе, что, по мнению специалистов, некоторые психические заболевания наследуются на пятьдесят или даже семьдесят процентов, кое-что передаётся по материнской линии – и так далее…

Но Даша захлопнула рот и промолчала. Подружка излучала свет, она сияла от радости, наконец-то встретив принца. Зачем портить ей настроение? Врачи – это всем известно – любят накручивать и запугивать. А уж психиатры готовы распознать патологию даже в поведении букашки, взбирающейся на цветок…

Теперь Борис заезжал к матери вместе с Люсей. Они привозили продукты и лекарства, муштровали Веру (безрезультатно), оставались ненадолго. Маме очень понравилось Люсино печенье – съела целую тарелку и практически не измазалась пережёванной кашицей, вытекающей изо рта.

Хотя Боря протестовал, сиделка с готовностью приняла Люсино предложение устроить в квартире генеральную уборку.

– А что! – горячо поддержала она, откладывая в сторону сканворд. – Давайте! Я бы и сама давно, но где же время-то взять? Кручусь, как с малым дитём, тут глаз да глаз нужен.

И Люся истратила целый выходной на преображение чужой квартиры. Она заставила Веру – в кой-то веки! – вывести подопечную на прогулку. А сама тем временем перевернула жилище вверх дном, унесла на мусорку две тонны хлама, старого тряпья, заплесневелых банок, пожелтевших газет, бутыльков из-под лекарств. Отдраила окна, плиту, холодильник, кафель, плинтуса, сняла шваброй паутину со стен…

– О! – сказал Борис, придя вечером. Подруга запретила ему появляться раньше назначенного часа. – О-о-о…

Квартира сияла чистотой, окна сверкали. Казалось, помещение увеличилось в размерах – ведь Люся освободила все углы и навела идеальный порядок на каждой полочке… Конечно, мать вряд ли заметила произошедшие вокруг неё изменения. Она всё так же мурлыкала песенку и играла с тряпичной куколкой.

Боря отвернулся, пряча вдруг покрасневшие глаза. Люся, смущённая его реакцией, тут же бросилась обниматься.

– Ну что ты?! – воскликнула она. – А ну-ка взбодрись! Чего раскис? Подумаешь, закатила вам генеральную уборочку. Это же ерунда!

– Ты не представляешь, сколько раз мне советовали сдать маму в психушку. А ты…

– А я не посоветую, – твёрдо заявила Люся. – Правильно Вера сказала – твоя мама, как маленький ребёнок. Вот и будем нянчиться, куда ж деваться?

Вера, услышав, что её цитируют, тут же приосанилась. Новая подружка Бориса нравилась ей всё больше и больше.

Только бы осторожно выяснить у энергичной девицы, куда она спрятала Верин Золотой Запас Сканвордов…