Создатель звезд

— Нью-Йорк, малыш! Это город! Столица мира! Мы можем отправиться туда, потрясти кулаками перед небоскребами и прокричать: «Нью-Йорк, мы еще покажем тебе!» Но это — путь к неудаче. Мы должны прийти сильными. С хитом. Большим хитом. Я даже думаю о постановке мюзикла на Бродвее. Но найти хороший мюзикл сложно. Зачем начинать с провала? Портить твою репутацию? Есть лучший путь. Безопасный. Он известен мне. Это клубы!

Ронни оторвал взгляд от тарелки.

— Мы можем открыть в Нью-Йорке твой собственный клуб. Студенческий клуб Ронни Дейла. Он будет выглядеть, как настоящий студенческий клуб. Украсим интерьер спортивными кубками. Теннисными ракетками. Футбольными мячами, использовавшимися в известных матчах. Новый стиль в ночном клубе. Посетителям он понравится! Вот как мы войдем в Нью-Йорк! Верно, малыш?

— Да, — ответил Дейл, не меньше Коуна желавший покинуть Чикаго ввиду событий истекшей ночи.

— Хорошо! А теперь поспи. Я постараюсь как можно скорей поехать в Нью-Йорк и подыскать место. Сейчас, когда рынок недвижимости находится в плачевном состоянии, сделать это не составит большого труда, — сказал Коун.

Дейл направился в спальню Доктора. Внезапно он повернулся и сказал:

— Это не повторится. Даю вам мое слово!

— О'кей, малыш!

Коун кивнул, принимая благодарность Дейла, но подозревая, что человек не попадает в подобные неприятности только один раз. Необходимо как можно скорее увезти Дейла из Чикаго.

Чтобы получить разрешение на открытие клуба в Нью-Йорке, Коуну пришлось снова обратиться с просьбой к Бастионе. Коун переломил себя, позвонил Бастионе и в конце концов получил разрешение. Он знал, что когда-нибудь ему придется расплачиваться в какой-то форме с Бастионе. Проведя несколько дней в Нью-Йорке, Доктор нашел большой дом в районе Восточных Шестидесятых улиц. Он продавался с момента обвала рынка недвижимости. Заплатив небольшой налог и выкупив закладную, Коун стал владельцем здания. Он решил перестроить два нижних этажа под роскошный вестибюль, клуб и ресторан. Два верхних этажа должны были стать квартирой Дейла. Он объяснил Дейлу, что это позволит им сэкономить средства. На самом деле это позволяло Доктору следить за личной жизнью Дейла. Возможно, таким образом удастся предотвратить повторение чикагских неприятностей.

Работа заняла несколько месяцев. К началу весны клуб был готов к открытию.

В день открытия Студенческого клуба Ронни Дейла, когда в заведении появились гости в черных галстуках и вечерних платьях, Ирвин Коун понял, что их ждет успех. Большой успех. Он вошел в Нью-Йорк именно так, как хотел. Чикаго остался в прошлом. Недавние события стали забытой историей.

Все удалось на славу. Стиль, выбранный Доктором, идея студенческого клуба, интерьер с картинами, на которых были изображены эпизоды футбольных матчей, скрещенные теннисные ракетки на обшитых деревом стенах сделали свое дело. На втором этаже можно было разместить столы, рассчитанные на четыре сотни гостей. При этом еще оставалась площадка для танцев. Девушкам и женщинам нравилось танцевать в непосредственной близости от Ронни Дейла, когда он пел для них.

Несмотря на Депрессию, дела в Студенческом клубе шли отлично. Осенью, в дни футбольных матчей, лимузины не могли проехать к этому кварталу Восточных Шестидесятых.

В первое полугодие все шло даже лучше, чем мечтал Доктор. Он всерьез подумывал о том, не оставить ли ему бизнес, связанный с ансамблями, чтобы полностью сосредоточиться на Ронни Дейле и, возможно, одном или двух особых шоу.

Затем Уинчелл впервые упомянул в своей колонке о Студенческом клубе, назвав его борделем. Доктору пришлось признать то, что он пытался игнорировать. Ронни вернулся к старой привычке приглашать самых юных поклонниц, которых у него было немало, в свою уютную квартиру. Эти визиты заканчивались к утру. Подобная практика не осталась незамеченной. Звучали фамилии молодых девушек из лучших семей Нью-Йорка.

