Божество (ЛП)

У меня в горле зародился хриплый звук. Я держала рот закрытым и снова повернулась. Мой локоть на что-то наткнулся.

— Страж никогда не боится. он никогда не поджимает хвост и не убегает.

— Ты поджимаешь хвост и убегаешь, Алекс?

Воздух вокруг меня пришел в движение, и я подпрыгнула, едва избежав того, что, возможно, было великолепным ударом ногой.

— Нет!

— Совсем недавно это звучало по-другому, — сказал он. — Ты хотела принять предложение Люциана. Посетить Ирландию?

— Я… Я была… — черт, я ненавидела, когда он был прав.

Айден рассмеялся откуда-то из темноты.

Я пошла на звук. Зайдя слишком далеко, слишком отдавшись гневу, я потеряла равновесия во время атаки. Айден поймал меня за руку, но никто из нас не смог обрести почву под ногами в темноте. Когда а упала, он упал со мной. Я приземлилась на спину, Айден оказался прямо сверху меня.

Айден поймал мои запястья прежде, чем я снова смогла ударить его, прижав их у меня над головой к матам.

— Ты всегда позволяешь своим эмоциям руководить собой, Алекс.

Я пыталась столкнуть его, не доверяя себе заговорить. Рыдания подкатили к горлу и я возилась под ним, умудрившись высвободить одну ногу.

— Алекс, — мягко предупредил он. Он прижал меня, и, когда он вдыхал, его грудь поднималась рядом с моей. В кромешной темноте сенсорной комнаты, его дыхание было теплым на моих губах. Я не осмеливалась сдвинуться. ни на долю дюйма.

Его хватка у меня на запястьях ослабла и его рука скользнула по моему плечу, остановившись на шее. В эти секунды моё сердце пыталось вырваться из груди и каждый мускул напрягся в предвкушении. Собирался ли он поцеловать меня? Нет. У меня была рассечена губа, но если он это сделал бы, я бы его не остановила, хотя знала, что это неправильно. По спине у меня пробежали мурашки и я расслабилась под ним.

— Бояться — это нормально, Алекс.

Я откинула голову назад, желая быть далеко отсюда так же сильно, как хотела быть там, где была сейчас.

— Но тебе нечего бояться, — он опустил мой подбородок вниз нежными пальцами. — Когда ты поймешь?

Его голос был тяжелым, хриплым. — Ты — единственный человек, кто контролирует то, кем ты станешь. Ты слишком сильная для того, чтобы когда-нибудь потерять себя. Я верю в это. Почему ты не можешь?

Мое дыхание дрожало. Его вера в меня была потрясающей. Чувства у меня в груди могли бы поднять меня с матов. Прошло несколько секунд, прежде чем я смогла заговорить:

— Чего ты боишься? — снова спросила я.

— Я думал, ты однажды сказала, что я ничего не боюсь. — бросил он.

— Да.

Айден немного сдвинулся и его большой палец ласкал изгиб моей шеи.

— Я боюсь одной вещи.

— Какой? — прошептала я.

Он сделал глубокий, прерывистый вдох.

— Я боюсь, что мне никогда не будет позволено чувствовать то, что я чувствую.

Глава 7

Воздух застрял у меня в горле, когда я попыталась вдохнуть. Я хотела увидеть его лицо, его глаза. Я хотела знать, о чем он думал в тот момент, прикоснуться к нему. Но я лежала неподвижно, моё сердце было единственной частью меня, которая двигалась.

Его палец еще раз погладил мою щеку:

— Вот что меня пугает, — потом она поднялся с меня. Он отошел назад. маты прогибались под его неровными шагами. — Я буду в другой комнате, когда ты будешь готова… к тому, чтобы я проводил тебя в общежитие.

Когда он выскользнул из тренировочной комнаты, свет на мгновение вспыхнул снаружи и темнота снова поглотила меня.

Я не двигалась, но мой мозг бешено работал. Он боялся того, что ему никогда не будет позволено чувствовать то, что он чувствовал. Боги, я не была глупой, но сейчас я хотела быть такой. Я знала, что он имел в виду, и еще я знала, что это ни черта не значило. Я была немного зла на него, потому что он осмелился сказать это, и все, чего он достиг — это наполнил мою грудь ноющим желанием — желанием таким сильным, что оно могло раздавить меня под своим весом. И почему признавать это сейчас, если я умоляла его раньше просто сказать это, и он отказался? Что сейчас изменилось?

