Яблоки должны быть красные (ЛП)

— Черт, да. Не останавливайся, Бев.

«Полагаю, ему нравится».

— Лучше клубники.

Она задрожала, когда его рот принялся исследовать ее. Его борода царапала ей шею.

— Тебе нравится, да, мисс Благопристойность?

— Я... Я не знаю.

— Думаю, нравится. Я буду наслаждаться каждой секундой, глядя, как ты кончишь.

Это из-за вина. Из-за усталости. Все было так неопределенно. Между небом и землей.

Его прикосновение. Грубое и нежное. Его рот. Он прикусывал, посасывал.

Если она закроет глаза, то сможет быть кем угодно. Кем-то другим.

Они обжимались на диване. Как парочка подростков. Она плавилась, растекалась лужицей. Так кусок бри на тарелке пузырится в духовке.

Он обхватил ладонями ее грудь, погладил между бедер, залез под блузку. Она чувствовала, как приподнимаются бедра в поисках его твердости. Он прижал ее к дивану и потерся об нее, облегчая боль. Она царапнула его спину ногтями, и он сильнее присосался к ее шее.

— Боже мой. Как хорошо, — застонала она.

— Что хорошо? Это? Это? — он толкнулся в нее своей эрекцией. — Или это? — он слегка прикусил и поцеловал ее шею.

— И то, — прошептала она, — и другое. Все. Кажется, я напилась.

— Ни хрена. Ты возбудилась.

Том поднял голову и всмотрелся в ее лицо. Они оба тяжело дышали.

— Беверли, ты когда-нибудь возбуждалась так?

Он толкнулся бедрами ей навстречу, и она вскрикнула.

— Нет, — она была так смущена, что на глаза навернулись слезы.

— Тебе не о чем беспокоиться. Я сделаю тебе хорошо, ладно?

— Я слишком старая для этого.

— Чушь собачья. Тебе всего пятьдесят девять. Почему ты все время называешь себя старой? — он снял с нее блузку и уткнулся носом в ложбинку между грудей. — Посмотри на эти маленькие сладкие грудки. Они идеальны.

— Ты сумасшедший.

Она умрет, если он остановится. Просто умрет.

Он расстегнул ее бюстгальтер и взял в рот ее соски. Один и другой, снова и снова. Беверли смутно осознавала, что двигается ему навстречу, выгибая спину. Звуки, которые она издавала, казались нечеловеческими.

— Тебе нравится, а? — Том выглядел слишком самодовольным.

Она кивнула.

— А когда моя очередь? — Ее голос дрожал.

Он засмеялся.

— Господи, очень надеюсь, что скоро. Я готов взорваться.

— Мы будем заниматься сексом на диване? — выпалила Бев.

— Да, именно.

Он стянул с себя одежду и бросил ее на пол. Потом осторожно снял с нее брюки и белье, после чего провел своими шершавыми руками по ее телу.

Она собирается заняться сексом со свекром своей дочери. На диване.

О боже мой!

Как в тумане она наблюдала за тем, как он опустился на нее. Большой, горячий, обнаженный мужчина, твердый, тяжелый и сексуальный. Его взгляд, впитывающий каждую деталь, ошеломлял. Ему не было скучно или противно.

Он выглядел восторженным. Он выглядел ненасытным.

Том облокотился на локти и потерся своей толстой эрекцией о ее влажность. Была ли она когда-нибудь такой мокрой? Ее мозг не функционировал. Что-то внутри нее скручивалось в тугую пружину. Что-то жаркое и расплавленное, пузырящееся. Испепеляющее. Вот. Вот как это должно быть.

— Милая, не плачь, — Том поцеловал уголок ее глаза.

— Я не знала, — всхлипнула она.

— Все хорошо. А будет еще лучше. Просто расслабься.

Он терся и терся, а потом вошел в нее и задвигался. Беверли тоже двигалась. Совершенно неосознанно.

Утром она притворится, что все это было сном.

— Молодец, девочка. Прокатись со мной.

Том рвано дышал ей в ухо. Он вскрикнул и резко подался вперед.

Она застонала, а он снова принялся сосать ее грудь, и внутри нее поднялось что-то, мучительное и готовое. Что ждало много лет, ждало его.

Они взорвались вместе, слипшееся друг с другом от пота и тепла, растекавшегося под ними.

— Моя девочка, — он поцеловал ее лоб, кончик носа, мокрые от слез щеки.

— О. Боже.

— Это был твой первый оргазм, Бев?

Она кивнула, боясь говорить.

