Создатель звезд

Часть первая

1

«Не расходуй свои силы понапрасну. Найди слабое место и приложи их к нему».

Этот совет был важнейшим из всех, какие выслушивал когда-либо Доктор. То, что прозвучал он из уст Анджело, Кошачьего Глаза Бастионе, не уменьшало его значения. Даже наоборот. Бастионе управлял империей, созданной в Чикаго и охватившей своими щупальцами всю страну. Человек без образования, с животной потребностью уцелеть, победить и править, Бастионе был королем того мира, где поражение означало преждевременную смерть.

Доктор построил свою карьеру, руководствуясь этим простым принципом. Индустрия развлечений разрасталась, кинокомпании приумножали свои капиталы, телесети превращались в гигантских монополистов. Ирвин Коун никогда не тратил свои силы понапрасну.

Расширяясь, эти компании становились все более уязвимыми, незащищенными от давления, особенно оказываемого с полным отсутствием эмоций и совести.

Подлинное образование Доктора началось в то время, когда он уже завершал свое обучение в медицинском колледже. В свои студенческие годы он сочетал учебу с отчаянными усилиями, направленными на поддержание отцовского бизнеса. Старый Коун владел бакалейной лавкой, расположенной в чикагском гетто, на Максвелл-стрит.

Казалось, отец живет только ради того, чтобы увидеть, как его сын, Айседор Коэн, получит степень Доктора медицины. Безжалостные кредиторы превратили старика в банкрота. Это спровоцировало первый сердечный приступ. На руках у молодого Айседора Коэна, жившего на зарплату больничного врача, равную двадцати четырем долларам в месяц, оказался беспомощный инвалид.

Он мог выбрать один из двух вариантов. Мог снова заняться продажей обуви, которой он подрабатывал в студенческие годы. Или заново собрать свой старый музыкальный ансамбль и играть на танцах, итальянских и еврейских свадьбах, праздниках. Обувной бизнес был более стабильным. Но частичную занятость в обувном магазине было трудно совместить с работой интерна. Айседор остановил свой выбор на ансамбле.

К счастью, начинались тридцатые годы, и другие участники ансамбля тоже переживали трудные времена. Даже те из них, кто имел работу, были рады получить лишние пять долларов за исполнение студенческих или еврейских мелодий. Айседор пошел на это без энтузиазма; он считал, что эта работа осталась в прошлом. Играть перед людьми, поглощающими пищу, было непрестижным занятием для Доктора.

Но он зарабатывал деньги не только для себя, но и для отца, Сэмюэла. В отдельные удачные вечера Айседору удавалось заплатить остальным музыкантам по пять долларов и оставить себе пятнадцать. Порой заказчик проявлял жадность или шел на обман; тогда Айседору едва удавалось рассчитаться со своими парнями. На следующее утро невыспавшийся, голодный, раздраженный врач отправлялся в больницу, спрашивая себя, стоила ли овчинка выделки. Он знал одно — отец не должен догадываться о том, как плохи их дела. Пока что старик считал, что все в порядке. Денег хватало на жизнь. Папа мог сидеть днем в парке, ходить по пятницам и субботам в синагогу и не работать до конца жизни.

В плохие вечера Айседор Коэн благодарил Господа за то, что мать не дожила до того времени, когда ее талантливому сыну приходится играть для людей, относившихся пренебрежительно к Доктору медицины. Но он утешал себя мыслями о том, что по окончании интернатуры он найдет работу в приличной больнице и сможет обходиться без дополнительных доходов. Со временем появится практика, кабинет в хорошем районе, приличная еврейская девушка с богатым отцом, и его финансовые проблемы исчезнут навсегда.

Девушки, за которыми он ухаживал в старших классах школы и в колледже, исчезли из его жизни. Только дочь богатого отца могла позволить себе тратить время на студента-медика, еще не имевшего практики. Большинство девушек хотели выйти замуж и родить до тридцати лет.

Поэтому все потенциальные невесты Айседора в конце концов выходили замуж за других мужчин. Его личная жизнь протекала без сильных увлечений и привязанностей. Порой ему удавалось овладеть хорошенькой медсестрой — обычно это происходило ранним утром, когда больница затихала.

