Сара и Лабиринт (СИ)

Трубка в ответ плюнула ядом:

— Ты хочешь сказать, оттого что тебе уже не пятнадцать ты поумнела, а может — похорошела, или, ха-ха, стала моложе?!

— Я живу в мире, где время выстроилось в прямую линию: от рождения до смерти, и меня до сих пор все устраивало!

— Ты лжешь! Если бы тебя все устраивало, ты бы не очутилась здесь, где время может закручиваться в спираль и возращаться к исходникам!

Сара заржала, этот диалог ее немало повеселил:

— Да хоть в поросячий хвост!

— Ваше желание исполнится, — механическим голосом заявила трубка, прежде чем Хогл таки поймал ее и выбросил в трясину. Болото с аппетитом ее проглотило и сыто рыгнуло. Но было поздно:

— А-а-а! Что со мной, — взвыла Сара. В ту же секунду перед Хоглом и Людо оказалась девочка двух лет в платьице с оборочками и памперсе.

— Ты мне нлавишся, — сказала маленькая Сара Хоглу и обслюнявила ему лицо. — Киса! Большая, красивая киса, — Людо попятился и чуть не угодил в болото. — Киса будет играть с Сарой! Но, поехали!

Что поделать? Сару посадили Людо на загривок. Хогл с йетти были в ужасе, не представляя, что им делать с такой малышкой. Но Сара не унывала, она весело дала шенкелей Людо своими толстыми ножками в босоножках с заячьими ушками и они втроем продолжили свой путь.

— Пук-пук-пук!

— Сара, если ты хочешь в туалет, так и скажи, — спустя некоторое время нервно заметил Хогл.

— Хогл, это водичка так делает. Красиво! — глубокомысленно заметила малышка. — Смотрите: маленькая собачка и большая собачка!

— Сэр Дидимус! — обрадовался Хогл. — Может, вы нам поможете?

Но сэр Дидимус был непреклонен, похоже, спираль времени напрочь отбила ему память:

— Стоять! Я вас не пропущу. Никто не пройдет через этот мост без моего разрешения!

Хогл попытался договориться:

— Сэр Дидимус — это же я Хогл, а это Людо, неужели вы нас не помните?

— Я вас первый раз вижу и говорю уже второй, а ну, убирайтесь с моего моста! Хотя… эта малышка может пройти, кого-то она мне напоминает, — в голосе сэра Дидимуса послышалось сомнение.

— Это двухлетний ребенок, она не может ходить одна, — попытался пояснить Хогл, а Людо обеспокоено покачал головой, подтверждая слова друга.

— И как же мне поступить? — задумался сэр Дидимус, он явно никогда не сталкивался с детьми.

— Конечно пропустить ее в сопровождении гувернантки и няни.

— И кто же тут гувернантка?

— Я! — гордо заявил Хогл. — А вот и няня, — Людо поклонился.

Сэр Дидимус сменил гнев на милость:

— Ну ладно. Я не могу обидеть такую очаровательную сеньориту и даю вам разрешение перейти этот мост.

Друзья радостно ступили на мост но, сделав несколько шагов, в ужасе остановились — мост ощутимо содрогнулся.

— Сэр Дидимус! Этот мост сейчас рассыплется!

Но сэр Дидимус из прошлого абсолютно об этом не знал и решил, как в прошлый раз, продемонстрировать его крепость.

— Сэр Дидимус — не надо!

Было поздно — мост начал осыпаться. Людо, повелевая камнями, построил зыбкую тропу, по которой они с Хоглом неслись как трепетные лани, а малышка Сара смеялась и хлопала в ладоши, сидя на шее у йетти.

Перебравшись на другую сторону, они вздохнули с облегченьем, как Сара закапризничала:

— Хочу кушать!

Все трое с испугом посмотрели на ребенка, кто знает, чем питаются маленькие человеки, а вдруг гоблинами?!

— Хогл!

Хогл обернулся на голос, но никого не увидел. Он прошел немного вперед и наткнулся на Джарета, тот держал в руках персик.

— Я не буду давать ребенку отраву! — категорично заявил Хогл.

Джарет со смаком откусил от персика:

— А я тебе ничего не предлагал.

— Но ты же можешь тут найти немного еды для ребенка? Нормальной еды, от которой не станет плохо?

Джарет вздохнул с отчаянием:

— Ну почему меня все считают ужасным, я сама доброта, — с этими словами он протянул Хоглу кулечек и поилку.

— Что это?

— Печеньки и сок, дубина.

— Спасибо, Джарет. Ты — самый великодушный король! — Хогл низко поклонился и поспешил к Саре.

