Империус (ЛП)

Представив, как краски стекают с выдающегося носа Кролла, Римус тоже засмеялся.

- Думаю, я бы дорого заплатил за то, чтобы увидеть, как кто-то обрызгает Аркадиуса Кролла красками.

Теплая улыбка на лице Фелиции вернула Римуса на двадцать лет назад.

- Слова человека, который, очевидно, уже встречал нашего главу медицинского отдела. Поверь, тебе придется стать в очередь из таких же желающих.

И снова они рассмеялись вместе, и время, казалось, вернулось к тем дням, когда в коридорах Хогвартского замка он весело проводил дежурства с симпатичной старостой из Когтеврана. Он помнил осторожно завязывающуюся дружбу с девочкой, которая уже некоторое время ему нравилась, но с которой он стеснялся заговорить. Он также помнил молчаливые часы, проведенные за книгами в библиотеке – предлагавшая такие посиделки Лили обычно вспоминала о некой важной встрече, на которой ей нужно было быть, и с ухмылкой оставляла их одних. И он помнил, как все те слабые ниточки между ними оборвались в одночасье, когда однажды Сириус Блэк загнал ее в ванную для старост как раз в тот момент, когда Римус выбирался из воды…

Он внезапно перестал смеяться, когда отголоски тогдашнего стыда всплыли на поверхность памяти. Выражение ее лица…

Фелиция тоже умолкла как раз тогда, когда он ощутил, как пылают его щеки. Она глубоко вздохнула.

- Римус, это глупо, - воскликнула она, твердостью своего голоса безжалостно подавляя собственное смущение. – Мы образованные благоразумные взрослые люди. Мы не можем позволять подростковой выходке влиять на каждый наш разговор. Мы допустили, чтоб та идиотская ночь разрушила нашу дружбу в школе, и посмотри на нас теперь! Мы были друзьями, Римус, а теперь с трудом поддерживаем цивилизованную беседу! – Она глубоко вздохнула. – Я хотела поговорить с тобой о необходимости оставить случившееся с нами в прошлом. Я хочу начать сначала. Забыть о всей этой чертовой чепухе. – Решительно она протянула ему руку. – Привет, - весело сказала она. – Приятно познакомиться. Меня зовут Фелиция Хэтауэй.

Римус перевел взгляд с ее руки на лицо. А затем протянул свою ладонь и крепко пожал ее.

- Римус Люпин, - представился он, улыбаясь в ответ. – Взаимно.

Фелиция усмехнулась.

- Видишь, это было просто. И никто не покраснел.

- О да, - согласился Римус. – Мои щеки совершенно нормального цвета.

Фелиция задумчиво склонила голову.

- Я бы предложила обрызгать тебя красно-коричневой и золотой красками, но не уверена, что тебе пойдут эти цвета. Хотя темно-оранжевый и зеленый отлично бы сочетались с твоими глазами.

Римус покачал головой.

- Я учту это в следующий раз, когда мне захочется обрызгаться краской.

Закончив смеяться, Фелиция посмотрела на дверь. В наступившей тишине Римус услышал доносящиеся из коридора голоса.

- Тебе лучше поспешить, - заметила она, рассеянно теребя темные локоны. – Учитывая настроение Ребекки в последние несколько дней, мне не хочется даже думать о том, что она скажет, если ты из-за меня опоздаешь.

С неохотой возвращаясь в реальность, Римус согласился.

- Не станем проверять.

- Но мы еще наверстаем упущенное, - с искренней улыбкой пообещала Фелиция. – Мы можем как-нибудь встретиться – я пришлю тебе сову. Ты будешь в Хогвартсе?

Римус кивнул.

- Верно.

- Хорошо. – Фелиция снова улыбнулась. – Хочешь, чтобы я отвела тебя назад?

Он покачал головой.

- Я найду дорогу, но спасибо. – Он тоже улыбнулся. – Было приятно снова нормально с тобой поговорить.

- Не правда ли? Я напишу, Римус. И это даже не заставит меня смутиться.

Повернувшись к двери, Римус обернулся через плечо.

- Буду ждать.

Он вышел в коридор и направился к приемной с расправленными плечами и прохладными щеками, все вспоминая их общий смех. Впервые за более чем двадцать лет он нормально поговорил с Фелицией Хэтауэй. Он искренне не верил, что такой день настанет. Отчасти он ожидал увидеть парящую по серому коридору свинью, потому что после того, что только что произошло, он считал возможным практически что угодно. Возможно, Ребекка Голдштейн тепло поприветствует его и предложит научить играть на маракасах. Или же Аркадиус Кролл искренне улыбнется.

