Трегуна (СИ)

— Макс, я…

— И когда профессор сказал, что проект мне надо будет делать с тобой, я пришел домой и напился — может, от радости, а может, от горя, ведь я хорошо понимал, что чем плотнее стану с тобой общаться, тем сильнее буду разрушаться изнутри. Это, даже не знаю, словно испытывать сильнейшую жажду, но при этом таскать с собой всюду бутылку чистой вкусной воды… Алекс, я люблю тебя. Я не влюблен, и это не симпатия. Я люблю тебя очень сильно.

Алекс даже не заметил, как оказался на кафедре, где ему предстояло завершить работу над подготовкой методических рекомендаций для студентов по поручению профессора, а заодно доработать наброски для своей будущей диссертации. Открыв нужный файл, он стал искать то место, куда собирался вставить блок-схему, но из головы так и не выходили воспоминания о студенческих временах и о Максе. Несколько позже, после того признания Макса в чувствах к Алексу, они сидели и долго разговаривали по душам. Алекс был удивлен тем, что Макс оказался геем, ведь у Алекса не было даже мысли об этом. Макс казался обычным парнем, каких много у них в медицинской школе. Ну совершенно ничем не выделялся на фоне других.

— И как давно ты про себя понял? — спросил его Алекс, когда они сидели на скамейке в той самой аллее, где первокурсник Макс осознал свои чувства к Алексу.

— Лет в тринадцать, — ответил парень, глубоко затягиваясь ментоловой сигаретой.

— Ты понял, что тебя не возбуждают девочки?

— Да как сказать… Они меня никогда не возбуждали, как, впрочем, и мальчики. Но когда во мне стало просыпаться сексуальное влечение, оно было именно к парням и только к ним. Я даже когда первый раз… ну… понял, да?

— Да, — улыбнулся Алекс.

— …то я представлял парня. Не девушку. Я вообще девушку ни разу не представлял.

— И с девушкой у тебя не было никогда?

— Ни разу. Даже не целовался. И не собираюсь.

— А с парнем?

— Один раз было, чисто попробовать. Нормальный парень такой, постарше меня, опытный.

— А родители твои не знают?

— Чтобы прям на сто процентов — не знают. Но догадываются, думаю. Девушек не вожу, поэтому, наверное, подозревают.

— У меня та же фигня, — вздохнул Алекс, а потом улыбнулся: — Родители такие интересные, конечно! Как будто быть геем — это все равно что получить редкое генетическое заболевание или там стать алкоголиком!

— Тебя напрямую не спрашивали?

— Никогда. Хотя папа двусмысленно намекает. Очень двусмысленно. Иногда настолько двусмысленно, что сам не могу понять, может, я просто себе все это надумываю насчет него.

— А меня спрашивала мама.

— Ты признался?

— Шутишь? Нет, конечно. Ей незачем знать. По крайней мере — пока. Потом расскажу ей, когда стану от нее полностью независимым. Да она нормально отнесется, шоком-то это для нее точно не будет. И твои родители нормально бы отнеслись.

В кабинет кафедры зашел профессор и прервал воспоминания своего ассистента.

— Добрый вечер, Алекс.

— Добрый вечер, профессор Гранге!

— Как успехи?

— Мне осталось совсем чуть-чуть. А еще, если позволите, я бы хотел показать вам структуру своей диссертации. Потом.

— С интересом ознакомлюсь. Предметная область?

— Если в общем, то зубочелюстные аномалии.

— Хм. Что ж, на эту тему написано немало, поэтому очень надеюсь, что вы дадите какую-то новизну. И в таком случае с еще большим интересом ознакомлюсь с вашими набросками. Пришлите мне на почту то, что есть сейчас.

Взгляд профессора упал на лежащий на столе Алекса блокнот, из которого торчали два билета.

— О, театр? Прекрасно, прекрасно! — добродушно прокомментировал профессор.

— Ну да, решил немного культурно обогатиться.

— Судя по количеству билетов, обогащаться намереваетесь в компании?

— В компании, — улыбнулся Алекс.

— С девушкой своей идете?

— Я? С девушкой, да, — чуть было не растерялся Алекс.

— Прекрасно, прекрасно! Что ж, на часах уже шесть, так что на вашем месте я бы поторопился! А методичка и подождать может.

Профессор Гранге одобрительно хмыкнул и вышел из кабинета. Алекс услышал звук нового сообщения и потянулся за телефоном.

