Стриптиз в кино

— … Ты… такой сладенький, — услышала я ее голос. — Я готова тебя съесть без ложки…

Растяжка только мычал и шарил руками по ее телу с таким отчаянием, словно делал это последний раз в жизни.

— Рикки! — не выдержала я, вспомнив, что, видимо, точно такая сцена предшествовала смерти бедняжки Винус. — Опять за свое?

Парень вскочил со ступеньки, чуть не уронив Фрости, та слабо взвизгнула.

— Кьяра, — сказал он тоном провинившегося школьника, — это совсем не то, что ты думаешь, клянусь.

Фрости медленно отряхивалась и оправляла свое кукольное платье, не сводя с меня глаз.

— Воистину черного кобеля не отмоешь добела, — рявкнула я. — Чем ты думаешь, Рикки? Не иначе как задницей.

Я была очень зла на этого болвана, ему все до фени! После того что случилось каких-то два дня назад, когда над Марлой еще висит страшное обвинение… он как ни в чем не бывало тискает эту дешевку…

“Дешевка” уже отряхнулась и раскрыла пасть.

— Кто ты, собственно, такая и чего вяжешься? — наехала она на меня.

Я уже собралась ответить, но в этот момент что-то тяжелое пронеслось в непосредственной близости от меня, и я врезалась в открытую дверь. Это была Марла, только-только окончившая демонстрировать свои телеса. Вероятно, увидев, как две красотки — я и Фрости в ее прозрачном неглиже — окружили Рика, она тоже вспомнила недавнее и не могла сдержаться. А быть может, уже свихнулась чуть-чуть на этой почве. Раньше за ней такого вроде не замечалось.

Слава Богу, меня она не подозревала или просто не смогла действовать сразу на два фронта, — во всяком случае, Марла всей своей мощью обрушилась на Фрости. Впрочем, та не проявила особой беспомощности и оказалась весьма рукастой в полном смысле слова.

Я узнаю, что многие мужчины с интересом, если не сказать больше, смотрят на бои между женщинами, порой дополняя увиденное картинами своей неуемной фантазии. Но поверьте, наблюдать вблизи схватку двух полуголых баб, вырывающих друг у друга волосы, царапающихся, плюющихся, визжащих, — отвратительно. Ничего сексуального в этом зрелище нет. Безвкусный, как трава, китч.

Скажу откровенно, лично я боялась вмешиваться в драку. Рик, по всей видимости, испытывал те же ощущения: он стоял с расширенными от ужаса глазами, по-детски прижав кулаки ко рту.

На счастье, поблизости оказались вездесущий Бруно и наш рыжеволосый режиссер. Первый взял на себя Марлу, второй — ее соперницу. Первый получил хороший удар в челюсть, второй отделался куда легче: Фрости уткнула голову в далеко не могучую грудь режиссера и зарыдала в голос.

Только тогда Рик осмелился приблизиться к Марле.

— Дорогуша, — запинаясь проговорил он, — ты опять поняла все не так. Я шел по своим делам, а эта ведьма как набросится на меня… и как…

Похоже, Марла не слишком поверила ему. Она стояла по-прежнему готовая к бою, огромная грудь вздымалась, как горы при землетрясении, лицо блестело от пота, губы дрожали.

С улицы к нам в дверь уже заглядывали любопытствующие посетители клуба, видевшие или слышавшие со стороны автостоянки то, что происходило. К ним присоединились несколько наших девушек, появились Винсент и Гордон.

Фрости, увидев толпу собравшихся, не замедлила обратиться к ним с проникновенной речью.

— Видите, что делается? — выкрикивала она. — И что у вас тут за лавочка, мистер Гамбуццо? Девушка не может спокойно заработать свои деньги! Ее жизнь ежеминутно подвергается опасности… Да и то, что вы предлагаете, — разве это деньги? Муть одна… Приличная артистка никогда не захочет стать вашей примой…

Винсент принялся что-то бормотать в ответ, а я подумала: что же такое? Как понимать ее слова? Выходит, Винсент пообещал ей первые роли? А я тогда кто такая? В какие игры он играет? И кто такой сильный стоит за этой куклой? Кому она звонила и жаловалась на нас?

Я не стала прилюдно реагировать на ее слова, вместо меня это сделала Марла, уже стершая с лица следы пота и крови.

— Это как же? — заверещала она, тоже обращаясь к боссу. — Какая-то потаскуха будет работать с нами, с настоящими танцорками, которых знают и ценят во всем Панама-Сити и даже в Атланте?

