Страх разоблачения

Рейчел прошла по розовому мягкому ковру к ванной и открыла воду в душе. Она старалась выбросить из головы дурные мысли, но все время возвращалась к ним, словно теребила глубокую занозу, невзирая на боль. Когда-то она была настолько уверена в их любви, что разорвала все нити, связывавшие ее с прошлым. Теперь она поняла, что любовь — скоропортящийся продукт, заложница маленьких разочарований и бессознательной жестокости, которые незаметно перерастают в непрощаемые обиды.

Войдя в душ, Рейчел увидела свое отражение в большом зеркале и помедлила, пораженная загнанным видом женщины, смотрящей на нее. Она никогда особенно не заблуждалась насчет своей внешности, всегда знала, что самая обыкновенная. Но сейчас ее поразила худоба и заострившиеся черты лица. Она даже подумала, что Брайану может и не захотеться спать с такой женщиной…

Когда она вышла из ванной, завернувшись в пушистое полотенце, Брайан стоял около туалетного столика и возился с галстуком. Не обращая на него внимания, она надела свежие хлопчатобумажные трусики и принялась рыться в стенном шкафу в поисках своего вечернего платья. Достав его из полиэтиленового пакета, Рейчел обнаружила на лифе пятно и вполголоса выругалась.

— В чем дело? — спросил Брайан, бросая на нее недовольный взгляд.

— Забыла отдать платье в чистку. Спереди большое пятно.

— Надень что-нибудь другое.

Рейчел покачала головой, почему-то смутившись, будто в чем-то провинилась.

— У меня нет другого вечернего платья. Придется надеть платье для коктейлей.

— Господи, ты что, не знаешь, насколько важен для меня этот вечер? Как ты могла забыть отдать это проклятое платье в чистку?!

Рейчел смотрела, как краснеет его лицо, как в глазах появляется отвращение. Она помнила время, когда эти глаза были полны любви и смеха, но теперь все изменилось.

— Не переживай. Никто и не заметит, — сказала она, ощущая страшную тяжесть в груди.

— Вполне возможно, но я рассчитывал, что ты будешь здесь вовремя и оденешься так, как подобает жене будущего окружного прокурора. Но тебе уже давно плевать на мою карьеру.

Рейчел вздохнула:

— Ты знаешь, что это не так.

Черта с два! Ты очень четко обозначила свои приоритеты. Мне теперь, чтобы с тобой поговорить, нужно заранее время оговаривать.

— Ты несправедлив. У меня есть обязанности, и ты об этом знал, когда женился на мне. А теперь ты вдруг хочешь иметь в женах безмозглую куклу Барби.

Брайан рассмеялся, и Рейчел показалось, что этот язвительный смех царапает ей кожу до крови.

— Я хочу иметь жену! Ты взгляни на этот дом, это же настоящая помойка! Наша уборщица целыми днями сидит на своей толстой заднице и хлещет джин, а ты слишком занята, чтобы хоть раз пораньше прийти домой и взглянуть, что здесь происходит. Мне это все надоело, Рейч! Мне опротивело так жить!

Рейчел посмотрела вокруг и удивилась, как так вышло, что Брайан свел весь их брак к куче грязного белья и неубранной постели. Но она, конечно, понимала, что это только символы его недовольства.

— У нас достаточно чистый дом, Брайан. Скажи, что тебя на самом деле так раздражает.

Сначала ей показалось, что Брайн проигнорирует ее. Он сел на кровать и провел пальцами по светлым волосам, но потом взглянул на нее отчужденным взглядом.

— Какого черта стараться? Все равно ничего не изменится.

— Может, это потому, что мне всякий раз приходится только догадываться, о чем ты думаешь? Ты намеренно выталкиваешь меня из своей жизни.

— Чушь порешь, Рейч! А если и так, то в этом твоя вина. Тебе глубоко наплевать на все, что я могу сказать.

— Нет, Брайан…

Рейчел замолчала. Он обидел ее, и она не могла найти слов, чтобы заставить его услышать. «Когда мы успели стать чужими? — подумала она. — Копили свои обиды, как скупцы…» Напряжение стало невыносимым. Внезапно Рейчел бросилась через комнату, села рядом с ним и схватила его руки, будто они — спасательный круг.

— Зачем мы так мучаем друг друга? — хрипло прошептала она. — Я же люблю тебя, Брайан!

