Стриптиз в кино

Флафи спрыгнула с постели и через свою дверцу отправилась на прогулку. Все у нее просто и безоблачно. Ей никто не угрожал по телефону, к ней не собирались без приглашения родственники. Пришла, ушла, поела, поспала. Мне бы надо родиться собакой…

Я перевернулась на живот, взбила подушку, оперлась о нее локтями. Вставать и выходить не хотелось. Я лежала и думала. На этот раз о Нейлоре. Только о нем. Какой он… приятный, притягательный, симпатичный. Сексуальный. Все есть в этом человеке. Но тоже упрямый. Как Фрэнсис. Даже хуже. А главное, перестал мне доверять, включил в число подозреваемых. Надо же! И совсем не хочет, чтобы я помогала в раскрытии этого дела. Но ведь оно и меня затрагивает. Как он не понимает?

Я села в постели. Сна не было ни в одном глазу. Разве уснешь, когда вокруг творится такое? Убийства, подозрения, угрозы, брат приезжает.

Флафи вернулась из внешнего мира в наш, домашний. Легко и просто. У меня так не получится. Я поднялась и пошла принять душ.

Закрыв краны, я обернулась к двери в ванную, которую не стала прикрывать. Флафи стояла у порога, опасливо косясь на душ. В пасти у нее был свернутый в трубочку клочок бумаги.

— Для меня? — спросила я с содроганием, вспомнив про букет цветов и игрушечную собаку.

Флафи выронила бумажку на кафельный пол и удалилась. Вытерев руки, я схватила записку.

“Пат сделала булочки с корицей, у меня готов кофе. Приходи немедленно”. И подписано: “Военный совет”. Другими словами, Рейдин сегодня вовремя приняла свой препарат и в хорошей форме. О Пат и говорить нечего.

Все-таки существуют и в человечьем мире свои радости! А вы, кажется, уже собрались усомниться в этом?

Одеваясь и наводя красоту, я в который раз перебирала в уме последние события. Итак, почти несомненно: Винус и Фрости, знакомые с Барри Змеем и приглашенные им, завязаны еще на кого-то. На какую-то организацию, если можно так выразиться. И они обе запали на этого придурка Рика, что, конечно, говорит не об их общей принадлежности к преступной группировке, а об их общем умственном уровне. Однако и то и другое еще не причина для двойного убийства. Верно?.. А Барбони? Скорее всего он прислан с каким-то серьезным заданием — надавить на кого-то. Потому что он из тех, кто это умеет. Но как все связать? Это мне и нужно сделать, черт возьми!.. После душа я, как видно, обрела бодрость и ясность мысли.

Входная дверь содрогнулась от стука. Ни минуты покоя! Дверь, телефон, опять дверь… С ума сойти! Флафи отчаянно залаяла: значит, чужой. Не Рейдин, не Пат и не самый желанный из гостей — Нейлор.

Я посмотрела в дверной глазок и содрогнулась: букет! Опять цветы, целая охапка, за которой не виден человек.

Если тот же посыльный, что раньше, я встречу его во всеоружии, будь он неладен!

— Кто там?

— Кьяра! — послышался мужской голос. Но мало ли кто может знать мое имя?

Я огляделась в поисках оружия, которого у меня сроду не было. В отличие от Марлы я не любительница пострелять. Метнувшись на кухню, я схватила там со стола обычный нож, спрятала за спину и, вернувшись к двери, слегка приотворила ее.

Сразу же в щель просунулся большой букет, за которым не видно было лица того, кто вошел.

— Это мне? — сказала я, обращаясь к цветам. — Как мило.

Человек проник дальше, и я не долго думая ухватила его за руку и ткнула лезвие ножа в бок.

— Не двигайся, бандюга! Или перережу тебе горло! Посыльный застыл. Цветы задрожали в его руках и в конце концов свалились на пол. Только тогда я оказалась лицом к лицу с вошедшим.

Это был… Гордон. Наш сторож, швейцар, вышибала.

— Гордон! Чего ты явился? Кто тебя послал?

Я отступила, давая ему пройти, и поторопилась положить нож на место. Он ничего не отвечал, продолжая стоять у двери с испуганным видом и полуоткрытым ртом. Его козлиная бородка тряслась.

— Гордон, — я решила, что неплохо бы резко сменить тему и переломить ситуацию, — давай соберем цветы. На полу им не место.