И он был прав насчет другого. Я была в ужасе, потому что могла стать чем-то неподвластным самой себе, потому что могла потерять себя в этой связи с Сетом. Казалось, даже если я преодолею все препятствия, оставалось еще одно — то которое я не смогу перепрыгнуть с помощью старой доброй безрассудности Алекс.

Дверь снова открылась и комната наполнилась негромким шепотом двух мужских голосов. Потом прозвучал глубокий, хрипловатый смех и маты прогнулись под их ногами. Я могла бы сказать что-нибудь, но я слишком потерялась в своих мыслях, чтобы выдавить хоть одно слово.

Через секунду ноги запутались в моих и я услышала удивленный вскрик. Маты колыхнулись под весом тела, наполовину упавшего на меня. Я вскрикнула и оттолкнула руки со своей груди.

— Боги, Алекс! — вскрикнул Люк, скатившись с меня и сев. — Святой Аид, что ты здесь делаешь?

— Откуда ты узнал, что это я, просто облапав мою грудь? — простонала я, прикрыв лицо рукой.

— Это суперсила.

— Ух ты.

Люк фыркнул. Я почувствовала, как маты сдвинулись, когда он посмотрел на своего беззвучного загадочного партнера.

— Эй, — сказал Люк. — Можешь дать нам несколько минут?

— Конечно, как хочешь, — ответил парень и нырнул обратно в дверь. Голос был очень знакомым, но сколько я ни пыталась, я не могла узнать его.

— Извращенец, — сказала я. — Чем ты занимаешься в этих комнатах?

Он рассмеялся

— Я бы сказал, что чем-то чертовски более занимательным и нормальным, чем то, чем тут занимаешься ты. Ты — та, кто лежит одна в сенсорной комнате как маленькая чудачка. Что ты здесь делаешь? Строишь планы захвата Ковенанта? Медитируешь? Самоудовлетворяешься?

Я состроила гримасу.

— Тебе больше нечего делать?

— Есть.

— Тогда иди. Комната уже занята.

Люк вздохнул.

— Ты нелепа.

Я подумала, что это смешно, принимая во внимание, почему я была "чудачкой" в сенсорной комнате. Люк не имел понятия о том, что здесь только что произошло. Он скорее всего подумал, что я прячусь ото всех, или у меня своего рода моральная разрядка. Вполне возможно, что последнее предположение, было бы правильным. Если бы Калеб наткнулся на меня, он бы догадался. Я резко вдохнула.

Моя тоска по нему не ослабевала, внезапно поняла я.

— Отстойно не иметь друзей, да? — спорсил Люк через некоторое время.

Я нахмурилась.

— Знаешь, хорошо, что ты не станешь психологом, потому что у тебя правда не получается заставлять людей чувствовать себя лучше.

— Но у тебя есть друзья, — продолжил он, как будто я ничего не говорила. — Просто, кажется, ты нас забыла.

— Кого например?

— Например, меня, — Люк вытянулся рядом со мной. — И еще Дикона. И Оливию.

Я фыркнула:

— Оливия ненавидит меня.

— Нет.

— Вранье, — я уронила руку, глядя на него в темноте. — Она винит меня в смерти Калеба. Ты слышал её в день похорон и вчера в холле.

— Ей больно, Алекс.

— Мне тоже больно! — я села, скрестив ноги.

Маты задрожали, когда Люк перекатился на бок.

— Она любила Калеба. Хотя для нас очень непрактично кого-либо любить, она его любила.

— И я любила его. Он был моим лучшим другом, Люк. Она винит меня в смерти моего лучшего друга.

— Она больше тебя не винит.

Я пригладила волоски, которые выпали из моего хвоста.

— Когда это случилось? В последние двадцать четыре часа?

Не колеблясь, Люк сел и каким-то образом нашел мою руку в темноте.

— В тот день, когда она подошла к тебе в коридоре, она хотела извиниться перед тобой.

— Забавно, потому что я не помню, чтобы она что-нибудь говорила, чтобы облегчить мою скорбь, — я не убрала руку, потому что было приятно, что кто-то прикасается ко мне и ничего черт возьми не происходит. — Это новый способ извиниться, о котором я не знаю?