Про Атланту она немного загнула, а вообще-то была права. И дело даже не в том, как эта кукла танцевала или выглядела, а в том, что задавалась сверх меры.

Что Фрости лишний раз доказала, снова раззявив рот.

— Настоящие танцорки! — завопила она. — Лучшие в Панама-Сити! Да ваша деревня не видела настоящих звезд, пока не пригласили меня! И не кривитесь — я вам не чета! Я училась в Нью-Йорке классическому балету. Вот…

— Училась лежать на спине и дрыгать ногами! — крикнула Марла, пытаясь вырваться из крепких рук Бруно. — Сразу видно, ты из тех, которые, если мужчина говорит им “постой”, сразу ложатся!

Винсент решился, видимо, произнести наконец что-то членораздельное и с хмыканьем пробормотал:

— Ладно, ладно… Никакого скандала, никаких обид… У нас одна общая задача — поправить делишки… Больше заработать то есть. И кто бы в этом ни помог, я отблагодарю его. Не ваша забота, кого я нанимаю. Вам от этого хуже не будет, можете мне поверить. А если еще будет драка или что-то в этом роде, уволю, и отправляйтесь хоть в Техас, хоть в Нью-Йорк… Хоть в Париж, если он еще есть на земле…

Этой шуткой он закончил свою речь и захлопал в ладоши, но то были не аплодисменты самому себе, а хлопки, которым хозяйки пытаются направить домашнюю живность — гусей или овец — туда, куда положено. В данном случае он призывал своих служащих на сцену, а посетителей в зал.

— Дополнительное представление окончено, джентльмены, — оповестил он. — Основное продолжается. Вас ждут возле бара.

Все начали расходиться. Бруно увел Марлу, Фрости убежала сама. Рядом со мной оказался Гордон. Я заметила, он мнется, словно хочет что-то сказать и не решается.

— Что с тобой? — спросила я.

— Ничего такого, Кьяра. Просто чую, мистер Гамбуццо здорово ошибется, если наймет эту женщину на постоянную работу. Она ему тут все перевернет. И под тебя копать будет.

Милый Гордон, спасибо ему за заботу, только, по правде говоря, я не слишком переживала по этому поводу. Работу я себе найду. И может, уже нашла бы, если не одно обстоятельство, которое удерживало меня в этом занюханном городке. Имя этого обстоятельства — Джон Нейлор.

Я посмотрела в сторону стоянки. Вдруг случится чудо и на ней снова появится коричневый “таурус”, а за баранкой — мой Нейлор? Бывший “мой”.

Но ни “тауруса”, ни Нейлора там не было.

Глава 16

С горя я много танцевала и отплясала себе ползадницы. Хотелось одного: забыть… забыть обо всем — о Нейлоре, о том, что случилось с Винус, о запутанных делах Винсента. Я мечтала оказаться в каком-нибудь далеком месте, в такой стране, где бы я все обо всех знала и у меня бы не было из-за этого гвоздя в голове и того же самого в заду.

В какой-то момент мне сделалось так тошно, что я пошла в раздевалку и позвонила оттуда по таксофону родителям. Никто не отвечал, звонок отдавался у меня в ушах громко, как колокол, пока наконец что-то не щелкнуло и я услышала отцовский голос. Но его транслировал древний автоответчик, купленный папочкой в незапамятные времена на “блошином” рынке.

“Привет, — сказал этот голос, — оставьте ваше сообщение. Нас нет дома”.

Я продолжала тупо ждать и потом вдруг произнесла в молчащую трубку, не зная, записывается ли мой голос, или лента давно кончилась:

— Ма, это Кьяра.

Не знаю, что со мной произошло — может, я вдруг почувствовала себя маленькой обиженной девочкой, — но я заплакала.

— Я хотела… — говорила я сквозь слезы. — Я просто хотела, ма… Ничего такого… все в порядке…

По-видимому, мать с отцом не вернулись еще из общественного клуба “Сыновья Италии”. Конечно, они допоздна задержались там: сегодня ведь “Ночь игры в бинго”. Мать сидит сейчас рядом с отцом, в руках карточки, у них жутко серьезный вид. Отец часто просит мать повторить объявляемые номера: он туговат на ухо. Десятилетия тревожных телефонных звонков, завывание автомобильных сирен не могли не отразиться на слухе главы нашей семьи, бывалого пожарного.