Главной задачей Айседора было завершение интернатуры, получение постоянной работы, создание практики.

Именно такое будущее ожидало Айседора Коэна, Доктора медицины, если бы однажды ночью он не оказался в приемном отделении. В поздние часы в Синайскую клинику поступали в основном больные двух типов: негры, получившие ранения в уличных драках, и кровоточащие девушки, пытавшиеся самостоятельно сделать себе аборт.

Но этой ночью в приемный покой поступил молодой еврей с длинными порезами на лице. Кровопотеря представляла опасность. Пострадавшего сопровождал мускулистый мужчина в широкополой фетровой шляпе и бежевом пальто из верблюжьей шерсти, забрызганном свежей кровью. Его смуглое лицо было суровым, жестким.

— Док, ты спасешь этого парня! — приказал незнакомец.

Он не спускал своих темных внимательных глаз с Айседора, оценившего потерю крови, влившего раненому в вену физиологический раствор с глюкозой и начавшего зашивать самые глубокие раны.

Когда основная работа была почти закончена, мускулистый мужчина приблизился к Доктору; во взгляде незнакомца появились спокойствие и восхищение. Пока Айзи тщательно накладывал последние швы, человек сказал:

— У тебя хорошие руки, Док. Твои пальцы работают быстро! Ты станешь первоклассным врачом.

— Этому не научишься в медицинском колледже. Мои пальцы приобрели ловкость благодаря игре на скрипке, — с улыбкой ответил Айзи.

— Ты играешь на скрипке? — с еще большим восхищением спросил человек.

Он коснулся перстня, находившегося на его мизинце. Это был талисман с золотистым камнем, который называется «кошачий глаз».

— Да, — Айзи посмотрел на лицо пациента. — У меня есть небольшой ансамбль. Мы играем по вечерам… больше для собственного удовольствия.

Эта информация, похоже, заинтересовала мужчину.

— Это превосходно. То, что такой занятый человек, как ты, находит время для музыки.

— Не так уж это и превосходно, — отозвался Айзи и добавил: — Видите? Если бы нож задел сонную артерию, ваш друг был бы уже мертвецом.

Айзи наложил еще несколько швов. Внезапно незнакомец спросил:

— Почему ты сказал, что это не так уж и превосходно?

— Зарплата интерна весьма мала. Поэтому я играю на скрипке…

— Тебе нужны деньги?

Айзи кивнул и снова погрузился в работу. Мускулистый человек наблюдал за ним. Он постоянно поглаживал желтый камень, вставленный в перстень.

Когда Айзи наложил последний, восемьдесят четвертый шов и убедился в том, что кровяное давление пациента начало подниматься, он повернулся к медсестре:

— Продолжай вводить физиологический раствор и глюкозу. Найди для него кровать. В отделении «В» должна быть свободная койка.

Медсестра взялась за ручки каталки, чтобы вывезти ее из операционной, но она не сдвинулась с места. Айзи наклонился, чтобы освободить колеса. Он увидел, что нога мускулистого незнакомца стоит перед колесом.

— Я заберу его домой, — невозмутимо заявил человек.

— По-моему, это будет ошибкой, — возразил Айзи.

— Вовсе нет, — твердо произнес мужчина, перестав улыбаться.

— У нас есть правила…

— Именно это я не люблю. Правила.

— Весьма сожалею… — промолвил Айзи.

— Послушай, Док!

Он кивнул головой, предлагая молодому врачу отойти в угол комнаты.

— Если тебя беспокоит состояние пациента, то он получит наилучший уход.

Он указал на большой темный лимузин, стоявший за окном.

— Мы отнесем его в машину. Я увезу его в удобное и безопасное место. Более безопасное, чем больница. Даю слово.

— Извините. К тому же я должен составить рапорт с его слов для полиции…

— Рапорта не будет! — отрезал мужчина.

— Таков порядок, когда явно имело место насилие.

— Эй, малыш! Ты знаешь, с кем ты говоришь? — спросил смуглый человек, внезапно рассердившись.