Зверь (ЛП)

- Оно замедляется. Но у нас нет времени, и мне нужно, чтобы ты была сильной и перенесла наркоз.

- Мне плевать, что вы со мной сделаете! Вы должны оставить их внутри...

Лейла задохнулась, когда ее накрыло очередной схваткой, и Куин провел рукой по лицу. Затем жестом показал Мэнни отойти с ним в сторонку.

Понизив голос, Куин спросил:

- Какого хрена происходит?

Взгляд Мэнни оставался спокойным посреди всего этого ужаса, точно гавань в бушующем море эмоций.

- Я говорил с Хэйверсом. Беременность никак не продлить. На ультразвуке явно видно, что плацента отделяется от матки. То же самое произошло с Бэт - такое часто случается, особенно, когда плода два и более. И именно поэтому большинство матерей и детей умирают в родах. Лейла не сделала ничего плохого - она старалась как могла. Но суть в том, что беременность прерывается, и сейчас мы находимся в критической точке, где нужно спасти ее жизнь и попытаться спасти жизнь детей.

Последовала пауза. Затем Куин озвучил слова, вертевшиеся у него в голове.

- Но что насчет их легких? Нам нужно еще пару ночей...

- Хэйверс дал аппаратуру для поддержания дыхания, она им поможет. У нас есть нужное оборудование. Если мы достанем их, я знаю, как действовать, и Джейн с Эленой тоже.

Куин потер лицо и ощутил рвотные позывы.

- Ладно, хорошо. Тогда мы сделаем это.

Собравшись с силами, он подошел к Лейле и убрал светлые волосы с ее влажного лица.

- Лейла...

- Мне так жаль! Мне так жаль! Это все моя вина...

- Ш-ш, ш-ш, ш-ш, - он продолжал гладить ее по голове, чтобы смягчить протест. - Послушай... нет, послушай меня. Выслушай, что я скажу. Здесь нет ничьей вины. И твоя жизнь имеет значение. Я не могу потерять... Я никого не потеряю, понятно? Все в руках Девы Летописецы, все это. Что бы ни случилось, значит, так суждено.

- Мне так жаль... - Лейла не отводила от него глаз, слезы скатывались по ее лицу, увлажняя белую подушку под ее головой. - Куин, прости меня.

Он поцеловал ее в лоб.

- Не за что тебя прощать. Но нам нужно это сделать...

- Я не хочу потерять твоих детей...

- Это наши дети, - Куин посмотрел на Блэя. - Мы сделали их вместе, и каким бы ни был исход, меня он устроит, понятно? Ты сделала все, что могла, но в данный момент нужно двигаться дальше.

- Где Блэй? - ее накрыло очередной схваткой, и она стиснула зубы, напрягаясь от боли. - Где...

Блэй подошел ближе.

- Я здесь. Я никуда не ухожу.

В этот момент вошла Джейн.

- Как мы тут?

- Лейла, - повторил Куин. - Мы должны это сделать. Сейчас же.

Лежа на каталке, не контролируя свое тело и не зная будущего своих детей, Лейла чувствовала себе так, будто находится в быстро несущейся машине, которой предстоит резкий поворот на скользкой дороге. Метафора была настолько точно, что всякий раз, закрывая глаза, она чувствовала крен машины, слышала визг шин, готовила себя к удару, после которого она завертится в крушащей, переворачивающей машину кверху дном аварии, которая несомненно убьет ее.

По сути, боль от столкновения уже была с ней, расходилась от поясницы непрекращающимся гудением, а затем обострялась в схватках, сотрясавших ее живот.

- Время пришло, - сказал Куин, его разноцветные глаза горели такой уверенностью, что она на мгновение поверила.

Как будто он готов был сражаться со смертью за нее и детей.

- Хорошо? - повторил он.

Она посмотрела на Блэя. И когда мужчина кивнул, Лейла поняла, что кивает в ответ.

- Хорошо.

- Мы можем покормить ее? - спросил Куин.

Джейн подошла ближе и покачала головой.

- Для анестезии желудок должен быть пустым. И придется делать общий наркоз, для эпидуралки не осталось времени.

- Что угодно... - Лейла прочистила горло. - Что угодно, только спасите детей...