— Печеньки! — обрадовалась Сара, но стоило откусить от одного, как девочку сморил глубокий сон.

Комментарий к

Всем, кто не считает, что после тридцати женщина покрывается чешуей (Б.Джонс). Буду благодарна за отзывы и комментарии!

========== Часть 8 ==========

— Милая, милая Сара! — над девочкой склонился Джарет. Он осторожно взял ее на руки и слегка покачал. — Я бы мог тебя забрать еще давным-давно, но твоя мама говорила, склоняясь над колыбелькой, что любит тебя, каждый божий день: «Моя любимая доченька! Люблю тебя больше жизни!» Люди лгут, Сара, и больше жизни не означает: много, больше жизни не означает: после смерти. Куда подевалась эта большая любовь, когда была тебе так нужна? Угасла вместе с источником, слабым и тленным. Людская любовь — большой обман, большой пшик. Только я буду любить тебя вечно!

Хогл, оттирающийся поблизости и ревниво наблюдающий за действиями Короля гоблинов, язвительно заметил:

— Если бы ты забрал ее тогда, она бы стала называть тебя папой, …«папа Джарет»!

Джарет чуть не выронил Сару, примерив на себя подобный образ, и недовольно посмотрел на карлика:

— Такую речь испортил, весь пафос пропал зря! Какой я ей папа? Я что, так старо выгляжу?!

Хогл хихикнул, опасливо поглядывая на Короля гоблинов:

— Да ты просто древний рядом с этой крохой!

Джарет рассердился:

— Ты видно забыл о Трясине Вечного Зловония? А ну пошел вон! Вообще распоясались! Моя доброта меня погубит!

Хогл, испугавшись, скрылся, а Джарет продолжил свой монолог над спящей Сарой:

— Нас ждет прекрасный вечер, тот о котором ты мечтала, и которого у тебя никогда не было, Сара! Настоящий бал: красивое платье, приятный партнер по танцам и никаких забот, проблем и тревог. Только ты и я, звезда моего сердца. Больше не будет масок и свиных рыл под ними. И ты сама не захочешь, чтобы все закончилось, любовь моя! Уже зажгли свечи и музыканты настраивают инструменты. Жду тебя, Сара…

Он положил девочку на мягкий, пушистый мох и исчез.

Сара, очнувшись, долго не могла понять, где она. Было довольно свежо и она поежилась: было от чего, ветерок обдувал ее полуобнаженную грудь. «Спящая красавица проснулась» — подумала Сара, — «и принц рискует получить по голове», — добавила она, обнаружив себя в пышном бальном платье с глубоким декольте. Сумерки уже сгустились, вокруг нее летали мириады светлячков. Она услышала музыку и, не в силах устоять, пошла на ее звуки, словно это была флейта гамельнского крысолова. Ветви деревьев расходились в стороны, а кусты роз расплетали свои ветви, чтобы дать ей дорогу, превращая ее в зеленый тоннель, в конце которого горели заманчивые огни.

Он привел ее на террасу, манящую распахнутыми окнами, сквозь которые щедро лился мягкий свет. Она вошла в арочную дверь и ступила в бальную залу, украшенную гирляндами одуряюще пахнущих цветов.

«Я тут уже была когда-то!» — Сара попыталось вспомнить, но чувство нереальности, неповторимости происходящего не давало ей сосредоточиться. Хотелось не идти, а парить, а сердце колотилось в груди как птица от необъяснимого радостного чувства и предвкушения чуда.

В голове крутился ненавязчивый, но до боли знакомый мотив, от которого сердце пело. На секунду, словно тучка набежала, нахлынули странные тени сотен лиц в масках венецианского карнавала, скрывавшие не людей, а сказочных монстров, но тут же были развеяны чудесной музыкой без следа. А пугающее наваждение показалось страшным, но незапоминающимся сном, который оставляет ощущение невообразимого облегченья: не сбылось, не на самом деле.

В зале никого не было. Горели свечи, мягким светом освещая блестящий паркет и отражаясь в сотне зеркал, сквозь раскрытые окна доносился тонкий аромат роз и тяжелый экзотически-сладкий запах орхидей.

Шаг, другой… Шаги раздавались как стук сердца, а сердце трепетало, отсчитывая каждый звук, словно метроном. Напряжение стало настолько ощутимым, что, казалось, сейчас порвется невидимая хрустальная нить, обвившая грудь, а сердце выпрыгнет из груди, и взовьется как жаворонок в небо, разразившись трелью любви: к небу, к жизни, ко всему сущему.