Две женщины и мужчина

– Разве здание не должно было охраняться?

– Вроде бы да, хотя кто знает? Пожарная дверь на нижнем этаже была не заперта. Ветер во время грозы едва не сорвал ее с петель. В принципе, в квартиру мог проникнуть любой. – Ричардсон тяжело вздохнул. – Думаю, через час новости о находке тела Дайны начнут распространяться. Мы опечатали помещение, но, когда я уходил, там уже собирались репортеры. Боюсь, это станет главной сенсацией в полуденных новостях.

– И нас начнут осаждать журналисты, – добавил Бишоп.

– Это неизбежно. – Детектив посмотрел на Кейна. – Вознаграждение в миллион долларов подогрело их интерес, но теперь, когда нет шанса его заработать…

Кейн круто повернулся к ним:

– Шансов сколько угодно. Я выплачу миллион до последнего цента любому, кто укажет путь к похитителям Дайны.

Ричардсон нахмурился:

– Надеюсь, ты не намерен объявлять об этом таким образом, Кейн. Нельзя выплачивать вознаграждение тому, кто только «укажет путь». Нам нужны конкретные доказательства, которые можно предъявить в суде.

– Улики, которые приведут к аресту и осуждению преступников, – подтвердил Бишоп.

– Это мои деньги, – заявил Кейн, – и я могу пообещать их кому захочу.

– Тебя могут обвинить в том, что ты сознательно подвергаешь людей опасности, – вежливо, но твердо возразил Ричардсон. – Эти ублюдки ясно продемонстрировали, что пойдут на все, чтобы убрать с пути тех, кто им помешает. Неужели ты хочешь подставить под удар кого-то еще?

Кейн не ответил. На его измученное, осунувшееся лицо было страшно смотреть.

– Я хочу видеть Дайну, – снова сказал он.

– Не стоит, Кейн, – мягко сказал Бишоп.

Но Кейн даже не посмотрел на него. Его взгляд был устремлен на Ричардсона.

– Я хочу ее видеть. Ты отвезешь меня туда или мне придется звонить шефу полиции?

Ричардсон бросил взгляд на Бишопа, ища у него помощи, но тот уже понял, что отговаривать Кейна бесполезно. Детектив снова вздохнул:

– О'кей, я тебя отвезу. Бери пиджак, и поехали, пока репортеры не расположились лагерем у твоего порога.

Кейн вышел из комнаты.

Ричардсон сердито посмотрел на Бишопа:

– Много от вас помощи, нечего сказать!

– Ему нужно видеть ее. Иначе он не успокоится.

– Вы хоть представляете себе, Бишоп, как она выглядит?

Агент кивнул:

– Представляю, но это ничего не меняет.

– Ладно, позвоните в морг и скажите Коннерсу, что мы едем туда. Скажите ему, пусть сделает все возможное, чтобы она выглядела по-человечески.

Представив себе изуродованное тело Дайны, Фейт издала слабый стон и закрыла глаза.

Казалось, Ричардсон собирался извиниться, но потом беспомощно взмахнул руками и направился к Кейну, ожидавшему его у входной двери.

Кейн вышел не попрощавшись.

Когда дверь за ними закрылась, в комнате на несколько минут воцарилось молчание.

– Почему вы не остановили его? – спросила наконец Фейт. – Вы могли бы это сделать, если бы постарались.

Побелевший шрам на напряженном лице Бишопа придавал ему агрессивное выражение.

– Вы же слышали меня. Он должен ее видеть.

– Почему? Почему он должен навсегда сохранить о ней такое ужасное воспоминание?

– Потому что ее смерть не станет для него реальной, пока он не увидит ее лежащей в морге, неподвижной и изуродованной. – Эти жестокие слова Бишоп произнес необычайно мягким голосом. – Первая стадия горя – отрицание. Не преодолев ее, он не сможет двигаться дальше.

Умом Фейт понимала правоту Бишопа, но сердцем очень хотела избавить Кейна от страшного зрелища. Она кивнула и постаралась мысленно переключиться на что-нибудь другое.

– Вы были в Атланте, когда Ричардсон позвонил вам? – спросила Фейт. – Я не знала, что вы уже вернулись.

– Я и не возвращался. Я был в Теннесси.

Так как дальнейших объяснений не последовало, Фейт заметила:

– Очевидно, вы воспользовались скоростным самолетом.

– Достаточно скоростным.

Фейт оставила дальнейшие попытки поддержать разговор.

