Символ веры третьего тысячелетия

Направляясь к выходу мимо остолбеневших от изумления миссис Тавернер и Джона Уэйна, она подумала: и впредь больше никогда этот Гарольд Магнус не посмеет отнять у нее машину и заставить ее мерзнуть в ожидании автобуса.

Было уже одиннадцать тридцать, когда армейский вертолет поднялся с площадки возле правительственной клиники. На его борту были доктор Джудит Карриол, специалист по сосудистым заболеваниям доктор Чарльз Миллер, хирург-пластик доктор Игнасиус О'Брайен, терапевт доктор Самуэль Финштейн, специалист по обморожениям Марк Амплфорт, анестезиолог Барни Уиллиамс, психиатр Гораций Персий, а также медицинские сестры – мисс Эмилия Массимо и миссис Ларлайн Браун. Каждый из них считался лучшим в своей области и все имели допуск к секретной работе.

Перед отлетом доктор Карриол кратко обрисовала им ситуацию и поблагодарила за то, что все они согласились пожертвовать своим драгоценным временем. Она сказала, что, хотя состояние доктора Кристиана вызывает серьезные опасения, она надеется, что лишь двоим или троим из них придется задержаться там, куда они летят, более чем на сутки. Тем же, кто вынужден будет остаться, – сказала она со слабой улыбкой, – в качестве компенсации за потраченное время будет гарантирован бесплатный полет на Палм Спрингс и отдых под калифорнийским безоблачным небом в течение нескольких недель. Продукты и все прочее перебросят на Покахонтас вертолетом, обслуживающий персонал туда допущен не будет. Военный летчик, который поведет вертолет, запустит дизельный генератор. Суточный запас еды загружен в контейнеры, равно как и необходимое медицинское оборудование, больничная койка и несколько канистр с горючим на случай, если на острове его нет.

Они летели тем же курсом, что и Билли всего несколько часов тому назад. Пилот и Карриол внимательно всматривались в проносящуюся под ними землю, стараясь не пропустить следов возможной аварии. Однако вскоре после вылета небо стало затягиваться облаками. Впрочем, для высоты, на которой летел вертолет, они были не опасны. К тому времени, когда впереди по курсу показался остров Покахонтас, почти не оставалось сомнений, что вскоре они увидят и Билли, и его «птичку» на земле.

Тем сильнее было их удивление, когда, покружив над островом, они не обнаружили никаких следов вертолета. Пилот пожал плечами:

– Ничего не понимаю, мэм. Похоже, что они здесь и не приземлялись.

Он кружил как раз над тем местом, где посадил свою машину Билли.

– Посадите машину, – резко сказала Карриол. – Я хочу осмотреть все сама.

Была уже половина первого: тяжелому армейскому вертолету понадобилось больше времени, чтобы добраться сюда, чем легкой машине Билли.

– Бьюсь об заклад, что генератор вон там, на опушке под навесом, – заметил пилот, указывая на участок, который находился футах в четырехстах от дома. – Генераторы – штука шумная, особенно если нет ветра или он задувает не с нужного направления. Пожалуй, сначала пусть все выгрузятся, тогда уж я туда пойду. А то почва здесь топкая и понтонов я не захватил.

– Спасибо, что в нарушение всех правил вы захватили дизель.

– Президент разрешил, так что я здесь ни при чем.

Команда медиков быстро и довольно ловко справилась с разгрузкой, после чего поднял машину на малую высоту и завис над навесом, под которым находился генератор.

Все выжидающе смотрели на Карриол. Она шагнула вперед, откинула деревянную щеколду в калитке и с силой распахнула ее створки.

– Да, в прошлые годы тут, наверное, малярия погуливала вовсю, – заметил доктор Амплфорт. – И кому это пришло в голову построить дом в таком месте?

– Насколько я помню, малярия свирепствовала на всем восточном побережье до самого Массачусетса. И ничего, люди как-то приспосабливались, что до меня, мне кажется, что это совсем неплохое место для дома: подумайте только, здесь можно чувствовать себя единственным владыкой вселенной.

Она шла чуть впереди остальных. Карриол уже пересекла двор, направляясь к дому. Остальные неуверенно двигались вслед за ней, ощущая смутную тревогу, потому что не совсем понимали, зачем их, собственно, сюда привезли. Джудит почти подошла к дому, когда вдруг поняла, что находится прямо перед ней и замерла на месте.

– Господи боже мой! – послышался чей-то возглас.

Как слепая, она снова медленно двинулась вперед.

Когда до двери оставалось не более восьми футов, она остановилась снова, широко раскинула руки, чтобы не подпустить никого ближе и сказала:

– Прошу вас, дальше не надо…

Тело его находилось так близко от земли, что его истерзанные ноги, с остро проступившими костями почти касались земли. Только веревка, врезавшаяся ему в шею подбородком да пальцы рук, все еще крепко вцепившиеся в веревочные петли вокруг запястий, удерживали его на весу. Лицо было склонено, и веревка, будто стремясь помочь ему найти опору, так глубоко врезалась в шею, что петля находилась где-то на уровней ушей. Глаза его были полуоткрыты и казалось, что он что-то рассматривает у себя под ногами. Видимо, он умер раньше, чем петля натянулась, поэтому и лицо его не было искажено, как это случается обычно с висельниками; глаза не вылезли из орбит и губы не распухли. Рот был слегка приоткрыт. Смерть, скорее всего, наступила оттого, что воздух перестал поступать в легкие. От недостатка кислорода его кожа приобрела цвет потемневшего от времени дерева. Даже кровоподтеки были почти незаметны.

Пройдет не одна неделя, прежде чем доктор Карриол будет в состоянии разобраться в тех чувствах, которые вызвало у нее это зрелище. В тот же момент, когда она стояла не двигаясь посреди двора, она осознавала только одно: абсолютную точность, с которой повторились события далекого прошлого. Отсутствовали лишь некоторые малозначимые детали.

– Прекрасно, Джошуа! – проговорила она и улыбнулась. – Исполненно просто безукоризненно! О лучшем завершении операции Мессия нельзя было и мечтать.

Одна из медицинских сестер негромко плакала; другая, чернокожая, опустилась на колени. Остальные ошеломленно молчали. И в полной тишине прозвучал голос доктора Карриол: