Мой Темный Квартет (СИ)

– Он слишком любил тебя .., – кивнула Линдси, – он, наверняка, ни разу не сказал это открыто, но он сотни раз это доказал. Когда мы с ним разговаривали, и разговор заходил о тебе, он сразу напрягался, шипел и дергался, но я видела в его глазах блеск, которого не было в другое время. Он злился, грубил, ругался с тобой, но все потому, что просто не мог по-другому. Это его способ выражения своих чувств. Он с ума по тебе сходил...

– Хоть что-то у нас взаимно .., – прошелестела Лекс, опустив глаза. Друзья медленно расселись вокруг нее, окружая ее теплым кольцом. В такие моменты особенно нужна поддержка, поддержка самых дорогих людей, те, которые не раз доказывали свою преданность. А сейчас, когда душа рвется на части, одно молчаливое присутствие может спасти мир от уничтожения, – я … я пойду на похороны, – прошептала она, шмыгнув носом, – родители привезут мне одежду.

– Мы боялись, что тебя не пустят, – было видно, что Чак облегченно выдохнул, – ты должна там быть.

– Я знаю. Но мне страшно, – он сглотнула, посмотрев на них остекленевшими глазами.

– Ты не будешь одна, – Алан наклонился и сжал ее руку, мягко улыбнувшись, – я знаю, что никто из нас не сможет заменить тебе Брайана, но ты не будешь одна, что бы не произошло. Мы дойдет с тобой до конца, мы тебя не оставим. Все мы, – близнецы и девушка подсели ближе, и их руки сжались на ладонях брюнетки, согревая ее, передавая ей свою тепло, любовь и заботу.

– Тебе не придется проходить через все это в одиночку, – неожиданно серьезно для себя произнес Айзек, держа ее за руку, – мы будем рядом.

– И он тоже, – на губах Линдси показалась горькая улыбка, – готова поклясться, что и на том свете Брайан найдет способ приглядывать за тобой. У такой он упрямец.

Несколько минут они сидели молча, вглядываясь в лица друг друга, словно передавая свои улыбки по кругу, освещая каждого. В их глазах горели огоньки надежды и дружбы, а сердца мерно отбивали воспоминания о парне, что свел их всех вместе и которого они уже никогда не смогут поблагодарить за это.

– Мисс Маллейн?, – открылась дверь, и в палату вошла главврач, – нам нужно поговорить, дорогая.

– Мы уже уходим, – кивнул Алан, поспешно поднимаясь. Все по очереди поцеловали Лекс и, улыбнувшись напоследок, вышли в коридор. Женщина же, проводив их теплым взглядом, повернулась к брюнетке и села около нее на стул.

– Что ж …

Черное платье, которое должно было быть надето на вечеринку, висело на худой фигуре девушки, как мешок. Волосы, собранные в простой хвост, утратили свой блеск, ни губы, ни кожа не вернули обратно свой румянец. Ноги едва заметно дрожат в туфлях на небольшом каблучке. Искусанные в кровь губы. Пустые, испуганные глаза. Пальцы с неровными ногтями, все еще не отросшими до нормальных размеров и формы, сжимают черный клатч. Лекс около пяти минут смотрела на себя в зеркало, боясь сделать следующий шаг. Она не верила, что могла стать такой. Такой бы он ее не полюбил. Она старалась не думать о том, что ей предстоит, но она должна была идти, должна была сказать последние слова. Должны была попрощаться. Прощай … отвратительное слово. Она ненавидела его, но она никогда не ненавидела его настолько сильно, как в этот день. Она не плакала, все слезы, вся истерика и крики, все уже вышло из нее за эти дни, и сейчас осталось только оболочка с бешено бьющимся сердцем и страхом, съедающим мозг. Она не помнила, кто сидел за рулем машины. Не помнила, как они ехали. Не помнила, кто был рядом. Не помнила, кто держал ее за руку. Не помнила, кто ей что говорил и что она отвечала. Все совершалось чисто механически и сразу же стиралось из ее памяти, не задерживаясь. Очнулась она уже на кладбище в толпе черных людей, их хмурых лиц и шипения слез. Священник что-то бормотал около гроба, напротив него какой-то мужчина, покрасневший и осунувшийся от слез, утишал горько плачущую женщину. Лекс перевела взгляд дальше, не останавливаясь ни на ком конкретно. Парень с пшеничными волосами. Парень с серым цветом кожи. Дрожащая девушка и поддерживающий ее парень с абсолютно нелепыми лохмами. Она не узнавала никого, не различала ни лиц, ни имен, ни прошлого. Ее слух только раз за разом вылавливал из глупого бормотания старика имя. Одно только понятное ей имя. Неожиданно для себя она сделала шаг вперед, и десятки удивленных, заплаканных глаз повернулись к ней. Старик поднял седые брови, нахмурившись.

– Вы что-то хотели сказать?

– Да, – ее голос был неожиданно тверд в это мгновение, она словно стала выше, – но для начала — откройте гроб.

– Это запрещено .., – лицо священника побледнело.

– Откройте гроб, – повторила она, приподнимая подбородок, – я не сделаю ничего плохого, я просто хочу его увидеть.