Я наклонилась первая, он последовал моему примеру. Выпрямившись, он пробормотал:

— Ты спрашиваешь, Кьяра, кто меня послал? Мы все там, Бруно, Рыжик и я, решили, что тебе здорово хреново… то есть тяжело в эти дни. Ну вот, значит, и собрали на хорошие цветы. Чтобы, значит, ты… как-то… — Он передал мне поднятые с пола цветы и повернулся к двери. — А теперь я пошел. Отдыхай.

— Гордон, подожди! Давай выпьем по чашке кофе. И спасибо тебе и ребятам за цветы. А меня извини. Я стала очень нервная в последнее время.

Лицо у него разгладилось, когда он снова посмотрел на меня.

— Еще бы не стать, — сказал он с пониманием. — Мы тоже… Но с тобой ничего не случится.

— Проходи, Гордон, чувствуй себя как дома. Найди вазу и поставь букет.

Я подумала, что сейчас надо воспользоваться случаем и порасспросить его о многих вещах, о которых он почти наверняка что-то знает. Например, сколько монет положил Винсент платить заезжим звездам? Какие вообще у него доходы, у нашего босса? Примерно, конечно. И главное, о Барбони: отчего у этого человека ни он, ни Бруно не отобрали при входе оружие? С чего ему такие привилегии, да еще в нарушение правил? Ну, хорошо, один вечер это было, предположим, по недосмотру, но ведь из вечера в вечер — явно чересчур.

К тому времени, когда я задавала самой себе все вопросы, кофе вскипел, а цветы были поставлены в вазу.

— Ты красиво подобрал их, Гордон, — похвалила я его. — Часто даришь возлюбленным?

Кажется, он покраснел.

— Нет, я работал у сестры в Атланте. У нее цветочный киоск.

— Значит, пошел на повышение, — спросила я с улыбкой, — когда стал командовать дверями у Винсента?

— Не думаю, Кьяра, — ответил он с некоторой грустью.

Мы уселись за стол.

— Выходит, работа здесь для тебя непривычная, — заметила я, подбираясь к одному из своих вопросов. — Поэтому ты пропустил этого, как его… Барбони вместе с его пушкой?

Мне показалось, чашка чуть дрогнула у него в руке.

— Я уже говорил мистеру Гамбуццо, что ничего не заметил.

— Не заливай, Гордон. Я тебе не лопоухий Винсент. Ну, давай, старина, раскалывайся перед твоей Кьярой. Мне вообще-то это ни к чему. Просто любопытство заело.

Гордон не отводил глаз от чашки, и то, что он вдруг выдавил из себя, не давало ровно никакой информации, но в то же время говорило о главном.

— Эх, — сказал он и виновато улыбнулся, уставившись в чашку, — любил я возиться с цветами. Красивое дело. И спокойное. Да не судьба.

Было ясно как день, что парень дрейфит. Больше того — смертельно напуган.

— Гордон! — прикрикнула я. — Перестань играть в глупые секреты! Ответь попросту: почему ты разрешил Барбони пройти с оружием? Кто он такой?

Мой гость поставил чашку на стол и взглянул на меня.

— Кьяра, держись подальше от этого типчика! Что касается меня, я выполняю свою работу, но не хочу, чтобы и ты ввязывалась в разные делишки и потом расплачивалась за это. Одно скажу: ты нам всем сделаешь подарок, если забудешь о нем. Кто-то из девушек наверняка уже работает на него, но ты держись подальше. А я сам как-нибудь разберусь и тебя не дам в обиду.

— Господи, Гордон, ну что ты мелешь?

Я выкрикнула это почти весело, однако, по правде говоря, была здорово напугана, и если мой собеседник добивался такого эффекта, он его достиг.

— Кьяра, он из тех, кто ради удовольствия испортит другому жизнь.

— Но кто же он, во имя всех святых?

Гордон встал со стула и решительно направился к выходу. Не доходя до него, обернулся и проговорил:

— Помни, что я тебе сказал, Кьяра.

Я шла за ним из кухни до двери и бормотала ему в спину:

— Ну о чем ты толкуешь, Гордон? Не можешь сказать яснее? Если этот Барбони так опасен, как намекаешь, почему он так свободно себя чувствует?.. Он связан с мафией, да?.. Может, просто заплатил тебе, чтобы пройти с оружием?.. Или кого-то все время опасается?

Гордон ничего не ответил. Он спустился по лесенке и направился к своей развалюхе, которая с диким ревом выехала из нашего трейлерного парка и скрылась в клубах собственного дыма.