Страх разоблачения

Гасси так глубоко задумалась, что вздрогнула, когда заметила стоящую в дверях Хелен. Ее темные глаза были полны слез.

— Хелен, что случилось? — спросила она.

— Моя мама… она не приедет на церемонию.

— Почему? В чем дело?

Хелен пожала плечами, медленно вошла в комнату и прислонилась к шкафу. Темные шелковистые волосы подчеркивали бледность ее лица. Она выглядела хрупкой и уязвимой.

— Сказала, что у нее мигрень. Но я уверена, что это… всего лишь предлог.

— Мне очень жаль, — тихо произнесла Рейчел.

— Да ничего особенного. Я не очень-то и ждала, что она приедет. Мы ведь с ней никогда не были близки…

Гасси почувствовала острую жалость к подруге. Наверное, ужасно быть дочерью известной кинозвезды. Казалось, Бренду Гэллоуэй куда больше интересовали бесконечные скандалы, в которые она постоянно впутывалась, чем судьба собственной дочери.

— Вот только досадно, что я пригласила вас к ней в Хайянис, — вздохнула Хелен. — Мне вообще больше не хочется ее видеть.

— Так давай отменим поездку, — сказала Рейчел. — Придумаем что-нибудь другое.

Хелен покачала головой:

— Мне надо научиться общаться с ней. К тому же мы мечтали об этой поездке несколько недель, это же наша последняя совместная затея.

— Как хочешь, — согласилась Рейчел. — Только помни: в случае чего, мы всегда рядом.

Хелен печально улыбнулась:

— Я знаю, я уже в порядке. Встретимся в зале через несколько минут.

Когда Хелен ушла, Гасси повернулась к Рейчел и Диане и беспомощно пожала плечами. За четыре года учебы они все очень сблизились, деля друг с другом мечты и тайны. Но ни у одной из них не было слов, чтобы облегчить боль Хелен.

2

Бренда Гэллоуэй стояла у окна своей спальни и смотрела на открывающийся ее взору восхитительный пейзаж, испытывая острое чувство собственности. Это все принадлежало ей — низкий белый дом, ухоженные лужайки, клумбы с цинией и даже голые дюны, протянувшиеся до самого края чистой голубой воды. Все в пределах видимости принадлежало исключительно ей!

Заметив бегущего вдоль пляжа мужчину, Бренда внезапно ощутила беспокойство. Несмотря на то, что она заплатила за него непомерную цену, Рик Конти никогда не принадлежал исключительно ей. Она наблюдала, как он изящно бежит по песку, сверкая на солнце загорелой кожей, и ее беспокойство начало стремительно перерастать в гнев.

С Риком надо что-то делать. Прекрасный секс вряд ли служит достаточным основанием, чтобы позволить какому-то начинающему актеришке играть с ней в грязные игры. Она вытащила его из безвестности, и она же выбросит его на помойку! Мужчин-проституток и так слишком много в Голливуде.

«Рик с самого начала был ошибкой, — подумала она. — У него даже не хватило ума сообразить, что раз его уже купили, он больше не участвует в торгах. Что же, скоро он узнает, как мало он на самом деле стоит!»

Бренда улыбнулась, представив себе его потрясение, когда она велит ему убираться. Рик рассчитывал поехать с ней на следующей неделе в Испанию, наверняка надеясь тайком завести несколько интрижек, пока она снимается в вечерних сценах на улицах Мадрида. Зря он недооценил Бренду Гэллоуэй. Зря он посчитал ее стареющей звездой, готовой на все ради молодого любовника.

Бренда отошла от окна, сбросила длинный шелковый халат и остановилась голой перед зеркалом, критически разглядывая себя. Вне всякого сомнения, она была звездой — в этом он не ошибся. Но, господи, как же ей хотелось снова стать молодой красивой старлеткой с великолепным телом и гривой рыжих волос! К сожалению, время догоняло ее. Она прекрасно понимала, что скоро ей не избежать встречи с пластическим хирургом. Вокруг рта появились мелкие морщинки, нежная кожа под широко расставленными серыми глазами слегка припухла. Даже ее знаменитые груди начали обвисать. Не так, чтоб очень, но это только начало…

Заметив новую жесткую складку в углу рта, Бренда в ярости схватила серебряную щетку для волос и швырнула ее в зеркало, которое тут же разлетелось на кусочки. Черт бы побрал Рика Конти! Ее тело все еще великолепно, она все еще звезда! Кто он такой, чтобы позволять себе трахаться за ее спиной?!

