Лабиринт памяти (СИ)

Драко замер, внезапно осознав, что теперь он ни черта не понимает. Быстро сменяющимися кадрами перед ним пронеслись воспоминания о днях, проведенных на курорте, и он почувствовал тошноту от того, что понял — чувства к Грейнджер далеко не ограничивались простым вожделением, а вернее сказать, тупым желанием её трахнуть. Какая-то неведомая сила толкала его оберегать её, спасать, вытаскивать из передряг, в которые та попадала с определенной периодичностью, очевидно, позаимствовав эту способность у своего дружка Поттера. Ещё на самом первом занятии танцами, когда Грейнджер упала, Драко по непонятной причине почувствовал беспокойство, и прежде чем успел осознать, что делает, подал ей руку, чтобы помочь подняться. И ведь это было ещё до того, как он начал бесстыдно хотеть её. До того, как окончательно сошел с ума.

От этих мыслей Драко стало дурно и он, отбросив дневник в сторону, поднялся с кресла и плеснул себе в бокал щедрую дозу огневиски. Он не хотел сейчас заниматься самокопанием, как и не хотел пытаться сложить в единую картину абсолютно разные и нелогичные частицы пазла под названием «отношения с Гермионой Грейнджер». В глубине души он чувствовал, что если решит выяснить правду, если всерьез попытается это сделать, то последствия будут необратимыми, пугающими и абсолютно разрушающими. Бывает истина, которая не несет свет, а лишь погружает во тьму, с холодной жестокостью оставляя за собой лишь боль, отчаяние и бесконечное страдание, а потому лучше держаться от неё подальше, лучше оставаться в неведении.

Но, что если это невозможно? Что, если механизм уже запущен и это лишь вопрос времени, когда жестокая правда явно предстанет перед ним? Что, если уже слишком поздно для того, чтобы что-то изменить?

Впервые за долгое время Драко почувствовал страх.

*

На их общее занятие с Марией он пришел первым. Итальянка встретила его приветливой улыбкой и, бегло взглянув на часы, вопросительно на него посмотрела: уже прошло пять минут урока, а Грейнджер всё не было, хотя обычно она отличалась безукоризненной пунктуальностью. Драко равнодушно пожал плечами и сделал вид, что не заметил пристальный взгляд Марии, который, казалось, прожигал его насквозь.

Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся мерить зал шагами, пытаясь унять съедающее его изнутри беспокойство. И хотя это абсолютно противоречило характеру поступков Грейнджер, Драко всерьез опасался, что она и вовсе не придет, выставив его полнейшим идиотом. Казалось, эти минуты ожидания длились вечность, и когда он уже собирался плюнуть на все и убраться подальше из этого дурацкого танцевального зала, одновременно избавив себя от общества любопытно глазеющей на него итальянки, дверь внезапно отворилась и на пороге показалась Грейнджер.

Она робко пробормотала извинения и осторожно зашагала в его сторону, хмуро смотря себе под ноги. Драко ждал, что она поднимет на него взгляд, но, как оказалось, тщетно: остановившись в метре от него, Гермиона посмотрела прямо на Марию, подчеркнуто оставив его без внимания.

Вмиг почувствовав раздражение, Драко хотел съязвить, но предпочел промолчать и принять правила игры Грейнджер. Он не мог её винить в том, что теперь она даже смотреть на него не хочет, не то, чтобы о чем-то с ним говорить. И если учесть тот факт, что он ещё вчера решил окончательно покончить с их странными отношениями, то это обстоятельство шло ему только на руку.

— Итак, раз теперь все в сборе, можем начать, — хлопнула в ладони Мария, окинув их воодушевленным взглядом. — Для начала покажите мне, что вы отработали за эти несколько дней ваших самостоятельных тренировок, после чего мы перейдем к следующей части нашего занятия.

В зале повисла тишина. Драко краем глаза увидел, что Грейнджер, как и он, не сдвинулась с места. Она лишь ещё больше нахмурилась и снова уставилась в пол. Поразительно, обычно послушная девочка проявила открытое неповиновение преподавателю. Страшно подумать, чего ей это стоило. Словно в подтверждение его мыслей, Грейнджер тихо, но настойчиво произнесла:

— Мария.