– Мне нужно съездить в Хейвн-Хауз. Там знали Дайну и должны узнать о ее смерти до того, как услышат об этом в новостях. Но я обещала Кейну никуда не ходить одной, особенно после того выстрела. Тим, не могли бы вы…

– Конечно, – тут же отозвался частный детектив.

Фейт посмотрела на Бишопа:

– Думаю, когда Кейн вернется, ему не следует оставаться здесь в одиночестве. Вы подождете его?

– Да, хотя мое общество едва ли сделает его менее одиноким, – мрачно ответил Бишоп.

В отличие от некоторых взрослых обитателей приюта, Кэти не плакала, когда Фейт сообщила ей о смерти Дайны. Вместо этого девочка с печальным видом направилась в музыкальную комнату и стала разучивать одну из песен, которые привезла ей Фейт.

– С ней все будет в порядке? – спросила Фейт у Карен.

– Не знаю, – устало ответила директриса. – Девочка не в лучшем состоянии после того, как видела своего ублюдка-папашу гоняющимся с бейсбольной битой за ее матерью. Он преследовал Андреа повсюду, пока его не засадили за решетку, но Кэти насмотрелась достаточно и с тех пор стала тихой и замкнутой. – Карен нахмурилась. – С вами она говорила больше, чем с кем бы то ни было, когда вы приезжали в воскресенье.

Фейт собиралась только сообщить весть о смерти Дайны и сразу же вернуться в квартиру Кейна, так как беспокоилась за него. Но теперь она беспокоилась и за Кэти, поэтому не могла уйти, не убедившись, что с девочкой все в порядке.

– Ну что, Кэти? – Фейт села у рояля рядом с малышкой. – Тебе нравятся новые песни?

Девочка кивнула и серьезно посмотрела на Фейт.

– Спасибо, что вы не забыли привезти ноты.

– Конечно, не забыла. – Поколебавшись, Фейт добавила: – Я подумала, что ты, возможно, хочешь поговорить о Дайне.

– Зачем? Вы ведь сказали, что она умерла.

Кажущиеся бессердечными слова не обманули Фейт – она видела, как дрожит нижняя губа девочки.

– Когда люди умирают, – снова заговорила она, – мы сохраняем их живыми в своей памяти, думая и говоря о них. Я просто хотела тебе это посоветовать. Ты можешь говорить о Дайне с Карен и со мной.

Глядя на клавиатуру, Кэти сыграла первые ноты «Прекрасного мечтателя», потом повернулась к Фейт:

– Могу я попросить у вас одну вещь?

– Конечно, детка.

– Вы можете сейчас поговорить с Дайной? Мысленно – как делали раньше?

Устами младенца…

«Господи, могу ли я поговорить с ней?»

– Нет, – ответила Фейт. – Как раньше – не могу. – Это была правда – теперь ничего нельзя делать, как раньше.

– Я просто спросила, – пробормотала Кэти, едва сдерживая слезы.

– Ты что-то хотела передать Дайне? – догадалась Фейт. – Попросить ее о чем-то?

– Нет. Только…

– Только что?

– Ничего. – Девочка упрямо тряхнула головой. – Я хочу поупражняться.

Маленькое личико стало разочарованным и напряженным. Инстинкт подсказал Фейт, что дальше расспрашивать ее не следует, поэтому она попрощалась с девочкой и вышла.

– Я присмотрю за Кэти, – заверила ее Карен в вестибюле спустя несколько минут. – Возможно, ей просто нужно время. К тому же скоро ее мама вернется из больницы.

– Да, конечно. – Фейт дала ей номер телефона квартиры Кейна. – Позвоните, если… если понадобится моя помощь.

– Разумеется. Постарайтесь не волноваться.

«Это, – подумала Фейт, – куда легче сказать, чем сделать».

– Конечно, эти шакалы подкараулили его у выхода, – свирепо сказал Бишоп, глядя на экран телевизора.

Как и прежде, Кейну в лицо совали микрофоны и выкрикивали вопросы, но теперь он выглядел совершенно опустошенным и потерянным и словно не понимал, что происходит вокруг, пока один из репортеров не осведомился, что он почувствовал, узнав о зверском убийстве своей невесты.

Кейн устремил на репортера такой взгляд, что все остальные умолкли, и в наступившей тишине произнес с холодной решимостью:

– Вознаграждение в миллион долларов, предлагавшееся за информацию, которая могла бы помочь спасти Дайну, будет выплачено лицу или лицам, сообщившим сведения, которые приведут к ее убийцам.