Еще один Валентинов день

– Кто вы, Рафферти? – спросила она. – И что вам от меня нужно?

Глава 4

У Хелен имелось множество причин не верить Рафферти, в том числе главная – когда позвонил Абрамович, чтобы справиться о Билли Моретти, то категорически заявил, что никакой Рафферти на него не работает.

Эту информацию Хелен восприняла как болезненный удар по самолюбию. Обычно она не совершала подобных промахов и никогда не ошибалась в искренности собеседника. А ведь она решила, что Билли Моретти стоит дать еще один шанс. Убедила себя, что Джеймс Рафферти один из хороших парней. А он оказался лжецом.

И все-таки, невзирая на факты, в глубине души Хелен доверяла ему. Пусть он и не сказал правды, но вел себя достойно.

Она не заметила машины, по его словам, намеревавшейся сбить ее… но, как бы там ни было, Рафферти ринулся ей на выручку. Да и зачем ему врать? Он уже получил все, что хотел: Хелен сняла обвинение с Билли, тот вышел на свободу, и нет возможности снова привлечь Моретти к ответственности, если Хелен не хочет опорочить свою репутацию.

Почему она так расстроилась от мысли, что Рафферти навсегда исчез из ее жизни, а когда вернулся, земля в буквальном смысле разверзлась у нее под ногами? Почему он привел ее в кафе и угостил чаем с тостами, почему привез домой, почему сидит в ее квартире и пьет самый скверный из известных человечеству кофе и смотрит на нее подозрительными глазами, явно придумывая очередную ложь?

«И что самое настораживающее – почему я все это ему позволяю?».

Опять интуиция. Иррациональное, подозрительное чувство вносило еще большую сумятицу, нашептывая, что этому человеку можно доверять. Не словам, которые в основном являли собой смесь лести, всякого вздора и откровенной выдумки. Но доверять ему самому. Доверять, несмотря на все доводы рассудка.

– В каком смысле – кто я? – спросил Рафферти и, выигрывая время, принялся возиться с сигаретой. – Я же говорил вам…

– Вы осчастливили меня кучей вранья. Абрамович никогда о вас не слышал.

– Может, у него просто короткая память, – ничуть не смутился Рафферти.

– У Абрамовича мозги, как стальной капкан. Вы солгали мне, Рафферти. Вы не адвокат.

– Я целый год проучился на юридическом факультете, – сообщил он, и Хелен, озадаченная его беспечностью, не приказала затушить сигарету.

– Где?

– В Принстоне.

– В Принстоне нет такого факультета.

– На самом деле это были подготовительные курсы, а потом я учился в Гарварде, – пожал плечами Рафферти.

– Вы не похожи на студента Гарвардского университета.

– Если вы мне не верите, зачем спрашиваете? – ядовито улыбнулся он, прищурившись.

Потом развалился на потрепанном мягком диване, вытянув перед собой длинные ноги.

Хелен стояла, молча глядя на него, не желая садиться, пока не подвергнет нахала перекрестному допросу. Сесть – значит смириться с его присутствием, а она совсем не готова капитулировать. Любым способом надо вывести этого жулика на чистую воду.

– Почему вы мне врали?

– Ничего подобного. Вы поторопились с выводами, а я не стал спорить. Так казалось легче, чем попытаться рассказать всю правду.

– Вы всегда выбираете легкий путь? – спросила прокурорша, не выпуская его из виду.

– Стараюсь, – кивнул Джеймс с абсолютным спокойствием. – Садитесь, Хелен, и я отвечу на все ваши вопросы. Честно.

– Конечно, ответите, а потом уедете, – произнесла она ледяным сдержанным тоном, который прекрасно убеждал десятки адвокатов и бесчисленное количество присяжных заседателей. – И я предпочитаю стоять.

Но на Рафферти суровая отповедь не произвела ни малейшего впечатления.

– Садитесь, – приказал он тихим убийственным голосом.

Хелен невольно повиновалась.

Захотелось даже налить себе чашку отвратительной бурды, чтобы хоть чем-то занять руки и успокоиться. Раз уж невозможно не любоваться этими темными, слегка насмешливыми глазами и отчужденным красивым лицом.

– Полагаю, вы друг Билли Моретти и прилетели, чтобы его выручить.