– Но это против правил .., – обескураженный старик посмотрел на родителей, которые непонимающе смотрели на брюнетку. Девушка повернулась к ним.

– Пожалуйста, мистер, миссис Адамс. Я вас очень прошу.

– Хорошо .., – тяжело выдохнула женщина, кусая губы. Из толпы выделилось три парня, Лекс к них узнала своих друзей, но даже не заострила на этом внимания, сосредоточенно следя за тем, как половинка гроба с едва уловимым скрипом откинулась назад. Близнец и блондин вернулись на место, встав по обе стороны от брюнетки, но та даже не посмотрела на них. Неслышно ступая, она подошла к гробу и замерла, вглядываясь в белое, безжизненное лицо брюнета, в его закрытые глаза, обрамленное длинными ресницами, в сложенные и расслабленные губы, лохматые волосы, как всегда взъерошенные и непослушные, сложенные на груди руки, мускулистое тело, облаченное в официальный черный костюм. Тихо выдохнув, девушка наклонилась и прижалась губами к его мертвым губам, мечтая почувствовать их сладость, уловить хотя бы слабый отклик, хоть какую-то отдачу, намек на тепло. Но ничего не было, был только холодный мрамор когда-то жадных и ненасытных губ, которые покрывали поцелуями каждую клеточку ее тела, отправляя в небеса и взрывая душу. Но сейчас перед ним была обычная оболочка когда-то дорогого и незаменимого человека, и она сама стояла перед ним, пустая и безжизненная, но с ненавистно стучащим сердцем. Собравшись с силами и ни на мгновение не отрывая жадного взгляда от его лица, Лекс заговорила, не глядя вокруг, стараясь как можно дольше смотреть на него, впитывая его ауру в себя настолько, насколько это возможно.

– Брайан … он был просто слишком молод. Он не успел сделать все, что запланировал, а запланировал он целый мир, свободны и беззаботный. Я думаю, даже половину, из того, что он хотел достичь, познать, увидеть, он не успел. Он хотел избавить мир от зла, отдаваясь этой цели всецело. Да, он не был ласковым или нежным, или вежливым, он был грубым, порой беспощадным и резким, но в этом был он сам, он сам до кончиков волос, с его безбашенностью, резкостью, опрометчивыми поступками и порой по-настоящему ненормальной самоуверенности. Он не должен был уйти сейчас. Его время еще не пришло, он еще не все услышал, не все узнал .., – она помолчала, кусая губы, боясь моргать, – А я… я скрыла от него то, что жду ребенка. Его ребенка. Он должен был это услышать, должен был быть в курсе, но я хотела удостовериться и, только когда буду стопроцентно уверена, рассказать ему, но не успела. И он умер … умер, не знаю, что он теперь отец. А ведь он очень этого жаждал, где-то внутри, я знаю, знаю, что жаждал. Он хотел семью, хотел обычного счастья, и я готова была подарить ему его, потому что он подарил его мне. Но ничего не получилось. Все оборвалось, его жизнь, его нить, наша связь, и это нечестно. Жизнь вообще та еще стерва, играет нами, как хочет .., – ее дыхание прервалось, но когда родители шагнули к ней, она подняла руку, качая головой, прося не перебивать ее, – Но это не все, что я не успела ему сказать. Да, он знал, что я люблю его, а я знала, что он любит меня, но мы не разу не сказали друг другу этих слов. А теперь у нас просто такой возможности. Вроде бы какие-то три слова, но как они могли бы согреть душу, как могли бы осветить его глаза, подарить ему еще одну, хотя бы одну искреннюю и немного смущенную улыбку. Так бывает, что мы скрываем свои эмоции за масками, притворяясь, пряча свои чувства .., – повернувшись, она окинула взором замершую толпу, – Не делайте так, вы не знаете, сколько вам осталось быть вместе со своим любимым. Не скупитесь на слова, говорите вашим близким что-то приятное, чаще оказывайте внимание, обнимайте, ведь через минуту их может не стать, и вы останетесь с этой пустотой, это страшной, незакрываемой дырой в сердце, не в силах донести всю вашу любовь дорогому человеку, который ушел в никуда. Я вот не успела и уже никогда не смогу что-то исправить, лишний раз извиниться или согласиться с ним, порадовать, улыбнуться, отойти от своих правил и сделать ему приятное. У меня больше нет такого шанса, и это ужасно. Мне придется жить с этим чувством, и я бы, если честно, не выдержала, сдалась бы, просто перерезав свою жизнь, – Эббигейл и Жак побледнели, уставившись на нее, – но я этого не сделаю. Из-за него, – брюнетка слабо улыбнулась, положив руку себе на грудь, – из-за не данного мною обещания, которое я все равно выполню. Брайан обещал, что вернутся ко мне, и не выполнил свое обещание. А я выполню, я обещаю, что наш ребенок будет жив, и я дам ему все, что только способен дать человек, я сдержу это обещание. А Брайан .., – голубые глаза с нежностью посмотрели на мраморное лицо, – он не исчез. Он всегда будет во мне, в нашем ребенке, в воздухе, в этом мире, который он так любил, который оставил. Но я не сдамся, я буду такой сильной, чтобы быть достойной его, быть достойной того времени, что мы провели вместе. Я не сдамся, клянусь.