— Мисс Гэллоуэй, у вас все в порядке?

Бренда резко повернулась к вошедшей в комнату экономке.

— Я нечаянно разбила зеркало. Зайдите и уберите все, — сказала она, надевая халат.

— Да, мэм. Но вы пообещали отпустить всех слуг на вторую половину дня. У вас было столько гостей, что мы за две недели не имели ни одного выходного…

Бренда разозлилась — она привыкла к безусловному повиновению. Ей захотелось тут же уволить экономку, но, черт возьми, найти прислугу в Хайянисе было практически невозможно. Эти проклятые туземцы считали, что работа по дому не для них. Завтра должны были приехать еще тридцать человек гостей, так что ничего не оставалось, как договариваться. Она широко улыбнулась и задействовала все свое очарование.

— Я совсем забыла, Мэри. Разумеется, вы можете идти. Надеюсь, для завтрашней вечеринки все готово?

— О да, мисс Гэллоуэй. Я утром говорила с поставщиком. Он заказал всю еду в Бостоне, как вы велели.

— А как насчет уборщиков?

— Они должны быть здесь завтра в полдень.

— Хорошо. Убери здесь и можешь уходить.

— Спасибо, мисс Гэллоуэй. — Экономка благодарно улыбнулась. — Я приготовила холодный ужин для вашей дочери и ее друзей. Они должны вот-вот приехать.

Бренда даже сжала кулаки от расстройства. Она совсем забыла про Хелен и ее подруг. Только этого ей сейчас не хватало — еще одного столкновения с дочерью!

— Все в порядке, Мэри, — резко сказала она. — Уверена, один вечер мы сможем без вас обойтись.

— Да, мэм. Я сейчас уберу и пойду.

Бренда вышла из спальни и спустилась по массивной дубовой лестнице, думая о Хелен. Почему девчонка так настаивала на этом идиотском воссоединении? Какого черта ей надо?

Через отделанный мрамором холл она прошла в гостиную — ей внезапно захотелось крепко выпить. Снова увидеть Хелен — это же казнь египетская! Она сейчас чувствовала озноб при воспоминании об укоряющих темных глазах дочери, этих проклятых голодных темных глазах. Она долгие годы твердила Хелен, что не годится на роль матери. Но девчонка все равно на что-то надеялась.

Бренду передернуло. Она направилась к бару из тикового дерева, налила себе щедрую порцию виски и одним глотком осушила стакан. Разумеется, у Хелен есть все основания обвинять ее. Она никогда не испытывала материнских чувств к маленькой хрупкой девочке, так напоминающей ей о Карло. Даже не пыталась. Но Хелен должна была бы уже с этим смириться! Зачем она тратит время на поиски того, чего никогда не существовало?

Бренда налила себе еще виски и села на край белой кожаной софы. Теперь, когда ее дочь превратилась в прелестную девушку, глупо думать, что между ними могут возникнуть какие-то теплые отношения. Женщина женщине всегда враг. Когда-нибудь Хелен это поймет. Когда-нибудь она заглянет в зеркало и увидит за спиной тень своей соперницы, надвигающейся на нее подобно голодному пауку…

От этих мыслей Бренду отвлек звук шагов. Она подняла голову и увидела Рика, входящего в раздвижную стеклянную дверь. На нем ничего не было, кроме куска ярко-зеленой ткани, туго обтянувшей бедра, и маленького золотого медальона на шее. На груди его сверкали капли, стекая в заросли золотистых волос. Бренда ощутила запах пота, который должен был бы показаться ей отвратительным, но на самом деле возбуждал. Черт возьми, он в один момент превращал ее в течную сучку!

Она в уме сосчитала до трех, затем уставилась на Рика холодным взглядом, на совершенствование которого понадобились годы.

— Где ты шлялся, черт побери? Я привезла тебя сюда не для того, чтобы ты целыми днями болтался где попало!

На красивом лице появилось выражение изумления.

— Извини. Я не подумал, что тебе это может не понравиться.

Ей польстила нотка беспокойства в его голосе. Кто знает, может, этот негодяй и не сделан целиком из стали?