Спустя несколько дней Марк Хеллинджер в «Ньюс» снова использовал слово «бордель» и намекнул на извращения, угрожавшие погубить имидж Дейла, которого считали порядочным, симпатичным, истинно американским юношей из колледжа. На следующей неделе Уинчелл зашел еще дальше.

Доктор не хотел вступать в откровенную конфронтацию с Дейлом, но считал необходимым выразить ему свое недовольство. Готовясь к этому разговору, он запланировал для Ронни турне по всей Америке. Оно должно было начаться в конце весны, когда в клубах наступает затишье. Ронни предстояло побывать во всех крупных городах, кроме Чикаго. Дейл и его партнеры по шоу должны были выступать только в самых крупных концертных залах, где им гарантировали солидный аванс и большую долю от прибыли.

Дельцы шоу-бизнеса уже не раз предлагали Ронни совершить турне. Но Доктор разработал план самой выгодной поездки. Он был уверен, что Дейл на этот раз согласится.

Доктор вскользь упомянул об идее и оставил Дейлу отпечатанный расчет прибыли и гонораров. Коун знал, что певец любил деньги сильнее, чем девственниц. Выложив лист с цифрами ожидаемых доходов перед Дейлом, Коун решился затронуть более важную тему. Он надеялся, что перспективы, связанные с турне, смягчат раздражение певца.

— Ронни, малыш… ты… видел вчера вечером Уинчелла?

— Нет. Он был здесь? — спросил Дейл, изучая цифры.

— Я имею в виду его колонку, — пояснил Доктор.

— Что он заявил на этот раз? — не скрывая своей злости, спросил Ронни.

— То же самое, что и в прошлый. И в позапрошлый.

— Когда-нибудь этому негодяю навсегда заткнут рот! — сердито ответил Ронни. — Возможно, я обращусь к адвокату.

— Это не лучшее решение, — заметил Доктор.

— Есть и другие способы, — сказал Дейл. — Он нажил себе немало врагов среди мафиози!

— И много друзей. Кое-кто из них живет в Чикаго, — предостерег Дейла Доктор.

— Я ждал, когда вы заговорите об этом! — произнес Дейл, повернувшись так стремительно, что бумаги упали на пол.

Наклонившись, чтобы поднять их, Коун сказал:

— Я упомянул о Уинчелле, чтобы подчеркнуть, что сейчас есть еще одна причина для организации турне. Тебе стоит уехать отсюда на некоторое время. Ты знаешь, я считаю, что у артиста есть только одно обязательство перед публикой — обеспечить хорошее шоу. Его личная жизнь никого не касается.

— Вы говорите искренне? Или вы настаиваете на этом турне, — Ронни выхватил бумаги из рук Доктора, — потому что вас соблазняют комиссионные?

Внезапно баланс сил между мужчинами нарушился. Впервые за все время их знакомства Дейл стал агрессором, а Коун — жертвой.

— Ирвин, малыш… — Дейл сымитировал голос Доктора, — знаете, что я думаю? Этот клуб принадлежит мне. Большая его часть. И я плачу вам комиссионные. За то, что вы даете мне работу в моем клубе. Забавно, правда? Что касается радио — как долго я буду платить вам за то, что вы продали однажды? Вы знаете, какую сумму вы получили от меня за последние полтора года в качестве комиссионных только от радиотрансляций? Тридцать тысяч долларов. Я узнал это от моего бухгалтера. За работу, отнявшую у вас всего один день! Вы заключили один контракт! Почему я должен продолжать платить вам?

— Во-первых, потому, что мы подписали договор. Мне принадлежит доля от прибыли, которую приносит клуб, и десять процентов от всех твоих гонораров.

Дейл ничего не ответил. Он стоял и улыбался, раздражая этим Коуна.

— Я вытащил тебя из «Лейк Шор Рум», где ты получал четыреста долларов в неделю, и сделал общенациональной знаменитостью!

— И поэтому вы рассчитываете владеть мною до конца моей жизни? — спросил Дейл. — Владеть мною, управлять моей личной жизнью, посылать меня в турне вопреки моей воле!

— Не владеть… представлять твои интересы. Например, когда твой контракт на радио потребует возобновления в следующем месяце…

— Он уже продлен, — сказал Дейл.

— Кем? — удивился маленький человек.

— Моим адвокатом.