Грехи

Она не догадалась бы, что при последней фразе помрачнела, если бы мать сразу не спросила ее, не случилось ли чего плохого.

– О, ничего. Правда. Это из-за Кэрри. Мы с ней крупно повздорили.

– Вы с Кэрри? – удивилась Линда Кэссиди. – В это трудно поверить.

– Думаю, опять из-за книги, – сказал Лоуренс.

– Да, в некотором роде. В общем, не важно. Она слишком прислушивается к тому, что говорит ее мать, а все знают Мэрилу Робертс как чемпионку по сплетням.- Видишь ли, книга закончена и сегодня днем отправлена по почте издателю. Через несколько недель все сплетни и пересуды улягутся, а если нет, мы пошлем Мэрилу экземпляр переплетенных гранок, чтобы опровергнуть ее теорию о том, что мы намерены досадить ей.

– Я ни о чем таком не беспокоюсь, но в последнее время Кэрри сильно изменилась, и это очень тревожит меня. Это и еще разговоры об убийствах. Стоит нам только собраться всем вместе, как разговор обязательно переходит на эту тему.

Эрика заметила еще один быстрый взгляд, которым обменялись родители, только на сей раз он не сопровождался, улыбкой. Наоборот, ей показалось, что в нем промелькнул страх. Нет, это глупо. Она тут же забыла об этом.

– Во всяком случае, когда мы с Боу ушли с проспекта, мы превосходно провели время. – Она указала на значок, приколотый к блузке. – Мы стали друзьями.

– Я обратила внимание на него, – сказала Линда, – но тебе не хотелось говорить, и я решила промолчать.

– Завтра, завтра я расскажу вам все. А сейчас я хочу лечь спать и увидеть его во сне.

– Ах, молодая любовь… – без всякой иронии сказала Линда.

– Но, дорогая, разве я до сих пор не являюсь тебе во сне? – Лоуренс явно напрашивался на соответствующий ответ.

– Конечно, но мои сны не о нежных взглядах и откровениях, мне снятся сладострастные сны.

– Ну, ладно, спокойной ночи. – Эрика закатила глаза и вскочила на ноги. – Я люблю вас обоих. – На пороге она обернулась.- Не могли бы вы сегодня воздержаться? Сегодня мне хотелось бы видеть собственные сны, чтобы вы мне не мешали.

Родители рассмеялись, но ничего не пообещали, как отметила про себя Эрика, возвращаясь в свою комнату.

Пока она готовилась ко сну, воспоминания о свидании смешались с образами родителей. Она вызвала в памяти глубокий грудной голос Боу, снова ощутила прикосновение его рук, потом представила родителей наверху, в постели. Ее мать, еще такая молодая и привлекательная, в прозрачной розовой ночной сорочке, с темными волосами, собранными на макушке в пучок украшенный розовой ленточкой, походила на подростка, ее голубые глаза до сих пор горели любовью к мужчине, за которого она вышла замуж два десятка лет назад.

Отец всегда спал голым, и хотя его тело сильнее подверглось разрушительному воздействию времени, он тоже был все еще поразительно хорош собой. Вероятно, только благодаря любви они оставались такими молодыми и полными жизни.

Сняв блузку через голову, Эрика положила ее на кровать, чтобы отколоть значок, и задумалась. Будут ли они с Боу вместе так же долго, как ее родители, и будет ли между ними такое же согласие и единодушие? Но это глупо, решила она, стаскивая с себя джинсы и трусики. Они только что встретились, только что начали открывать друг друга, как сказала ее мать, им было еще далеко до любви.

Ну, а может, и не так уж далеко. Минут через пятнадцать девушка забралась под одеяло и, как всегда, улеглась на живот, но через несколько секунд перевернулась на спину. Она как-то прочла, что сны снятся чаще, если спать на спине, а сегодня ей хотелось еще раз в своих снах пережить приятные события, к тому же так она могла положить руку на значок, который приколола к ночной рубашке.

Но Боу ей не приснился. Она уснула только на рассвете, но звук отдаленной сирены сделал ночной кошмар столь явственным, что она с криком проснулась и, вся дрожа, рывком села в кровати. Она поджала колени и вдалеке на шоссе услышала еще звуки сирен. Должно быть, несчастный случай. Она вскочила с кровати, чтобы выглянуть в окно, но утро было туманное, и шоссе не было видно.