«Ты еще на кафедре?»

«Да, но уже выдвигаюсь!»

«Алекс, слушай… Может, ну его, этот театр?»

«С чего это вдруг?»

«Вдруг запалимся! Мы — и в театре. Вдруг кто-то нас там увидит. Мне стремно».

«А билеты как же? Пропадут».

«Да черт с ними, с билетами. Не хочу драгоценное время тратить на театр. Тем более я там постоянно засыпаю».

«Тогда ко мне?))»

«Да-а-а-а!»

«Во сколько примерно?»

«В восемь. Ок?!»

«Ок!»

Алекс убрал телефон и мечтательно улыбнулся. И правильно — к черту билеты, к черту театр, к черту все и всех! Скоро они увидятся — впервые за всю эту неделю. И накинутся друг на друга, как только за ними захлопнется дверь. Это стоило того, чтобы съехать от родителей и раскошелиться на съем жилья, потому что мыкаться по гостиницам уже осточертело им обоим.

Он посмотрел на часы. Пора собираться — надо навести какой-никакой порядок дома и принять душ. Как обычно, они вряд ли проведут друг с другом больше часа. Алекс поймал себя на мысли, что уже заранее скучает…

Из кармана снова послышался звук телефона — сообщение от Криса.

«Привет!»

«Привет», — ответил Алекс.

«Завтра сможешь к родителям вечерком подъехать?»

«Смогу, а зачем?»

«Узнаешь. Короче, жду тебя тогда».

«Терпеть не могу эти интрижки. Зачем приезжать?»

«У нас с Амирой будет сюрприз. Все, больше не скажу. Ждем тебя завтра».

Когда на следующий вечер Алекс после работы заскочил к родителям, все уже были в сборе. Мама и папа сидели на диванчике в гостиной, Амира с чашкой горячего чая стояла у окна и смотрела на парк по ту сторону дороги, а Крис, никого не замечая, уткнулся в свой телефон.

— А вот и старшенький пожаловал! — поднял голову Джозеф.

Алекс прошел в комнату, поздоровался со всеми и обратился к Крису:

— Когда парень и девушка, которые живут вместе уже несколько лет, собирают всю семью в доме родителей, чтобы сообщить о сюрпризе, это может означать только то, что они собираются пожениться.

— М-м-м, я, конечно, сам бы хотел это сказать, но да — мы решили пожениться. Кстати, когда Амира забеременеет, я сразу дам тебе знать, чтобы ты тоже первый сообщил об этом родителям.

— Мальчики, успокойтесь, — сказала Мария, а потом повернулась к Алексу: — Ну чего ты как маленький? Или ты думаешь, что мы с отцом такие глупые, что тоже сразу не поняли, для чего нас всех сегодня тут собирают? Вот вечно ты…

— Ой, мам, да все в порядке, — бодро сказал Крис.

— И когда сие знаменательное событие? — спросил Джозеф, поправив очки.

— Через полгода, — ответил сын.

— Ну что, — неуверенно улыбаясь и поглядывая на остальных, Мария пододвинула к себе чайник, — тогда надо начинать организацию? У вас уже есть какие-то мысли? Место, гости? Бюджет?

— Мам, ну уж о бюджете не стоит беспокоиться.

— Как это не стоит? Всю жизнь родители жениха и невесты несли расходы на свадьбу. Если у тебя много денег, это не значит, что нужно изменять традициям. Это наша с отцом обязанность. Да, Джозеф?

— Д-да, пожалуй… Наверное… — отец явно не знал, что ответить, и не нашел ничего лучше, как взять со столика газету.

— Мам, пап, традиции — это прекрасно. Но цифры и традиции — они не пересекаются. Давайте не будем скрещивать нескрещиваемое, хорошо? — сказал Крис.

— Свадьба — сама по себе традиция, это обряд! — не отступала мать. — Нужно уважать…

— Мам! — резко встрял в разговор Алекс. — Довольно. Крис тебе сказал, что расходы на свадьбу на нем. Какие проблемы? Давайте, только чтобы соответствовать каким-то кретинским стереотипам, вы с отцом поднапряжетесь, наскребете все деньги, которые у вас есть, и отвалите их вместе с родителями Амиры на торжество!

— Ну ты уж насчет «наскребете» поаккуратнее как-нибудь, — не отрываясь от газеты, буркнул Джозеф, — мы же с мамой не церковные мыши.