— Готова ко второму?

Томас Дженкинс сверкнул глазами. Как озорной подросток, которому не терпится продолжить.

Ее сообщник. На липком диване.

— Готова, — сказала Беверли.

Глава 11. День благодарения

— Ну что, дом еще стоит.

Держа в руках ящик пива, Джон взбежал по ступенькам на отцовское крыльцо.

— Я просто волнуюсь. Я пыталась дозвониться маме, наверное, тысячу раз сегодня утром и не смогла. Это странно, — Карен бережно держала в руках мясную запеканку. — Почему она не отвечает?

Джон рассмеялся.

— Шутишь, что ли? Она, скорее всего, бегает по дому как полоумная, проверяя, чтобы все до последней мелочи было идеально. Ты же знаешь свою маму, — он толкнул дверь ногой. — Папа! Мы приехали.

Карен с Джоном вошли в холл и поставили свою ношу на пол.

— Мама! — крикнула Карен. — О боже. Вероятно, они убили друг друга! Мы обнаружим мертвые тела, я знаю, — она прикусила губу.

— Ух. Это странно, — Джон заглянул в гостиную. — Ох, блин. — Он сделал шаг назад. — Карен, не ходи туда.

— Ты прикалываешься? Мертвые тела?

— Нет. Живые тела.

Джон начал смеяться.

— Что смешного? — требовательно спросила Карен и протопала ко входу в гостиную. Там она остановилась, как вкопанная, и начала медленно качать головой. — Это... невозможно. Нет... нет. Абсолютно... нет.

Джон схватил ее за руку и потянул обратно в холл. Лицо его жены побелело.

— Давай дадим им немного уединения, ладно?

— Джон. — Ее голос дрожал.

— Что, солнышко?

— Эм, я же не видела только что наших родителей на диване? Голых, под одеялом. В объятиях друг друга. Голых. Вместе. — Ее глаза расширились. — Голых.

— Знаешь что? Они не убили друг друга, — Джон успокаивающе гладил ее по спине. Он изо всех сил старался не засмеяться снова.

— Джон, — она с трудом дышала.

— Ох-хох.

Не сдержавшись, он начал хохотать.

— Это не смешно! Нет! Наши родители ненавидят друг друга. Твой папа ненавидит всех! Это невозможно даже в альтернативной реальности, — она наклонилась вперед, стараясь восстановить дыхание. — Боже мой!

— Господи Иисусе! Что за шум! Мы пытаемся... — услышал Джон крик своего отца, после чего в комнате раздалось шуршание.

Карен и Джон потрясенно прислушивались к шепоту.

— Не смущайся, Бев.

— Поверить не могу, что мы проспали! Я даже не убралась и не начала готовить...

— Я же сказал тебе, не переживай. Мы все поможем.

— Том, помоги мне найти одежду.

— Я не хочу...

— Быстро!

Джон узнал этот тон. Когда Бев отдавала приказ таким голосом, она не шутила.

— Мне нравится, когда ты голая, — сказал Том.

Лицо Карен стало еще бледнее, если такое вообще возможно.

— Том, прекрати! — захихикала миссис Андерсон.

Джон и Карен были женаты пять лет, и никогда, ни разу, он не слышал, чтобы миссис Андерсон хихикала. Даже намека.

Джон покачал головой:

— Ладно. Уходим отсюда.

Он вывел Карен на крыльцо. Она пошатываясь вышла за ним.

— Папа! Мы подождем в машине, пока вы не будете готовы.

Держа Карен за руку, он направил ее к багажнику «Фольксвагена».

— Милая.

Карен кивнула. Казалось, она лишилась дара речи.

— Все не так плохо.

— Правда? Не плохо? Думаю, это возвещает начало зомби апокалипсиса или чего-нибудь в этом роде.

Джон поцеловал ее в щеку.

— Ты видела, как они прижимались друг к другу? Они выглядели счастливыми. Папа жил один очень долго. Твоя мама... она заслуживает немного веселья.

Карен медленно кивнула.

— Согласна. Твой папа одинок, но он также отталкивает людей. Очень демонстративно. Моя мама... Я просто поверить не могу, чтобы она веселилась... — На этом слове она поморщилась, и он невольно хмыкнул. — ...с твоим папой.

Джон откашлялся.

— Знаешь, что я заметил?

— Что? — она уронила голову ему на плечо и вздохнула. — Что ты заметил? Что весь мир только что повернулся вокруг своей оси, и мы вошли в разрыв пространственно-временного континуума?