Трегуна (СИ)

После своей отставки Марта Трегуна несколько месяцев не делала ровным счетом ничего — за годы судейства у нее накопилась такая усталость, что сил не было даже на активный отдых. Немного придя в себя, она решила посвятить первые год-полтора своей новой жизни путешествиям, которые так долго откладывала, и в итоге объездила если не весь мир, то значительную его часть. Разумеется, себя Марта никогда не видела в роли пожилой леди, скромно доживающей свой век в обнесенном аккуратным белым заборчиком одноэтажном доме, разводя розы и нанося редкие визиты детям и внукам. Чувствуя в себе немалый потенциал, она потихоньку начала напоминать о себе бывшим коллегам по цеху, в числе которых были люди, принадлежащие не только к судейскому корпусу, но и к академическому сообществу. Многолетний богатый разносторонний опыт в разрешении коммерческих споров, безукоризненная репутация и высочайший уровень признания в юридических кругах помогли Марте открыть для себя совершенно новую практику — преподавание. Еще будучи судьей, она не раз получала предложения присоединиться к профессорско-преподавательскому составу юридической школы, но неизменно отвергала их: «Я? Преподаватель? Да я поубиваю их всех на первом же занятии! У меня ж терпения с ними не хватит! Ни за что». Но глобальная перезагрузка, которую Марта устроила себе после сложения судейских полномочий, помогла: она согласилась взять на себя спецкурс по любой дисциплине, которую сама захочет продвигать в юридической школе.

— Звезда, — говорила ей Тереза Тодорова, ректор школы и давняя подруга отставной судьи, — у тебя все получится. Поверь мне, нашей школе как воздух нужны такие кадры на кафедре, как ты! Которые все это изнутри знают, с точки зрения правоприменителя. Это очень важно!

— Что ж, попробуем.

— Ты определилась с дисциплиной?

— Вообще-то, еще нет. Мне все равно. А что вам нужно из дисциплин?

— А ты что хотела бы преподавать?

— Да мне что земельное, что семейное, что корпоративное, что авторское! Я столько дел за свою карьеру перерешала, что меня хоть ногами к потолку приклей, я тебе на любой вопрос по праву отвечу.

— Звезда, поверь, я ни разу в этом не сомневаюсь. Но решение должно быть за тобой.

— Тогда, пожалуй, я бы взяла интеллектуальную собственность. Что у вас с ней?

— У нас читается курс по ней, но так… На отъеб… Кхм… В общем, спустя рукава. Мы, можно сказать, вынуждаем человека вести этот курс, поэтому если ты перехватишь, он тебе памятник поставит!

— Перехвачу, так и быть.

— Спасибо, звезда! Ты как вообще? Не жалеешь, что из суда ушла?

— Столько лет со дня отставки прошло, что уж тут жалеть. Драйва иногда, конечно, не хватает, но обратно бы я не пошла. Хотя наш председатель чуть ли не в ногах валялся.

— Скучаешь по судейству?

— Я бы так не сказала. Да мне и не приходится — меня нередко привлекают как арбитра в третейские суды. Как раз по спорам об интеллектуальной собственности. Короче, буду у вас ее преподавать.

— Вот и договорились! Ну что, тогда чин-чин? — подмигнула ей Тереза.

Спустя несколько лет после начала работы в юридической школе Марта уже возглавляла отдельную, организованную ею самой, кафедру интеллектуальной собственности, сумев создать в ее рамках мощную научную и практическую базу. Именно на эту кафедру был самый высокий конкурс среди студентов — многие хотели учиться у жесткой, требовательной, но талантливой Марты Трегуна.

— Преждепользование? — неуверенно переспросила Марту студентка во время контрольного занятия.

— Преждепользование, — спокойно подтвердила Марта. — Не думаю, что это слово можно с чем-то спутать или как-то неправильно услышать. Итак, что вы мне можете рассказать о преждепользовании?

— Преждепользование — это когда изобретением пользовалось, э-э-э, физическое лицо… Юридическое? — студентка по выражению лица Марты пыталась уловить, в ту ли степь ее несет.

— Давайте лучше в следующий раз, — вздохнула Марта.

— Но я учила! — жалобно воскликнула студентка.

— Я не сомневаюсь, что вы учили. Но вот выучили ли? Это другой вопрос. Простите, у меня мобильный.

Марта взяла трубку и отошла к окну.

— Ба, привет! Я тебя не отвлекаю? — звонко звучал в телефоне радостный голос Криса.

