Смерть - не конец, а лишь новое начало... (СИ)

 — Эру, а мне-то что делать? Мне страну защищать нужно, и жену охранять. Моё сердце разрывается на части. Ведь понимаю же, что нам придется выступать. И я обязан быть в этом войске, но как только я уйду, Даэрен же больше никто не удержит! И она однозначно умчится, то ли орков бить, то ли с драконом в шахматы играть, или того хуже, стаю варгов дрессировать и утверждать, что это отличные охотничьи собаки, просто к ним подход нужен! И вот как объяснить этому неразумному созданию, что из этой комнаты ей стоит выходить лишь поесть, а из дворца, чтобы погулять на улице? В сопровождении отряда охраны, а про свою работу необходимо лет на сто забыть, но ведь не забудет же!

— Ну, на сто лет, это ты, Хозяин загнул… — внезапно произнес Дарк, приоткрывая один глаз. — Хотя у магов совершеннолетие и наступает в сто пятьдесят, но это же не значит, что ребенок сидит возле материнской юбки.

— Дарк?! — вынырнул я из своих мыслей.

— А кто же ещё, — усмехнулся кот. — Ты в курсе, что ты вслух думаешь? Скажи спасибо, что она крепко спит, иначе тебе не сдобровать.

— Спасибо, Эру! — тихо выдохнул я, взглянув на жену.

Она такая милая, когда спит, с лица исчезает её вечная ухмылка, уступая место легкой, почти незаметной улыбке, много ночей я провел, наблюдая за ней. И мне всё равно мало, и как я сам не понял, что она беременна? Вот сейчас, глядя на неё, я четко вижу все признаки новой жизни у неё под сердцем. И улыбается она мягче, кожа на лице почти незаметно светится, и даже во сне она непроизвольно сложила руки на животе в защитном жесте, я хотел было дотронуться до него, но меня остановил Дарк.

— Не советую, она сейчас, не думая, может тебе руку в трех местах со смещениями сломать.

— Почему, она же знает, что только я могу к ней так прикасаться? — удивился я.

— Рефлексы, вбитые чуть ли не с младенчества, отточенные за тысячелетия, сработают быстрее, чем она успеет проснуться, — заметил Дарк. — Сейчас она, в первую очередь, защищает далеко не свою жизнь… Хочешь обнять, ложись на своё место, она сама к тебе повернется. Поверь мне, эти ведьмы прекрасно чувствуют, кто представляет для них угрозу, а кто нет.

— Думаю, ты прав, — подумав, согласился я.

Избавившись от верхней одежды, я скользнул под одеяло, осторожно устраиваясь рядом с женой, не прошло и двух минут, как она завозилась, и не просыпаясь, повернулась ко мне лицом, устроившись у меня на плече и обнимая. Я осторожно положил руку ей на живот, на первый взгляд всё как обычно, но всё же он уже слегка увеличился…

— И как ты хочешь оградить её от тревог? — спросил Дарк, устраиваясь на подушке.

— Ещё не знаю, — мысленно признался я.

— Поговори с её заместителем и секретарём, — предложил Дарк. — Пусть ей на стол попадают только спокойные отчеты. А остальное придется тебе читать, ну или попросить кого-нибудь, например, Дагаргула.

— А вот это неплохая идея, — подумав, согласился я.

— Ладно, отдыхай, — посоветовал кот. — Нас ждут великие дела…

Новость о прибавлении в населении Лихолесья спасла от расправы не только меня, но и многострадального начальника стражи. Не смог Дагаргул не только поймать гномов, но и даже сообразить, как же они выбрались из подземелья, то есть как — это-то как раз понятно, кто-то свистнул у него связку с ключами, но вот кто и как, не известно. Влетело ему, конечно, знатно, не только от Владыки, но и от Даэрен, и от меня, а уж сколько он о себе от подчиненных выслушал… Надо ли говорить, что отмечали беременность моей жены почти неделю? Причем, остановить творившееся безобразие удалось лишь ей самой, к моему несчастью, у неё началось то, от чего так страдал в своё время Галад, непереносимость определенных запахов. Одним из них стал запах алкоголя, так что я три ночи ночевал в гостиной, зато она теперь не расставалась с пузырьком шампуня, он занял почетное место на её рабочем столе. Кстати, с её замом и секретарем я по совету Дарка поговорил, и всё было хорошо почти месяц, пока в один, на первый взгляд прекрасный день, моя взбалмошная, но горячо любимая супруга не зашла в мой кабинет. Тут придется слегка отвлечься, дело в том, что моя мама всё же навязала Даэрен новый гардероб, я опущу подробности того, как я впихивал это в шкаф, скажу лишь одно, вместе с новым гардеробом в спальне появился новый шкаф. Так вот, мама забраковала все так любимые Даэрен брюки и платья по фигуре, так что жена обзавелась дюжиной свободных полупрозрачных нарядов, в которых выглядела очень даже вызывающе, по крайней мере, для меня. А если ещё учесть тот факт, что целители, осмотрев её, посоветовали на время отложить супружеские обязанности, то жить мне было весьма тоскливо. Спасибо хоть обратно в постель пустили. Так вот зашла, значит, моя дорогая в кабинет, счастливая, улыбается, что-то говорит, а я от неё взгляд отвести не могу, очнулся лишь, когда она, наклонившись к моему уху и продемонстрировав декольте, тихо произнесла:

— Ты спишь на коврике.

Вот тут-то я и понял, что говорила она что-то очень важное, и влип я по самое не могу. Тихий смех Дагаргула был тому явным подтверждением, а Даэрен уже дошагала до двери, и оттуда помахав папками с отчетами разведки, послала мне воздушный поцелуй.

— Как она узнала? — только и смог выдавить я.

— Не знаю, друг, — ответил Дагаргул. — Но, что-то мне подсказывает, что у тебя сегодня будет очень весёлый вечер…

— Да, она же меня в порошок сотрет, — в ужасе прошептал я.

— Крепись, Леголас, — искренне посочувствовал Галад. — Я через это проходил, это только первые девять месяцев тяжело…

— А потом? — тихо спросил я.

— А потом ты понимаешь, что жена, которая посреди ночи хочет клубники в декабре, это ерунда по сравнению с тем, что хочет двухнедельный сын… — добил меня Галад. — И дочь, причем она исключительно за компанию!

— Спасибо, — хмыкнул я. — Утешил.

— Всегда, пожалуйста!

Видимо я настолько впечатлился, что даже отец заметил мой нервный вид, выслушав мою исповедь, он сначала внимательно меня осмотрел, а потом начал ржать, именно ржать, а не смеяться. Вид ржущего Владыки едва не сподвиг меня на поход к Артанису за успокоительным, но отец достаточно быстро взял себя в руки и поведал случай из жизни:

— Видишь ли, сын, дело в том, что я уехал на Битву Последнего Союза, и собственно о твоём существовании даже не подозревал, а мама твоя решила, что сообщать такую новость в письме не следует. Так что я совершенно спокойно возвращался домой с войны, но вместо милой, нежной жены, услышал такие эпитеты в свой адрес, что сперва даже подумал, что ошибся комнатой, но нет, не ошибся… За пять минут я услышал о себе много нового, а потом, как мне показалось, ты решил присоединиться к беседе, меня тут же выставили за дверь, а у меня шок и ступор, я даже с места сойти не могу. Нимириэль кричит, обещает меня отравить, удавить, на костер отправить, и всё это одновременно, а я стою, как дурак, под дверью и со всем соглашаюсь. И если честно, я и сам был готов яд выпить, лишь бы не слышать её криков, и вот пришел твой дедушка, взял меня за шкирку и потащил из гостиной, и вот уже в дверях я слышу вопрос, заданный СОВЕРШЕННО спокойным голосом твоей мамы:

— Он ещё там?

Получив отрицательный ответ, она хмыкнула и сказала:

— Передайте ему, что мне через два месяца рожать!

— Когда же она действительно тебя рожала, то конечно, тоже кричала, — закончил отец. — То уже не угрожала лишить меня жизни.

— Не ожидал такого от мамы, — признался я.

— А уж как я не ожидал, — усмехнулся папа. — Ты был прав в своем желании защитить Даэрен, но просчитался, решив, что сможешь переиграть командира разведки. Ведь я назначил на эту должность Даэрен не потому, что она твоя жена, а потому, что она отлично справляется с этой работой.

— Ты прав, — согласился я. — Я действительно хотел её защитить, и совсем не хотел обидеть.

— Она умная девочка, Леголас, — покачал головой отец. — Она раскусила тебя почти сразу, но думаю, она понимает, почему ты так поступил. А угроза насчет коврика, думаю, она просто пошутила.