Она пошла в ванную сполоснуть лицо холодной водой и удивилась, почему на ее крик ни один из родителей не пришел успокоить ее, как в детстве, когда ей часто снились страшные сны. Но, вернувшись в комнату и взглянув на часы у кровати, она получила ответ на вопрос: пять сорок – мама уже делает пробежку, а отец совершает утреннюю прогулку.

Эрика чувствовала себя усталой, она спала всего пять часов. Может быть, она поддастся режиму родителей и немного вздремнет днем? Сейчас она была чересчур взбудоражена, чтобы пытаться снова уснуть.

Вспомнив свой сон, она вздрогнула и, чтобы прогнать эти мысли, вызвала в памяти образ Боу, и улыбка снова вернулась к ней. Он пригласил ее в загородный клуб на праздник в честь Дня памяти погибших – она ждала этого события весь месяц, но сейчас не была уверена, что хочет пойти туда. Там будут Кэрри с родителями, Брет с родителями и все, кто распускал сплетни о ее маме и папе. Ладно, по крайней мере, сегодня не будет всех этих разговоров, ее родители тоже там будут.

Она надела шорты и свободную тенниску, стянула пышные волосы на макушке и, на ходу приводя их в порядок, вприпрыжку сбежала вниз по лестнице. Когда через полчаса вернулись родители, у нее уже был готов кофе.

Увидя дочь на кухне, Линда и Лоуренс застыли на пороге.

– Бог мой, я делаю пробежки, чтобы укрепить свое сердце, а придя домой, чуть не получаю из-за тебя инфаркт, – сказала Линда.

– Ты? Ты еще совсем молодая, а мой маятник слишком стар для таких ударов, – вставил Лоуренс.

– Ха-ха-ха, вы оба очень забавны.

– Но ты должна признать, что это впервые. Не могу вспомнить, чтобы ты когда-нибудь в субботу вставала раньше десяти, – сказала мать.

– О, а я могу, – возразил Лоуренс. – Помнишь, Лин, когда ты готовилась к выпускным экзаменам в университете? Сдается мне, что некая молодая особа не только просыпалась каждое утро до рассвета, но и не спала всю ночь.

– Ну конечно, как я могла забыть, – усмехнулась Линда и поддержала мужа. – Полагаю, нет ничего страшного, если это случается раз в семнадцать-восемнадцать лет. – Она погрозила дочери пальцем. – Но не бери это в привычку, голубушка. Мы с твоим отцом очень привыкли к своему режиму и хотели бы оставить все, как есть. Нам трудно свыкнуться с новыми порядками.

– Временами вы оба просто смешны.

– Ах, во всяком случае, сегодня ранним утром она сердита, а я-то боялся, что она может быть веселой, – пошутил Лоуренс, потом слегка шлепнул жену. – Поднимись наверх, прими душ, а я разогрею пирог.

Спустя несколько минут Лоуренс подсел к дочери за кухонный стол.

– Что случилось, Рикки, почему ты поднялась так рано? Надеюсь, не из-за твоего молодого человека?

– Нет. Мне приснился страшный сон. Думаю, это от звука нескольких сирен. Во всяком случае, когда я проснулась, у меня больше не было желания спать. Это было жутко. – Она вздрогнула, как бы в подтверждение своих слов.

– Расскажешь мне свой сон?

– Я не помню его подробно. Это просто один из тех страшных снов, в которых не много смысла. Я и все мои друзья стояли у края дороги, а кто-то бейсбольной битой наносил удары Синди Ричвальски. Кое-кто из ребят забавлялся и говорил что-то вроде «бей сильней», а я рыдала. Потом завыли сирены, а она была мертва. Мы еще стояли вокруг нее, когда прибыла полиция и «скорая помощь». Пришел Скутер и стал спрашивать у каждого, кто это сделал, и каждый говорил «она» или «он». – Эрика пожала плечами. – Я же сказала тебе, что это глупо, но я была напугана.

– Думаю, тебе приснилась ее смерть потому, что вечером вы говорили об этом с друзьями. Я понимаю, что тебе страшно, но помни, что сны, даже кошмарные, часто очищают. Поэтому теперь, когда ты увидела этот сон, ты, вероятно, успокоишься. Убийство всегда ужасает, но особенно когда убит кто-то, кого, мы знали. Наверное, нам с мамой следовало бы рассказывать тебе обо всех убийствах, а не умалчивать о них.