— Уже нет, золотой мой.

— Ба, ты только что стала прабабушкой!

Совсем скоро Марта, волнуясь, уже поднималась в лифте на второй этаж клиники, где жена ее любимого внука родила ей правнучку.

В приемной на диванчиках сидели Крис, Алекс и их родители. Алекс по обыкновению мечтательно смотрел куда-то в стену, наверняка видя там какую-то одному ему понятную красоту и не замечая ничего вокруг себя. Крис вертел между пальцами мобильный и иногда поглядывал на свою маму, которая, как и Алекс, укуталась в мысли — очевидно, приятные, потому как с лица ее не сходила улыбка. Традиционно невозмутимый же Джозеф коротал время за чтением газеты. Многие друзья были уверены, что Джозеф читает в газете все без исключения, даже выходные данные, а некоторые его знакомые и вовсе должны были хорошенько напрячь память, чтобы представить себе лицо Джозефа, ведь обычно оно было наполовину прикрытым — либо медицинской маской, либо газетой.

— Добрый день, Марта, — поприветствовала женщину новоиспеченная бабушка. — Спасибо, что пришли!

— Здравствуй, мама, — кивнул ей Джозеф.

Невнятно сказав что-то в ответ Марии и сыну, Марта подошла к Крису и обняла его:

— Золотой мой, поздравляю! От всей души поздравляю! Пусть крошка растет под счастливой звездой. Вы уже все ее видели? — обернулась она к остальным.

— Ага, — ответил Алекс. — Маленький Крис, только девочка.

— Марта, да вы зайдите в палату, — предложила ей Мария. — Малышка как раз сейчас у Амиры. Хотите, я с вами зайду?

— Да, да, хочу, — спешно согласилась Марта, которой было бы не вполне комфортно заходить к Амире в одиночку.

Мария аккуратно приоткрыла дверь в палату, шепнула что-то Амире, а затем повернулась к Марте и рукой пригласила ее пройти внутрь. В просторной светлой одноместной палате витал приятный тонкий запах: эдакий коктейль из стерильности, аромата стоящих на подоконнике цветов и еще чего-то неземного и чистого — казалось, так пахла новая жизнь, которая несколькими часами ранее появилась здесь на свет. На кровати сидела Амира, прикрыв ноги одеялом, и держала в руках завернутую в пеленки малышку. Девочка спала, изредка причмокивая губками. Заметив Марту, Амира почти незаметно улыбнулась ей и снова перевела взгляд на дочь.

— Вот она, наша маленькая, — ласково и тихо прошептала Мария, подойдя к кровати и пальцем проведя по лобику посапывающей внучки, — вот она, наша крошечка! Как же я люблю-то тебя, ты бы только знала! Всю жизнь бы на тебя смотрела, красавица ты наша!

Марта подошла ближе и посмотрела на правнучку. Действительно, вылитый Крис! И вылитый сын.

— Как же на Джозефа похожа, я поражаюсь, — покачала она головой. — Как будто мне восемнадцать! А ведь с того дня прошло пятьдесят с хвостиком! Амира, можно подержать?

Амира ничего не ответила, но осторожно приподняла дочь на руках и протянула девочку ее прабабушке. Марта, не в силах сдерживать улыбку, нежно взяла малышку и прижала к своей груди. В глазах этой женщины со стальной душой стояли слезы, уголки губ подрагивали. Она наклонила голову и слегка коснулась губами щечки своей правнучки. «Пожалуй, я пойду», — прошептала Мария и, увидев кивок свекрови, тихонько вышла из палаты и прикрыла за собой дверь. Марта подошла к стоящей между пеленальным столиком и кроватью кушетке и присела на ее краешек, не сводя теплого, любящего взгляда со спящей крошки. «Миссис Трегуна, вы с ней посидите? — спросила Амира. — Меня сон рубит так, что я даже не уверена, что вы здесь находитесь на самом деле». Марта улыбнулась: «Конечно, спи. Я буду здесь, с ней».

Минут через пятнадцать дверь в палату приоткрылась, и из-за нее показалась голова Криса. Увидев бабушку с дочерью на руках, он расплылся в улыбке. Крис показал бабушке жестом «Ну, я пойду?», и Марта пальцами легонько махнула в его сторону, словно выпроваживая внука в коридор. Она устроилась на кушетке поудобнее и крепче прижала к себе этот крошечный теплый комочек, который не хотелось выпускать из рук. Сонная обстановка в палате не заставила долго ждать своего эффекта, и Марта тоже задремала.