Римус всегда сожалел о потере дружбы Фелиции Хэтауэй.

Но, может быть, еще не поздно исправить это.

************

Хорошее настроение Римуса продержалось до того момента, как он вернулся в приемную и обнаружил беседующую с двумя незнакомцами Тонкс в образе Ундины. Симона исчезла предположительно за слегка приоткрытой дверью офиса Ребекки, и Римус считал, что знает, почему: тогда как облаченная в мантию исследователя высокая женщина с темными растрепанными волосами и чем-то напоминающая Трелони выглядела вполне безобидно, стоящий рядом с ней мужчина с козлиной бородкой в обычной коричневой мантии то и дело размахивал довольно изувеченной рукой с явными следами волчьих зубов.

- … я нахожу, что песни о надежде и мире положительным образом сказываются на процессе варки, - говорила женщина, касаясь пальцами кельтских медальонов и зодиакальных символов, висящих на ее шее на кожаных шнурках. – Волчье противоядие очень непростое зелье, однако даже самые изменчивые его компоненты успокаиваются под воздействием гармонии и доброжелательности. Я избавляюсь от всех негативных мыслей, прежде чем даже прикоснусь к котлу, и Дольф, - она указала на своего спутника, - утверждает, что любовь, с которой я готовлю волчье противоядие, положительно сказывается на вкусе…

В стеклянном взгляде Тонкс появился живой огонек, стоило ей заметить Римуса.

- Профессор! – воскликнула она с таким воодушевлением, что стоящая рядом с ней женщина подпрыгнула от неожиданности. – Позвольте представить вам Зелию. Она отвечает за приготовление зелий в институте.

От странноватой улыбки женщины Римусу стало слегка не по себе.

- Меня зовут Зелия Фелан, - представилась она живо. – А вы, должно быть, профессор Люпин. Ваша мать создала волчье противоядие, верно?

- Да, - ответил Римус, размышляя над тем, что мастера зельеварения так разительно отличались друг от друга. Снейп был озлобленным и угрюмым, как самые горькие ингредиенты, молчаливым и неотзывчивым. Его мать была веселой и практичной, никогда не расстраивалась из-за неудач, но и не преувеличивала своих успехов. Зелия Фелан же пела песни своим зельям и очищала мысли от негатива, прежде чем начать. Римус подозревал, что если бы это было необходимо для процесса зельеварения, то Снейп не смог бы и близко подойти к котлу. Он пожал протянутую руку, обратив внимание на то, что, помимо Фелиции, это первый работник института, кто по своей воле дотронулся до него.

- Прекрасное открытие, - проговорила Зелия со слабой улыбкой. – Для нас всех здесь, в институте, оно стало знаковым. Ты согласен, дорогой Дольф?

Ответная улыбка мужчины была преисполнена терпения.

- Полностью, мадам Фелан, - согласился он. Его голос был мягким и глубоким, и в нем слышался легкий немецкий акцент. – Многие из резидентов не имели возможности получить это зелье до их… прибытия сюда.

Светлые глаза Зелии вдруг распахнулись.

- Но где же мои манеры? Профессор Люпин, это Дольф Греймор. Его недавно назначили представителем наших резидентов среди тех из нас, кто отвечает за заботу о них. Он единственный из всех них, кому разрешен доступ на уровень пять. Дольф, это профессор Люпин – он тоже оборотень, а кроме того, учитель в Хогвартсе.

Тонкие брови Дольфа приподнялись.

- Серьезно? Учитель-оборотень? Я слышал о вас, профессор, однако из-за той… - он откашлялся, - неприятной ситуации, в которой я оказался, не ожидал, что наши пути пересекутся. Очень приятно. Надеюсь, вы простите, что я не подаю вам руки.

С ироничной ухмылкой он продемонстрировал им покалеченную правую руку. Подавив желание поморщиться, Римус осмотрел красные отметины от зубов на коже, искривленный большой палец и практически отсутствующий средний, дорожку шрамов, к счастью, исчезающую под кожаным бандажом, вероятно, необходимым для поддержки поврежденных сухожилий. Раны явно были не старше пары лет.