В его глазах промелькнули, сменяя друг друга, самые разные чувства — боль, сомнение, гнев. Но там была и любовь, и Рейчел почувствовала надежду.

— Ведь еще не поздно все поправить?

— Господи, Рейч, ты же знаешь, как я тебя люблю. — Он притянул ее к себе. — Я совсем не хотел сделать тебе больно.

Она попыталась забыться в его объятиях, но настойчивый внутренний голос напоминал ей, что это только перерыв. Их любовь все еще в осаде, ей все еще угрожают глубоко спрятанные обиды и разочарования.

Воскресные утра превратились у них в своего рода ритуал. После пробежки по Центральному парку Брайан принимал душ, одевался и вез девочек в Куинз навестить его родителей. В первое время Рейчел ездила с ними, но за долгие годы она изобрела целую кучу оправданий, помогавших ей избежать встречи с его семьей. Теперь Брайан принимал как должное то, что она остается дома, да и его, если честно, это больше устраивало.

Пока Джесс и Эми болтали на заднем сиденье, Брайан размышлял о натянутых отношениях между Рейчел и его родителями. Джон и Мэри так ее и не приняли, а Рейчел не сделала ничего, чтобы этого добиться. Нет, он ее не винил. Его родители были славными людьми, но жили они в узком мирке, ограниченном семьей и церковью. С их точки зрения, Рейчел была не как все — работающая мать, белая женщина, участвующая в движении за гражданские права негров. Как бы Брайану ни хотелось, чтобы все было иначе, жизнь демонстрировала ему, что его жена и родители — всегда будут на ножах.

Остановившись у одного из стандартных кирпичных домов. Брайан высадил из машины девочек и сам пошел за ними илом, прислушиваясь к детскому смеху, такому звонкому в морозном воздухе. Сейчас им нравилось ездить в гости к бабушке с дедушкой, но Брайан прекрасно понимал, что пройдет совсем немного времени, и они почувствуют скрытую враждебность между взрослыми. Джесс уже начала спрашивать, почему Рейчел никогда не ездит с ними по воскресеньям.

Мэри Макдональд открыла дверь, и на ее пухлых щеках вспыхнул румянец радости. На ней было простое хлопчатобумажное платье и белый фартук, седые волосы забраны в аккуратный узел на затылке. Она выглядела типичной бабушкой, которую не волновали морщинки на лице или слегка сутулые плечи.

Она поцеловала девочек и чмокнула в щеку Брайана.

— Заходите скорее, на улице так холодно! Не стоит простужаться.

Брайан шел за ней по дому и жадно вдыхал знакомый запах булочек с корицей и свежего кофе. Этот запах напоминал ему о бесчисленных утренних воскресных визитах. Мэри всегда подавала булочки с корицей и кофе после мессы в качестве вознаграждения за еще одну неделю праведной жизни.

Джон Макдональд сидел за столом и листал «Дейли ньюс», но сразу же бросил газету и раскрыл объятия девочкам. Его румяное лицо сияло.

— Как сегодня поживают мои красотки? Эми хихикнула:

— Ты глупый, дедуля! Мы же еще маленькие.

— Ах, я глупый? Тогда не получишь булочек с корицей, юная леди.

Джесс тоже требовалась доля его внимания. Она дернула деда за рукав фланелевой рубашки.

— Знаешь, дедуля, я была эльфом в школьной пьесе.

— Готов поспорить, ты была очень славным эльфом. Джесс просияла и перевела взгляд на Мэри:

— Мы можем поиграть наверху?

Мэри кивнула и протянула им по булочке.

— Только осторожнее на лестнице, слышите?

Когда они исчезли, Джон закурил трубку и воинственно посмотрел на Брайана.

— Ну, так как? Когда ты наконец займешься религиозным воспитанием своих детей?

Брайан, раздраженный тем, что отец опять пристает к нему с вопросом, который вот уже несколько лет вызывал споры и ссоры, покачал головой:

— Забудь об этом, папа. Наши дети не будут ходить в церковь.

— Ну, да. Понимаю. Они у вас станут язычниками. — Джон сердито смотрел на сына, его пухлые щеки приняли нездоровый багровый оттенок. — Моих любимых внучек ждет загробная жизнь в аду.

— Хватит, папа! И если ты скажешь что-нибудь в этом роде девочкам, ты их больше никогда не увидишь.