Прыжок

И даже себе.

Донна никак не могла уснуть. События прошедшего дня вывели ее из относительного равновесия. Она сидела в кабинете Джорджио, в обществе пачки сигарет и стакана с виски. Прихлебывая обжигающую жидкость, она наслаждалась тем, как виски вгрызалось в ее горло и в желудок.

Знакомство с Эриком исчерпывающе раскрыло перед ней, во что она впуталась. Она смотрела на Алана и Энтони, прислушивалась к их непринужденной беседе, видела, как легко они принимают то, что должно будет произойти, — и ощущала, как ее окутывает смертельный страх: «Эрик прав. Разве я смогу жить, постоянно думая о том, что вот-вот кто-то постучит ко мне в дверь? Или что в любой момент может нагрянуть полиция? Разве я смогу вести жизнь беглеца?» Внутренний голос подсказывал ей, что Джорджио легко смог бы так жить. Теперь у Донны почти не осталось иллюзий относительно мужа. У нее оставалась одна ценность — глубоко запрятанная любовь к Джорджио. Любовь, которую он умело внушил ей много лет назад и которая с годами лишь стала сильнее.

Донна встала и подошла к окну. Бросила взгляд на машину, припаркованную слева от проезда к дому. За ее домом по-прежнему наблюдали. Сознание этого еще больше опечалило ее: «Как только дом будет продан и мы уедем, это что станет нашим образом жизни? За нами будут постоянно наблюдать. Узнаем ли мы когда-нибудь мир и покой? Наверное, Джорджио только тогда сможет спокойно спать в постели, когда будет знать, что его сон оберегает нанятая им же охрана. А смогу ли я спать, зная об этом?.. Все ли рассказал мне Джорджио? Может быть, он нанял еще людей, и теперь они следят за мной, будто бы Дональда Левиса и полиции недостаточно?»

Донна понимала, что не должна задавать себе слишком много вопросов. Такие размышления не шли ей на пользу, особенно по ночам, с сигаретой в одной руке и со стаканом шотландского виски — в другой и во власти разгоряченного воображения.

«Но все сейчас кажется таким реальным: Эрик придал всему плоть и кровь. Как только я уехала из Шотландии и Ливерпуля, все плохое перестало казаться мне настоящим. Но Эрик — настоящий. Даже слишком настоящий. Он говорил о прыжке, как об игре… — Донна была уверена, что так оно и есть: для него это — доходная игра; с помощью нее он зарабатывает значительные суммы денег. Игра эта дает ему возможность приобрести некий вес в истеблишменте… Донна опять выглянула в окно и тихо вздохнула. — …Все уже решено. Если бы я и захотела выйти из игры, то не смогла бы этого сделать: я погрязла в ней по уши. Джорджио это понимает. И я тоже».

Когда Маэв обвиняла ее в том, что она стала похожей на Джорджио, Донна в первый раз поняла, насколько умна ее свекровь. Донна и вправду испытала ярость от одной только мысли, что шестерки Левиса приходили в их ресторан. «Интересно, жила ли во мне эта ярость — или она развилась за прошедшие несколько месяцев?.. — Пришедший на ум простой вопрос не на шутку испугал ее. — …Я только хотела, чтобы мой муж оказался дома. Мой муж, которого я считала чистым, как только что выпавший снег… — Она улыбнулась собственной наивности. — …Неужели я так думала все эти долгие годы? Неужели я честно думала, что Джорджио — само совершенство?»

Она не стала искать ответов на эти вопросы: «Джорджио есть Джорджио. И какой бы он ни был, я хочу его… Все еще хочу его. А единственный способ получить его — сражаться за него до конца».

Донна выпила все виски из стакана и налила себе еще. Ей не удавалось ни уснуть, ни опьянеть. Она ощущала себя комком нервов и понимала, что перевозбуждение не позволит ей отдохнуть или расслабиться.

«Я уже вполне готова к борьбе. Джорджио не зря обратил на это внимание. Это сейчас — самое главное…» Резкий звонок прервал ее мысли, и она машинально сняла трубку со стоявшего рядом телефона… Ничего! Только долгий гудок.

Лишь спустя несколько мгновений Донна поняла, что это заработал факс на письменном столе. Она подошла к аппарату и в призрачном сумраке прислушалась к немелодичным звукам, исходившим от факса. Звуки эти терзали ее и без того расшатанные нервы. Едва бумага начала выползать из щели факса на стол, Донна облегченно рассмеялась: «Я дергаюсь из-за пустяков». — И она быстро проглотила опять виски.

Донна взяла выпавший на стол лист бумаги, включила настольную лампу, чтобы лучше видеть, и пробежала глазами страницу. Текст был написан от руки и представлял собой малоразборчивые каракули. Донна прищурилась, пытаясь разобрать отдельные слова. Вот что она сумела различить:

Донна смотрела на факс в недоумении, словно никогда раньше его не видела: «Кто этот Кэнди, черт побери?.. — Судя по клише вверху страницы, бумага пришла из отеля «Бэй Вью», находившегося в Шри-Ланке. Донна читала и перечитывала короткое послание, но концы с концами все равно не сходились. — …Какую погрузку? Джорджио говорил мне, что правительственные круги остановили строительство. Тогда что это за новые неприятности?»

О муже она больше не думала, погрузившись в изучение письма.

«Мне надо докопаться до сути этого. Дэви придется ответить на несколько моих вопросов. И весьма скоро… — Она отметила номер факса на верхней части страницы и, сама не зная для чего, заперла факс в ящик стола. Долли вечно сновала по всему дому, и что-то подсказывало Донне, что лучше сохранить послание в тайне хотя бы на некоторое время. — …Вот еще очередная великая тайна Бруноса! Хорошо зная Джорджио, я допускаю, что не смогу добиться от него прямого ответа на вопрос об этом».

Кэрол находилась в офисе, когда туда приехала Донна, и обе женщины быстро втянулись в обычную болтовню за чашкой кофе. Кэрол Джексон хорошо умела непринужденно вести малозначащую беседу и буквально расцветала в ходе нее.

— У моего Крисси куча разных неприятностей в школе. Я сказала Дэви, чтобы он дал ему подзатыльник, но он не сделал этого. Придется мне самой. Как всегда!

— А что он натворил?

Кэрол покачала головой.

— Если я скажу тебе, Донна, ты не поверишь. Этот мальчишка — точно как его отец: вечно влезает во что ни попадя. Ему всего пятнадцать, а выглядит он на все тридцать, вот в чем проблема.

Донна сочувственно улыбнулась.

— А, кстати, где Дэви? Мне нужно с ним поговорить.

— Вышел, — пожала плечами Кэрол. — Я и знать не знаю, когда он вернется. У него там какое-то дельце.

Донна закатила глаза к потолку:

— Если бы мы получали пенс каждый раз, когда мужчины упоминали бы о делах!

Кэрол потрясенно рассмеялась: «Донна заговорила как настоящая жена преступника!» Однако Кэрол не была уверена, что ей нравится такая перемена.

— А я могу тебе помочь? — нерешительно спросила она.

Донна внимательно посмотрела на Кэрол, прежде чем ответить ей: Кэрол, как всегда, ярко накрасилась, высоко на макушке заколола волосы, надела слишком много золотых украшений… Но Донна уже знала добрую сторону души Кэрол, проглядывавшую за всем этим антуражем, и поэтому, призвав все свое мужество себе в помощь, задала вопрос:

— Что происходит в Шри-Ланке, Кэрол?

Донна увидела, как Кэрол нервно облизнула губы и опустила глаза.

— Я не знаю. Если ты что-то знаешь, то расскажи и мне, Донна.

Донна ощутила, как от этих слов по комнате словно пробежал холодок.

— Ну, ладно тебе, Кэрол, я же не дура. Что происходит в Шри-Ланке? Возможно, ты знаешь больше, чем Дэви. Мне прекрасно известно: ты поставила себе цель знать все. Так почему же ты не желаешь поделиться информацией со мной? В конце концов, предполагается, что я владею землей там, в Шри-Ланке, а также землей в Таиланде. Мне кажется, я имею право знать, что там происходит. Кэрол закурила «Ротманс» и посмотрела Донне в глаза.

— Ты хочешь знать правду, Донна? Правда в том, что я действительно ничего не знаю наверняка о происходящем там. За этим следят Стефан и Дэви. Это одно из немногих дел, которые Дэви никогда не обсуждает со мной.