Она вспомнила, как это произошло с Бэт, что пришлось сделать, чтобы спасти ее и Рофа-младшего. Что, если Лейла больше не сможет иметь детей? Что ж, так тому и быть. У нее их будет двое. Или... один.

Или... возможно, ни одного.

О, дражайшая Дева Летописеца, взмолилась она, начиная плакать. Забери меня. Оставь детей и забери меня вместо них.

Повернув голову, Лейла сквозь слезы смотрела на две неонатальные медицинские колыбельки, которые прикатили и поставили к стене. Она попыталась представить своих детей в них, крохотных, но живых.

И не смогла.

Застонав, она ощутила странное желание просто встать и выйти, как будто это какой-то фильм, который она могла покинуть, если не нравится сюжет. Или книга, которую можно закрыть, потому что ей не нравится, куда автор ведет персонажей. Или картина, которую она могла забросить вместе с кисточкой, потому что сцена, которую она собиралась изобразить, превратилась в полный хаос.

Внезапно вокруг оказалось столько людей. Вошел Вишес, его лицо с козлиной бородкой скрывалось за хирургической маской, а уличную одежду закрывал огромный желтый стерильный костюм. Элена тоже была здесь. Куин и Блэй переодевались в халаты. Мэнни и Джейн переговаривались на медицинском жаргоне, которого она не улавливала.

- Я не могу дышать... - простонала Лейла.

Внезапно сработал какой-то сигнал, резкий звук выделился из общего размеренного писка машин, отслеживавших состояние малышей и Лейлы.

-Я не могу... дышать...

- Мы ее теряем!

Лейла понятия не имела, кто это сказал. Даже не понимала, мужчина это был или женщина.

На нее нахлынуло странное чувство, как будто она погрузилась в теплую воду, которая приглушила слух, зрение и сделала ее тело невесомым. Боль тоже ушла, и это ее пугало.

Ведь если ей больно, она все еще жива, верно?

И когда бездна пришла и завладела ее сознанием, как монстр, пожирающий свою добычу, Лейла попыталась кричать, звать на помощь, умолять дать жизнь ее детям, извиниться за преступления, о которых знала лишь она сама.

Впрочем, времени не осталось.

Ее время закончилось.

59

Эссейл сел на относительно удобный стул в комнате со вполне нормальной температурой - и все равно чувствовал себя так, будто его кожа обугливается на костях.

В противоположной стороне узкой палаты на больничной койке лежал спасенный им раб, который выглядел скорее как претранс, нежели как взрослый мужчина. Его тело укрывали простыни и одеяла, чтобы согреть его. Жидкость и питательные вещества поступали в его вены через трубки. Различные машины показывали работу его органов.

Он спал.

Маркус уснул. Или потерял сознание.

И поэтому Эссейл сидел в палате абсолютно незнакомого мужчины, будучи не в состоянии уйти, как будто под этими простынями лежал его кровный родственник, подключенный к этим мониторам и отдыхающий на этих матрасах.

Потирая руки, Эссейл желал, чтобы ощущение жара покинуло его плоть, чтобы он полностью сосредоточился на здоровье Маркуса. Но он и так снял пиджак и галстук. Оставалось лишь полностью раздеться.

Он не сразу понял, в чем проблема.

Выругавшись, Эссейл вытащил баночку с кокаином и взял ее в руку, глядя на коричневое прозрачное основание и черную крышку.

Он быстро позаботился о своей ненасытной нужде, чувствуя себя неловко от того, что вдыхает наркотики в считанных метрах от этого мужчины.

Он гадал, сколько времени потребуется Нааше, чтобы обнаружить пропажу?

И как могла она поступить так с другим вампиром? Особенно учитывая, что в ее распоряжении был целый табун молодых и полных сил мужчин, которые готовы были услужить не только в постели, но и предоставить вену.

И всякий раз, закрывая глаза, Эссейл видел ту темницу, чувствовал ту вонь, вновь врывался в эту подземную тюрьму.

Откуда она его украла? Искала ли его семья?

Как долго он страдал там, служа ей лишь для питания?

Пока что диагноз сводился к истощению, почечной инфекции, жидкости в легких и гаймориту. Но медицинское оборудование свидетельствовало о том, что обследование еще не закончено.