Путь страсти

Шон вскинул на нее глаза. Лицо у него напряглось.

— Неужели?

— Точно! Правда, дамы?

Ребекка разразилась хохотом:

— Это уж точно! Что у тебя там? Боксеры? Или, может быть, стринги?

Брови Шона взлетели вверх.

— Дамы, я не ослышался? Неужели вы побились об заклад, какое нижнее белье я ношу?

— Да ладно, Шонни, не смущайся! Покажи нам, что у тебя там! — подбодрила его Кэйтлин.

— Да, давай, Шон, — присоединилась к ней Андреа, чувствуя, что у нее вот-вот холка встанет дыбом. — У нас пари. Лично я ставлю на то, что ты предпочитаешь плавки.

— Стало быть, ты плохо знаешь Шонни, — взвыла Кэйтлин. — Он просто обожает боксеры. Из черного атласа.

Ребекка задумчиво закусила губу.

— Ну, а я за стринги!

Шон медленно выпрямился. Держа в руках отвертку, он не сводил с Андреа изумленных глаз.

— Ты серьезно?!

Андреа улыбнулась:

— Еще как серьезно! Ну, колись, Шонни! Кто из нас выиграл пари?

Какое-то время Шон молча смотрел на нее. Что таилось в глубине его глаз? Андреа не знала. Она чувствовала только, как его взгляд засасывает ее… ей хотелось сбежать с крыльца, упасть к его ногам, молить его быть нежным с ней — но не слишком нежным. Еще секунда, и она ползала бы у его ног, целовала его башмаки… Проклятие… до чего трогательно!

Прикрикнув на себя, Андреа ответила ему решительным взглядом. Словно бросала ему вызов.

Губы Шона раздвинулись в усмешке, соблазнительной, как сам грех.

— А если я разрешу ваш спор, что я получу взамен, дамы? Может, вы тогда оставите меня в покое и дадите возможность спокойно поработать?

— Поглядим, — хмыкнула Андреа. — Ну, давай, Шон. Доставь нам удовольствие.

Улыбка Шона стала шире. Пожав плечами, он бросил на землю отвертку, молча расстегнул пояс и одним движением стащил с себя джинсы.

Трусов под ними не оказалось.

Ребекка с Кэйтлин восторженно завопили. Андреа онемела — просто молча стояла и таращилась на Шона, оглушенная стуком собственного сердца.

Солнце коснулось его загорелых ягодиц. Они были только чуть светлее всего остального. Почему-то это поразило Андреа сильнее всего. Может, он специально загорает голым, вдруг пришло ей в голову, скажем, пока бреется? А что, интересная мысль! Андреа вдруг поймала себя на том, что с удовольствием нагнулась бы и впилась в эти ягодицы зубами, чтобы попробовать, какие они на вкус.

Шоу продолжалось всего несколько секунд. Насладившись произведенным эффектом, Шон быстрым движением натянул джинсы.

— Вы все проиграли, — безапелляционным тоном объявил он, застегивая ремень. — Ну что, удовлетворены?

Ребекка нервно облизнула губы.

— О да, еще как… до выходных хватит! — Хохотнув, она повернулась и зашагала к калитке.

Андреа еще долго слышала ее низкий, раскатистый смех.

Кэйтлин не спешила уходить — топталась на крыльце, потом, свесившись через перила, пыталась заигрывать с Шоном, но тот уже забыл о ней. Все, игра окончена, хмыкнула Андреа. Похоже, Кэйтлин к такому не привыкла — надув губки, она натянуто распрощалась и вернулась в дом.

Убедившись, что она захлопнула за собой дверь, Андреа спустилась с крыльца и направилась к Шону. Ноги у нее до сих пор слегка дрожали, тело горело, но она, напустив на себя равнодушный вид, независимо сунула руки в карманы джинсов, молча наблюдая, как Шон копается в моторе.

— Это у вас мода такая? Я имею в виду — у кошек? — ехидно спросила она. — Косите под «коммандос»?

— He-а, просто экономлю на прачечной, — не поднимая, головы, буркнул Шон.

Андреа попыталась улыбнуться дрожащими губами, но улыбка вышла натянутой. Сердце до сих пор колотилось так, что она с трудом разбирала, что он говорит.

— В чем дело? — поинтересовалась она. — Неужели Ким наотрез отказывается стирать трусы свирепого, грозного альфа-самца?

— Она современная женщина, я имею в виду Ким. А это значит, что она стирает вещи только своего мужа, а отнюдь не его никчемного братца. Кстати, Коннора она тоже заставляет стирать свои шмотки. Говорит, это закаляет характер.

— Она заставляет вас, мужчин, прыгать возле стиральной машины?! — Андреа не верила своим ушам. — Вот это да! Держу пари, на это стоит посмотреть.

— Да знаю я, как управляться со стиральной машиной, — досадливо буркнул Шон, на мгновение оторвавшись от своего мотоцикла. — Просто… э-э-э… немного подзабыл.

Андреа, упершись руками в колени, нагнулась к нему — и пропала. Она глаз не могла отвести от его рук. При виде того, как напрягаются его мышцы, когда он старается завернуть тугую гайку, у нее пересохло во рту. От Шона пахло солнцем и пылью дальних дорог… неудивительно, что Ребекка с Кэйтлин пожирали его глазами. Андреа прекрасно их понимала.

— Раз уж ты все равно тут стоишь и глазеешь на меня, может, поможешь? — рявкнул Шон. Видимо, дело не спорилось — Андреа услышала, как он засопел. — Иди сюда и подержи эту штуку.

«Ух ты! — От этих двусмысленных слов Андреа бросило в жар. — Для тебя — все, что угодно, Шон Морисси! Хочешь, чтобы я что-то подержала? Без проблем!»

Она нагнулась к нему:

— Какую?

Огонек, блеснувший в его глазах, подтвердил, что выбор слов был не случайным.

— Вот эту. — Взяв ее руку, Шон положил ее на гаечный ключ, которым пытался подкрутить упрямый болт. — Просто ухватись вот тут, сожми покрепче и держи, поняла?

Андреа машинально облизнула губы.

— И всего-то? Держу пари, ты даже представить не можешь, как крепко я могу держать.

Из груди Шона вырвалось хриплое рычание.

— Не играй с огнем, Энди, девочка, — предупредил он. — Ты хоть понимаешь, что ходишь по краю?

Еще бы она этого не понимала! Но в присутствии Шона Андреа так и подмывало переступить эту грань. Она судорожно вздохнула, почувствовав, как ладонь Шона накрыла ее руку. Прижав ее пальцы к ключу, Шон заставил ее сжать его покрепче. Что-то щелкнуло, и упрямый болт наконец подался. Шон с Андреа одновременно потянули его на себя.

Здорово, мысленно хмыкнула она. Лицо Шона вдруг оказалось совсем близко от ее собственного — на щеке его красовалось пятно. От него пахло потом и машинным маслом, и немножко ветром. Все, о чем могла сейчас думать Андреа, — это о том, как солнце касается поцелуем его ягодиц, тех самых, которыми она совсем недавно имела возможность полюбоваться.

Шон отложил в сторону болт и потянулся, чтобы вывернуть еще какую-то деталь, но тут Андреа тронула его за плечо. Шон обернулся — его дыхание коснулось ее лица, и она вдруг заметила, как потемнели его глаза.

Впоследствии Андреа так и не смогла сказать, кто из них нагнулся первым… но в следующую минуту она уже крепко прижималась к нему. А потом почувствовала, как твердые губы Шона нашли ее рот. Уже не пытаясь скрыть свое желание, он нетерпеливо поцеловал ее, и Андреа, зажмурившись, растворилась в этом поцелуе. Пальцы Шона ласкали ее шею, заставляя ее выгибаться дугой, чтобы продлить наслаждение.

— Пойдем ко мне, — прошептал он, не отрываясь от ее губ. Андреа казалось, она пьет его дыхание. — Сможешь убедиться собственными глазами, что я стираю нижнее белье. Ну, так как?

Ей очень хотелось сказать ему «да»… еще как хотелось! Тем более что дома не было ни души и ничто не мешало им закончить начатое. Они могли целоваться и ласкать друг друга до изнеможения… Андреа могла бы расстегнуть его джинсы, запустить туда руки и потрогать его твердые, поцелованные солнцем ягодицы.

Она слегка отодвинулась. Шон пристально смотрел на нее — по лицу было заметно, какого труда ему стоит сдерживаться. И все же он держал себя в узде — боялся испугать, догадалась Андреа. От напряжения на верхней губе у него выступили капельки пота. В этом был весь Шон. У Андреа все перевернулось внутри. Она вдруг поймала себя на том, что едва сдерживается, чтобы не слизнуть их языком.

— Твои джинсы вибрируют, — прошептала она.

— Что? — вздрогнул Шон. — Ах да… проклятие! — Отодвинувшись, он выпрямился и сунул руку в карман джинсов, где надрывался мобильник.