Итальянка, которая на миг отвлеклась на поиски своей волшебной палочки, подняла на неё вопросительный взгляд.

— Мы не можем танцевать вместе.

Услышав её слова, Драко опешил. Что? Ему послышалось, или Грейнджер в самом деле сошла с ума?

— Почему вы так считаете, сеньорита? — скрестив руки на груди, медленно выпрямилась итальянка, вмиг приняв решительный вид.

Гермиона на какое-то время замешкалась.

— Потому что наши отношения абсолютно не позволяют совместно работать.

— Вот как? — недоверчиво изогнула бровь Мария.

— Да, именно так, — нервно сцепила пальцы Гермиона. — Я просто… Я не могу с ним танцевать.

Драко едва не открыл рот от изумления. Нет, Грейнджер определенно сошла с ума. Совершенно точно.

— Хм… Понимаю, — медленно покачав головой, проворковала итальянка и перевела на него ясный взгляд. — А что касается вас, синьор? Вы тоже… не можете танцевать с Гермионой?

Этот вопрос застиг его врасплох, и, судя по тому, как встрепенулась Грейнджер, испуганно на него посмотрев, Драко понял, что не одного его. С мрачным удовлетворением он твердо взглянул на неё, и когда их взгляды пересеклись, Гермиона резко отвела глаза в сторону и, казалось, слегка покраснела. Драко мрачно усмехнулся.

Итальянка ждала ответ, но он не спешил отвечать, не хотел, не собирался. Раз Грейнджер заварила всё это дерьмо, пусть сама и расхлебывает. Он же прекрасно понимал, что вне зависимости от того, скажет он что-то или нет, вне зависимости от слов Грейнджер, им придется вместе танцевать и дальше. Хотят они того или нет. А потому, какой смысл пытаться сейчас что-то доказать, впустую сотрясая воздух? Ведь выхода было всего два: либо ты принимаешь условия Магнолии, либо едешь домой и навсегда забываешь о существовании этого курорта. Третьего не дано. Не может быть, чтобы Грейнджер этого не понимала. Как ни крути, она была умной ведьмой, но всё же что-то толкнуло её на эту последнюю, слабую попытку без последствий отказаться от совместных с ним тренировок.

О, наверняка это полное отчаяние. Как знакомо.

— В общем так, послушайте меня оба, — без тени улыбки, начала итальянка со стальными нотками в голосе. — За годы преподавательской практики я встречала много различных пар. Одни танцоры ладили друг с другом, другие друг друга тихо ненавидели, и да, пожалуй, встречались и те, кому было действительно противопоказано совместно работать. Но поверьте, ваши отношения наоборот как раз таки позволяют танцевать вместе. Со стороны виднее, и сказать вам, что я вижу? Я вижу двух людей, которые пытаются бороться друг с другом, бороться с собой, но все равно не в силах противиться чувствам. И именно поэтому вы, двое, просто созданы для танца танго. Ведь ваши отношения — это танго воплоти. Страсть, граничащая с ненавистью, любовь, граничащая с болью… Вот что представляет из себя танго, вот что представляют из себя ваши отношения. И мне плевать, что вы оба не хотите это признавать. В конце концов, это ваше право, остаться или уйти. Но помните, что если вы уйдете, уже никогда не сможете вернуться. Так что решайте. У вас есть пять минут.

После этого она резко развернулась на каблуках и зашагала прочь из зала, оставив их двоих абсолютно оглушенными.

Казалось, Драко потерял дар речи. Слова итальянки были настолько отвратительно точными, до брезгливости честными, что он чувствовал, как правда, которую он итак знал, но которую не осмеливался озвучить вслух, медленно разъедает его изнутри. И то, что её озвучил кто-то другой, не он, и даже не Грейнджер, порождало ещё большую злость, смешанную с отвращением к самому себе. Драко повернулся к Гермионе и тяжело посмотрел на неё. Сейчас ему было плевать. Ему снова хотелось говорить, и он больше не собирался молчать.

— Теперь ты довольна? — прошипел он, наблюдая за ней.

Грейнджер по-прежнему не смотрела на него и выглядела напряженной до предела, так, что он понимал: любое его слово может стать последней каплей, и она взорвется.