Поцелуй смерти (Предел дозволенного, Заговор смерти)

– А ты как думаешь? – Рорк улыбнулся. – Ведь ре­шения принимает комитет. Когда речь идет о политике, даже самые быстрые колеса вращаются медленнее.

– Может быть, этот человек получил отказ – или знал, что получит, – и поэтому решил действовать само­стоятельно?.. – Ева отодвинула блюдце и встала. – Лад­но, мне пора.

– Вечером у нас благотворительный прием в Центре Дрейка.

– Я не забыла.

– Вижу. – Рорк засмеялся, заметив, как она сразу помрачнела, и притянул ее к себе. – В случае чего свяжись со мной.

Он знал, что при всей нелюбви к светским мероприя­тиям Ева не опоздает на прием: на сей раз это было важно для них обоих.

ГЛАВА 8

Поскольку Ева намеревалась сразу же взяться за рабо­ту, она не слишком обрадовалась, увидев в своем кабинете Дона Уэбстера. Впрочем, это не доставило бы ей особого удовольствия в любом случае.

– Слезь с моего стула, Уэбстер!

Однако он не встал, а только обернулся и одарил ее ос­лепительной улыбкой.

Ева познакомилась с Доном Уэбстером, поступив в полицейскую академию. Хотя он был уже на втором курсе, они время от времени сталкивались друг с другом. Через несколько недель Ева поняла, что Дон специально попада­ется ей на глаза. Она была отчасти польщена, отнести раз­досадована, но вскоре выбросила это из головы. В конце концов, академия нужна была ей не для того, чтобы устра­ивать свою личную жизнь.

Но потом их обоих распределили в Главное управле­ние, и однажды вечером, после того, как Ева раскрыла свое первое убийство, они отметили это выпивкой – и сексом. Ева решила, что для них обоих это было всего лишь развлечением, и их отношения оставались просто приятельскими. Затем Уэбстер перешел работать в Бюро внутренних дел, и с тех пор их пути пересекались редко.

– Привет, Даллас. Хорошо выглядишь.

– Слезь с моего стула, – повторила Ева и направилась к кофеварке.

Уэбстер со вздохом поднялся.

– Я надеялся, что мы сможем поговорить по-дружески.

– Присутствие в моем кабинете кого-либо из крыси­ной команды не вызывает у меня дружеских чувств.

Ева обратила внимание, что Дон почти не изменился. Те же холодные голубые глаза, узкое лицо, очаровательная улыбка, вьющиеся каштановые волосы. Ей запомнились его упругое натренированное тело и лукавый юмор.

На нем был строгий черный костюм – неофициальная униформа Бюро внутренних дел, которую он индивидуа­лизировал при помощи яркого разноцветного галстука. Ева припомнила, что Уэбстер всегда был франтом.

Не обратив внимания на оскорбление, он закрыл дверь.

– Ты, наверное, догадываешься о цели моего визита? Когда на тебя поступила жалоба, я вызвался ею заняться. Мне казалось, это все облегчит.

– Мне не нужно никакое облегчение. У меня на это нет времени, Уэбстер. Я должна работать.

– Ничего, ты наверстаешь упущенное. И чем охотнее ты будешь с нами сотрудничать, тем меньше тебе придется наверстывать.

– Ты отлично знаешь, что эта жалоба – полный вздор.

– Еще бы! – Уэбстер снова улыбнулся, отчего на его левой щеке на мгновение появилась ямочка. – Легенда о твоем кофе достигла высших сфер нашего отдела. Может, угостишь?

Ева отхлебнула кофе, наблюдая за Уэбстером. «Если все равно придется разбираться с этой чепухой, то уж лучше иметь дело с кем-нибудь из знакомых», – решила она и налила еще одну чашку.

– Ты ведь был отличным копом, когда работал на ули­цах, Уэбстер. Чего ради ты перешел в БВД?

– По двум причинам. Во-первых, это прямая дорога в администрацию. Я никогда не хотел быть уличным копом, Даллас. Предпочитаю вид с башни.

Ева подняла брови. Она не подозревала, что его амби­ции простираются до стремления стать шефом полиции или комиссаром.

– А причина номер два?

– Дрянные копы всегда приводили меня в бешенст­во. – Уэбстер попробовал кофе и зажмурился от удоволь­ствия. – Бодрит в высшей степени! – Он открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.

Уэбстер испытывал легкое унижение при мысли, что Ева никогда не понимала, какие чувства он к ней испыты­вал все эти годы. Впрочем, она всегда была слишком сосредоточена на работе, чтобы уделять много внимания мужчинам. Покуда не появился Рорк.

– Трудно представить тебя замужней женщиной. Для тебя работа всегда была на первом месте.

– Это и теперь так.

– Неужели? – Он выпрямился. – Я взялся за рас­смотрение этой жалобы не только ради того, что у нас было в прошлом…

– Наше прошлое не так уж много значит, чтобы ради него стоило что-либо делать.

– Для тебя, возможно, немного. – Уэбстер снова глотнул кофе. Его взгляд стал серьезным. – Ты хороший коп, Даллас.

Он произнес это так просто, что Ева смягчилась. От­вернувшись, она посмотрела в окно.

– Эта Бауэрс испортила мою репутацию.

– Только на бумаге. Но хочу тебя предупредить в на­рушение всех правил – она жаждет твоей крови.

– Какого черта? Только потому, что я сделала ей заме­чание за небрежную работу?

– Дело не только в этом. Ты ведь не помнишь ее по академии, верно?

– Не помню.

– Зато можешь не сомневаться, что Бауэрс тебя от­лично помнит. Она была со мной на одном курсе – мы уже заканчивали академию, когда ты там появилась. Ты сразу продемонстрировала блестящие результаты – в клас­сах, на тренажере, во время тестов на выносливость и за­нятий по боевой подготовке. Инструкторы утверждали, что лучшей студентки у них никогда не было. О тебе все говорили! – Уэбстер улыбнулся, когда она удивленно подняла брови. – Разумеется, ты этого не слышала, пото­му что никогда не прислушивалась. Ты сосредоточилась только на одном – получить значок. Ну а я уже тогда дер­жал ухо востро и многое замечал. Бауэрс все время гово­рила о тебе гадости. Твердила, что ты наверняка спишь с половиной инструкторов, чтобы получать отличные оценки.

– Я совсем ее не помню, – пожала плечами Ева, хотя ей стало не по себе при мысли, что она служила предме­том сплетен.

– Да, но ручаюсь, что она тебя не забыла. Предупреж­даю снова: остерегайся Бауэрс. Она строчит жалобы бы­стрее, чем регулировщик выписывает штрафные квитан­ции. Большинство ее кляуз отправляют в корзину, но она находит все новые и новые поводы испортить карьеру ка­кому-нибудь копу. Не давай ей поводов, Даллас.

– И что же, черт возьми, я должна делать? – осведомилась Ева. – Она схалтурила, я ее упрекнула – вот и все. Я не могу все время беспокоиться из-за того, что Бауэрс хочет испортить мне жизнь. Сейчас я охочусь за убийцей, который разрезает людей и ворует их органы. Он будет продолжать этим заниматься, если я его не найду, а я не смогу его найти, если мне будут мешать работать.

– Тогда давай поскорее с этим покончим. – Он вынул из кармана диктофон и поставил его на стол. – Сейчас мы проведем формальную беседу и забудем об этом. Поверь, никто в БВД не хочет, чтобы у тебя были неприятности. Мы все прекрасно знаем Бауэрс.

– Тогда почему вы не займетесь ей? Должна же быть от крысиной команды хоть какая-то польза!

Ева поджала губы, когда Уэбстер многозначительно улыбнулся.

Ева ощущала гнев и досаду, но постаралась убедить себя, что теперь дело закрыто, и о Бауэрс можно больше не беспокоиться. Она позвонила в Париж и после обычной волокиты связалась через Интернет с детективом Мари Дюбуа, которая расследовала происшедшее там аналогич­ное преступление.

Так как собеседница Евы почти не понимала по-английски, а она сама и вовсе не говорила по-французски, они разговаривали через компьютерных переводчиков. Проблемы начались, когда компьютер Евы вдруг задал Дюбуа вопрос по-голландски.

– Подождите минуту – я позову помощницу, – по­просила Ева.

Ответ Дюбуа заставил ее недоуменно заморгать:

– Почему вас интересует, что я ем на завтрак? – пере­вел компьютер.

Ева в отчаянии развела руками. Очевидно, ее расте­рянность передалась Мари на расстоянии, потому что она, не дождавшись ответа, задала новый вопрос: