Лоно Заруны (СИ)

Так вот, когда мы подлетали к парфлету, где уже находились все кроме меня, я надеялась увидеть мужа. Каково же было мое разочарование, когда я поняла, что его заменяет Охор Бакст, фагот. Снова. В последнее время он делал это довольно часто. Где пропадал муж, не знала. Я его не видела уже четыре дня. Конечно, в том, что он меня любил, я не сомневалась, а вот работу его проклинала чуть ли не каждый день. Такое ощущение, что он был женат не на мне, а на работе. Стиснув зубы, старательно отучилась и этот день.

Сегодня я, почему-то, особенно много думала о своем браке. С мыслью о том, что у меня есть муж, я уже давно свыклась. Перед глазами пробежали минуты нашей первой встречи, мимолетной и ничего не значащей для меня. А вот для Лахрета тот день, когда он впервые меня увидел на Площадке Единения, остался в памяти навсегда. Он говорил, что именно тогда, когда увидел меня, взволнованную, растерянную и испуганную, понял, что я именно та, кого он ждал всю жизнь. Для такого человека, как Лахрет, самодостаточного, точно знающего чего хочет от жизни, прекрасно понимающего суть каждой вещи, было достаточно и одного взгляда, чтобы понять, кто я и чего стою. А после того, как меня выбрала в наездницы Забава, его мысль лишь утвердилась.

Я же помню другой момент, когда увидела его на кафедре в аудитории. Он переступил порог, прошелся легкой походкой и оглянул всех проницательным, глубоким взглядом, такой красивый и мужественный, что меня словно током прошибло. Один его взгляд и мне стало понятно, что этот человек достоин всяческого уважения. Конечно, то, что я его люблю, уразумела лишь спустя много дней, после стороннего наблюдения и знаний, которые открылись об этом человеке. Полюбила, хотя и боялась, мучилась сомнениями. Думала, что такой мужчина никогда не посмотрит на такую «чудаковатую» девушку, как я. Он же так не думал. Для него было все ясно, как день.

Особенно ярко в моей памяти отпечатался миг нашего первого спонтанного поцелуя. Тогда я еще не знала, как мужчины Заруны реагируют на женский поцелуй в губы. Просто я поддалась необъяснимому порыву, всеми клеточками тела понимая, что этот человек неравнодушен ко мне и жаждет моего внимания. И потом все покатилось: нежность, признания, заключение брачного договора и первая близость – красиво, как в сказке.

Красивое начало. Мне казалось, что так будет всегда. Думаю, так думают почти все, кто страстно влюбляется. Однако потом начинаются будни, обязанности перед окружающими, быт. Быт у нас, конечно, был не такой, как у многих, но то, что повторяется изо дня в день, монотонный и рутинный порядок и есть быт, который тушит сильные чувства. Их надо поддерживать осознанно. А как поддерживать, если я почти не вижу его?

То, что однажды привлекло меня в Лахрете, и забрало его у меня. Лидер, глубокий и думающий человек, способный предвидеть и просчитать ситуацию на много шагов вперед, мужчина, готовый взять на себя всю ответственность за каждое принятое решение – все это нужно не только мне. Такие люди нужны целому миру. Будучи ятгором (военный чин, подобный генералу), начальником Службы Безопасности Иридании, Лахрет вынужден был пропадать сутками на работе. Тем более, в настоящее время на границе обстановка очень напряженная. Его присутствие и обдуманные решения необходимы там как никогда.

Спасало меня от полного одиночества лишь неизменное присутствие рядом Забавы. Она никогда не покидала меня и даже не помышляла об этом. Она жила мной, моими эмоциями, мыслями. Причем это единение было настолько ненавязчивым и нейтральным, что совершенно не лишало меня ощущения свободы и воли.

Все же, понимание этих вещей меня не вдохновляло. Женский эгоизм требовал внимания мужа. А сегодня этот эгоизм был невероятно требовательным. Почему, я узнала много позже. А пока температура моего негодования росла по экспоненте. Так что ближе к вечеру, когда небо опалило красное зарево Раголара, я стояла на краю балкона своей комнаты и по-настоящему кипела. Кипела, что называется. Казалось, пар пойдет из ушей. Неожиданно откуда-то всплыли все обиды на всех  (особенно на Лахрета) и переживания, а потом смешались с новыми для меня воспоминаниями. Я чувствовала, как бурлит в жилах кровь. Как негодует сердце и требует внимания близкого человека, а его нет рядом. Жару поддавали странные призывы Забавы.

Она сейчас парила над атконнором недалеко от нашего балкона, едва вздрагивая крыльями и опустив низко голову, словно что-то выискивая на земле. Каждое ее движение казалось отпечатком великолепия и изящества. Все, что когда-то давалось ей с великим трудом, теперь делалось свободно и легко. Многие королевы Ира уступали ей в благородности и грации, в легкости движений и неуловимом чувстве достоинства.

Она призывно протрубила, чего я совершенно не услышала, будто меня окутал кокон непривычных ощущений. В голове громким молотом о наковальню билась нарастающая с каждым ударом сердца обида на мужа, на его постоянное отсутствие. Я вдруг, решила, что устала от этого и должна обязательно что-то сделать, причем именно сейчас. Громко спрыснув и раздраженно оттолкнувшись от перил, направилась в комнату за коммуникатором, снова проигнорировав тревожный призыв Забавы.

Переступая порог балкона, я не заметила, как небо начало темнеть от блестящих глянцевых тел ниясытей атконнора. Не услышала низкого протяжного стона множества гортаней в унисон главной песни. Не услышала, как выделялась эта необычная и мелодичная песня парящей в небе королевы. Настолько необычная, словно в вышине  выводила прекрасные рулады арабская певица. Не поняла, как повсюду засуетились ниры, прячась во всевозможные дыры и укрытия. Не увидела, как вокруг моей Забавы образовалось огромное завихрение из стальных тел. Они кружили в одном направлении, рисуя в воздухе удивительный танец. И, конечно, я не видела, как внизу, вокруг атконнора позадирали головы все, кто находился на улице, и как они распахнули рты в глубоком потрясении и восторге от волшебной мелодии с небес. Мне было не до этого. В голове царил гневный ураган и невообразимые ощущения, совершенно незнакомые мне, даже чужие. Вместо этого я взяла в руки коммуникатор и набрала номер мужа:

– Лахрет? – резко произнесла я в микрофон коммуникатора, с силой сжимая ни в чем неповинный предмет, когда услышала голос мужа.

– Лана, что-то случилось? – он явно чем-то был обеспокоен.

–  Да, случилось! – грозно отрезала я, созерцая, как яркие мошки гнева лихорадочно пляшут в глазах.

– Лирит начал сильно беспокоиться и перестал отвечать мне. Такого никогда не было! Что в атконноре происходит? – он не уловил моего гнева. – Что делает Забава?

– Не знаю, что в атконноре происходит! Зато я знаю, что происходит между нами!!! Сколько можно?! Я тебя не видела и не слышала уже четыре дня! Я ужинаю одна, обедаю одна, завтракаю одна!!! – сердце в груди жестоко сжималось, посылая пожар во все части тела. – Я больше времени провожу с Зунгом и Мартом, чем с тобой! Я даже не знаю, зачем я вообще вышла замуж!

На том конце повисла пауза. Через минуту он отозвался:

– Лана, что происходит в атконноре? Лирит требует меня немедленно лететь в Ир и ничего толком объяснить не может.

– Ты вообще слышал, что я тебе только что сказала?!

– Слышал.

– И?!

– Ты же знаешь, что я на работе. Очень сложная обстановка на рубеже. Тараки начали собирать силы и подступать к Иридании. Поле слабеет. Лана, я не в игрушки играю!

– Я тоже не в куколки тебя зову поиграть! Твоя работа у меня уже в печенке сидит! Пусть она будет трижды проклята! – я сама не понимала, что говорила.

Руки дрожали в лихорадке, часто вздымалась грудная клетка, прерывисто выдавливая воздух. Одно слово за другим звучало обиднее и обиднее. И самое страшное, что это говорила не я. Ведь еще неделю назад я заверяла его в искренней поддержке и сочувствии. Со мной творилось что-то невероятное. Опять, словно в тяжелом сне, сквозь пелену сильнейших эмоций, я услышала призыв Забавы. Она настойчиво рвалась в мое сознание. И делала это с каждой секундой тверже и тверже, словно жаждала моего с ней единения. Но зачем? Особенно, когда я в таком истеричном состоянии? Понимая, что пусти ее к себе в голову, она усилит мои эмоции в сотни раз и обрушит их на остальных, я жестко поставила барьер и продолжила тираду мужу: