Для тебя моя кровь (СИ)

Не плачь, Инга! На морозе плакать вредно, испортится кожа лица.

Но плакать хотелось, от страха, от безысходности, от ощущения собственной несвободы. Ну какую девушку в двадцать два года будут одолевать подобные мысли, о тревожащихся бабушках и об обязательной явке домой не позже восьми. Иногда родительские любовь и забота приносят не только благо, но и ставят вот в такое дурацкое положение. Бабушке нужно, чтобы я вернулась не позже восьми, а как я это сделаю, похоже, её мало волнует.

- Не бойтесь, Инга, - раздался за спиной знакомый голос, такой же тёмный, бархатный, густой и обволакивающий, как окружающий меня мрак. Словно он был частью этой тьмы .

- Вы меня преследуете? – обречённо проговорила я.

Вместо того, чтобы начать оправдываться, мол, у меня здесь дела, к знакомому заходил, снежный барс ответил то, чего я никак не ожидала услышать:

- Я вас оберегаю.

И эта фраза прозвучала так , будто бы оберегать меня входило в его прямые обязанности, словно он выполнял работу, пусть не такую приятную, но хорошо оплачиваемую.

- Не припомню, чтобы нанимала телохронителя, - огрызнулась я, тут же прикусив язык. Ну ни дура ли? Сама стою в тёмном подъезде, потерянная и напуганная, но грублю человеку, который предлагает мне свою помощь. А помощь ли? Может быть он и есть тот самый маньяк, о котором недавно писали в газетах.

- Ну конечно не просили, - усмехнулся снежный барс. – Но мне этого и не требуется.

По спине пробежал противный холодок, мысли заметались. Кого звать на помощь? Что кричать? А может быть попробовать убежать? Только, далеко ли я убегу в тёмном подъезде, по крутым ступенькам вот от такого бугая.

- Пожар! – заорала я, что есть мочи.

Холодный воздух обжёг горло, дыхание перехватило, и крикнуть вновь, у меня уже не получилось, так как, мне пришлось надсадно закашляться. Перед глазами заплясали красные всполохи. Я кашляла, согнувшись пополам, вытирая, выступившие слёзы шерстяной рукавицей. Ну что за день такой сегодня ?

- Прекратите валять дурака! – холодно произнёс мужчина. – Идёмте, я провожу вас домой, на улице темно, скользко и далеко не безопасно, и о чём вы думали, отправляясь одна?

Он взял меня под локоть, и мы вышли из подъезда.

Скудный свет уличных фонарей едва рассеивал сгустившуюся тьму. Мимо пролетали машины, куда то шли люди, скрепя каблуками сапог, призывно светились витрины магазинов, а мы молча шли.

Когда то, ещё будучи студенткой, я мечтала, что буду идти по городским улицам под руку с красивым парнем. Ну что ж, сбылась мечта идиота. Вот я, вот вечерняя улица, а вот и парень. Чего тебе, Инга не хватает? Холодный колючий ветер проникал под одежду, пронизывал, мороз покусывал щёки, от некачественного вина или от резкой смены температуры начинала побаливать голова. Чувство неловкости, которое, скорее всего, испытывала только я нарастало с каждой минутой. Мы два совершенно незнакомых человека шли рядом, рука об руку и молчали, что может быть глупее? Я украдкой разглядывала своего спутника. Он, на удивление, одет был довольно просто, хотя военные, пусть даже бывшие, имели хороший достаток и могли не скупиться на одежду. Этот же, оделся так, словно хотел выглядеть, как можно незаметнее, не привлекая внимания. Чёрная куртка, такие же чёрные брюки, вот только шапки на голове не было. И не холодно ему в такой мороз? Лицо мужчины ничего не выражало, ни одной мысли, ни одного чувства, словно он не хотел отвлекать себя думами. В моей же голове продолжал звенеть голос Валерия. В субботу! Мы встретимся в субботу! Каким будет этот день? Смогу ли я пересилить своё отвращение к прикосновениям мужских волосатых рук, пахнущих табаком и рыбой губ, насколько мне будет больно, когда он войдёт в меня?

- Инга, - начал снежный барс. – Я бы хотел извиниться за то, что произошло сегодня на вашем уроке. Мне следовало иметь ввиду, что передо мной сидят дети, а не солдаты. Но мы военные бываем порой слишком чёрствыми.

Мне редко кто приносил свои извинения, обычно люди, обидевшие меня, считали себя правыми, и в итоге, просить прощения приходилось мне, так уж повелось с раннего детства. И что я могла теперь ответить? Ну вот не умею я принимать извинения с достоинством, так, чтобы всё обратить в шутку, или в дружескую беседу.

Дома со множеством горящих окон, машины, фонари, снег. За что зацепиться? Как продолжить разговор? Наташка бы давно уже раскрутила парня на ресторан или кафе, в качестве компенсации и, таким образом, приобрел а ещё одного знакомого в свою «копилку нужных людей». А я? Я ничего не умею, ни дисциплину в классе поддерживать, ни с мужчинами разговаривать, ни отстаивать свои права. Жалкое, слабое никчёмное существо.

Анька жила неподалёку, и мы уже почти подошли к моему дому. Со двора доносились крики мальчишек, играющих в хоккей.

Мы остановились, мужчина повернулся ко мне, и его зелёные глаза оценивающе просканировали меня. Затем, кивнув своим мыслям, он взял меня за руку. Сквозь колючую шерсть рукавицы, я почувствовала тепло его ладони, приятное, успокаивающее, расслабляющее.

- Вы чем то расстроены? Может быть я смогу как- то помочь?

Мимо прошла соседка, ведя за поводок свою лохматую рыжую псину, которая в свете тусклых фонарей, казалась грязно зелёной. В булочной, через дорогу, погас свет. Мне ,нестерпимо ,захотелось снять дурацкую рукавицу, чтобы ничего не мешало ощущать прикосновение этого человека, чтобы в полной мере прочувствовать, как тепло его кожи , мелкими иголочками пронзает мою ладонь, как с током крови бежит к предплечью, потом по плечу, как поднимается к груди, а оттуда распространяется по всему телу, сладко пульсируя. Голова слегка кружилась, тело моё дрожало, но не от холода, а от непреодолимого желания каждой клеточкой прикоснуться к этому странному человеку, раствориться в нём, стать им.

А он, тем временем, что то говорил, я отчётливо слышала каждое слово, но никак не могла уловить смысл сказанного.

- Если вы по каким –то причинам не желаете давать мне частные уроки, я попробую найти другого преподавателя, но ведь это не означает, что мы не можем подружиться, правда? Давайте встретимся завтра и куда не – будь сходим. Вы любите кино ? Или мы просто можем посидеть в кафе, как вы на это смотрите?

Сейчас для меня звенели ручьи, пели птицы, шумела молодая зелёная листва, а с неба щедрым потоком лился солнечный свет.

Я почти не дышала, боясь пошевельнуться, боясь спугнуть это чудесное ощущение.

Всё вокруг исчезло, были только я и он, его горячая рука, его зелёные пронзительные глаза и, дурманящий запах его порфюма, свежий, с нотками цитруса и ментола.

- Инга! – раздался голос бабушки. – Уже так поздно, я решила тебя встретить.

Мир, где царили лишь я и снежный барс, разбился на осколки, и тут же склеился, собрался в грубую, неприглядную и привычную картинку. Тёмная улица, снег, фонари, голые деревья и взгляд бабушки, полный тревоги.

Пора что – то отвечать, а то решит, что я полная дура, меня на свидание приглашают, а я молчу, словно воды в рот набрала, да и не вежливо это.

- Спасибо, Алексей, за приглашение, но у меня совершенно нет времени, нужно готовится к урокам.

Я постаралась улыбнуться , как можно мягче и взяла бабушку под руку, уловив в её взгляде одобрение.

Ковалёв сухо попрощался с нами, пожелав спокойной ночи, зашагал в темноту. Я едва удержалась от того, чтобы не броситься в догонку за ним с криком: «Вернись! Ты же обещал! Ты же звал меня с собой! Куда же ты уходишь?» В сердцах я со всей силы пнула какую – то железную банку, лежащую на земле и тускло блестевшую в свете фонарей. Я досадовала на себя за свою нерешительность, досадовала на бабушку, за то, что она появилась в неподходящий момент. Отключили моё персональное солнце, весну, тепло, и вновь вернулся ненавистный унылый ноябрь с пронизывающим ветром, колючим морозом и тоской, от которой хочется , по- собачьи, выть.