Нет сил сопротивляться манящей глубине затягивающего взора. Старомодный шелковый галстук показался более безопасным объектом для изучения.

– Вы сделали это снова.

– Что – это?

– Поторопились с выводами. Поверьте, я не прилетел. У меня нет крыльев.

– Очень смешно, – фыркнула Хелен, собираясь с духом, чтобы встретить его взгляд. – Тогда почему бы вам просто не рассказать правду?

– Нет проблем, – ответил Джеймс. – У вас есть пепельница?

Она даже не осознавала, что он загрязняет квартиру мерзким дымом.

– Используйте блюдце, – отрезала зануда.

– Не желаете запретить мне курить? – поддразнил Рафферти, легко читая ее мысли.

– Сомневаюсь, что будет толк.

– Как знать… Если меня ласково о чем-то попросить…

– Отложите эту чертову сигарету и не курите, – сдалась Хелен.

– Так-то лучше, – улыбнулся он без тени насмешки. – Мне нравится, когда люди со мной откровенны.

Рафферти затушил сигарету, и Хелен вновь обратила внимание на его руки. Длинные ловкие пальцы, красивые кисти. И никаких колец.

– Вы правы – мы с Билли старые друзья. Его жена связалась со мной, когда он попал в беду. Вы знаете, так же как и я, что он влип… Билли Моретти по натуре хороший парень и не заслуживает ареста из-за такой сволочи, как Моррис.

– Именно это он вам сказал? Что его заставил Моррис? Он даст показания? – подавшись вперед, нетерпеливо выпалила Хелен, забыв о подозрительности.

– Нет.

– Что «нет»?

– «Нет» на все вопросы. Вы не знакомы с кодексом чести, советник. Билли скорее согласится отправиться в «Джолиет», оставить ребенка без отца, обречь семью на жизнь на пособие или даже на улице, но не станет стучать на брата. Как давно вы работаете обвинителем?

– Пять лет, и я понимаю…

– Ни черта вы не понимаете. Вы на другой стороне, леди. Я же видел фото в вашем кабинете. Семейный портрет «Копы Инкорпорейтед». Мы говорим на разных языках и происходим из разных миров. Билли и я принадлежим другой жизни и другому времени…

Джеймс осекся, словно удивляясь самому себе.

– На мой взгляд, у вас с Билли не слишком много общего, – возразила Хелен.

Рафферти молча смотрел на нее с другого конца комнаты.

– Что лишь подтверждает, как много вам известно.

– Вы по крайней мере на десять лет старше Моретти. Получили образование в Лиге Плюща, чему я склонна верить, и я знаю, что Билли имеет судимости.

– У нас с ним другие точки соприкосновения.

От низкого безжалостного тона по позвоночнику Хелен скользнула легкая дрожь, хотя она и сомневалась, что ей нравится голос Рафферти. Однако, без всяких сомнений, защитник Билли удивительно влияет на нее, превращая кости в желе. Он совсем не похож на знакомых мужчин. Она привыкла к шумным эмоциональным всплескам своей грубоватой жизнерадостной семьи. Привыкла к джентльменским манерам кавалеров на своих редких свиданиях. Привыкла к товарищеским отношениям с мужчинами на работе. Но не привыкла к тому, что представлял собой Рафферти.

– Я просто хочу, чтобы вы объяснили… – начала Хелен, но пронзительный телефонный звонок прервал ее.

Проигнорировав помеху, она продолжила:

– …объяснили мне…

– Не желаете ответить?

– Автоответчик включен.

Рафферти непонимающе воззрился на нее, словно она говорила на японском.

– Автоответчик?

Хелен почти поверила, что гость даже не подозревает о существовании автоответчиков. Чушь, конечно, если только он не прилетел с Марса.

– Не пытайтесь отвлечь меня, Рафферти, я вас насквозь вижу, – отрезала она.

– Сомневаюсь.

– Просто расскажите…

И умолкла, услышав щелчок, из динамиков полился знакомый голос.

– Э-э-э… мисс Эмерсон, это Билли Моретти… Я… э-э-э… просто хотел спросить…

– Я здесь, Билли, – с усталым вздохом ответила Хелен. – Вероятно, вам нужен Рафферти. Подождите минуту.