Горничная особых кровей (СИ)

вздыхала, и говорила, что я должна вести себя, как подобает барышне из хорошего рода.

Барышня… из хорошего рода…

Мы лишились титула, потеряли право зваться светлейшими, поменяли владение, присягнули Элайзе. Но у нас оставался

старый отцовский дом в Дарне. Какое-то время мы прожили тихо-счастливо, а потом родители ушли. Как и многих в нашем

роду, их постигла внезапная смерть во цвете лет. Если бы они знали, что дом снесли! При жизни они старались, чтобы у

меня все было, и просили - Регина, учись хорошо. Регина, не забудь про Отбор. Регина, верни Жарковским титул.

Титул… Мне бы хоть квартиру снять!

Между тем мы поднялись на этаж, где находились покои будущих и прошлых владетелей. Меня подвели к покоям бывшего

владетеля, почившего мужа Элайзы, и открыли дверь.

Когда я вошла внутрь, то словно в прошлое перенеслась. Покои были обставлены по старой моде, так, чтобы подчеркнуть -

здесь обитает психокинетик. Все в оттенках эо: белых и фиолетовых тонах. Люстра - гроздья искусственных кристаллов на

потолке, столики плоские и круглые, да и вся мебель округлая, гладкая, низкая.

Владетель вышел из смежной комнаты, кивнул охране, и те оставили нас вдвоем.

Я опустила голову в знак уважения.

— Проходи, присаживайся.

Какой интересный голос - мужественный, и в то же время очень мягкий. Я опустилась на ближайший диванчик, не глядя.

Что-то пихнуло меня в бок и заверещало. Я тоже чуть не заверещала от неожиданности. Белый комок шерсти размером с

кошку скатился с дивана и, перебирая несколькими парами лапок, подбежал к центу.

Мужчина поднял зверька, и тот сразу же обхватил его лапками за шею, прижался всем телом.

— Обидела.

Владетель молчал. Значит, его мужественно-мягким голосом говорил этот зверек?

— Мелок на тебя обиделся, — сказал альбинос, подтверждая мою догадку. — Не надо было на него садиться. Хочешь

погладить его, загладить вину?

— А он не укусит?

— Мелок хороший, — обиженно протянул зверек.

Я восторженно вздохнула. Говорящее животное!

— Это понги, — объяснил центаврианин. — Маленькое, но умное создание. Любит ласку.

Я подошла, ничего не видя, кроме понги. Осторожно коснулась шерстки - мягкой и длинной, кое-где спутанной. Ушки

маленькие, лапок шесть, каждая оканчивается острыми коготками. Кажется, они, как у кошек, втягиваются.

— Обидела, — обиженно повторил Мелок, не поворачивая ко мне мордочки.

— Прости-и-и, Мелок, — нежно-нежно проговорила я.

Мелок или застеснялся (если животные вообще стесняются), или просто ему надоело висеть на шее альбиноса, и он быстро

слез с него, побежал по полу, скрылся под одним из столиков.

И вот тогда-то я поняла, что это был отвлекающий маневр.

Альбинос просто приманил меня к себе поближе! И теперь рассматривал, как еще одного зверька, сверху вниз. Любопытно:

когда мужчина находится строго напротив, его глаза кажутся просто светло-серыми. Стоит же немного поменять угол обзора,

как они приобретают красный оттенок. А как ярко проступает рисунок радужки!

Чем больше я приглядывалась, тем очевиднее становилось - с альбиносом что-то не так. Подрагивают пальцы, взгляд

мутный - так старшие выглядят, когда напиваются. Все-таки подействовала на него веронийская выпивка.

— Ты прислуживала мне.

— Да, светлейший.

— Послужи еще. — Владетель протянул руку и коснулся моего лица.

Я отшатнулась и спросила резко:

— Что вы делаете?

— Вчера ты себя предлагала. А сегодня я не настроен на игры. — Он снова попытался меня коснуться.

В голове зашумело. Внутренности завязались в угол, а тело напряглось до боли. Я словно на тринадцать лет назад

вернулась - мною овладело то же отупение, и страх. Мелькнула мысль «Еще раз я не допущу!»

Тогда я размахнулась и влепила пощечину. Плевать, кто он - владетель, банкир, совершенно плевать. Ни один мужик меня

против воли не тронет.

Центаврианин почему-то упал.

Я посмотрела на свою руку и ощутила жгучую пульсацию на кончиках пальцев. Эо! Больше десяти лет не пользовалась эо, а

сегодня, то ли от страха, то ли от возмущения, приложила всей скопившейся силой нового владетеля.

Сделав шаг назад, я ударилась ногой о диванчик. Меня начало трясти. А что, если я его прикончила? Качнула головой - нет,

такого быть не может. Или может?

Я села на диванчик; превратившиеся в желе ноги плохо держали. В голове настал полный сумбур. Не паниковать! Только не

паниковать. Сейчас что-то придумаю. А сначала нужно подышать.

Как успокоилось мое дыхание, так успокоилась и я, осмелела до того, что посмотрела на альбиноса. Он пришел в себя,

быстро, как и полагается старшему. Приподнялся, поморщился, но меня как будто и не увидел. Уставился в одну точку, в

стену. Взгляд у него стал неживой, и тяжелый, как плита. Такими же тяжелыми камнями упали слова:

— Токай се. Тце токай.

Это на центаврианском?

Я вздрогнула, когда альбинос рассмеялся, сухо и страшно, как будто внутри что-то ломалось. Что с ним? Он сам по себе

такой, или после моего удара у него в голове помутилось?

«Все, Регина, хватит на него таращиться. Скажи андроидам, что владетель сошел с ума». Я тихонечко, осторожненько пошла

к двери, чтобы, не допусти Звезды, цент меня не заметил в таком состоянии.

Начала открывать дверь…

— Стой.

«Заметил!» Я обернулась, и с немалым облегчением отметила, что мужчина пришел в себя, по-настоящему пришел в себя.

Потирая тонкими пальцами след от моего удара, он произнес так, будто читал приговор:

— Ты ударила меня, продажная девка.

Продажная девка, надо же… И кто только наплел ему такое? Меня вдруг озарила догадка.

— Вам вчера Марина прислуживала? Темноволосая кудрявая девушка? Наверное, ваши олухи напутали. Я Регина, а не

Марина. Мы похожи.

Владетель посмотрел на меня внимательнее. И даже сидя на полу умудрился сделать это свысока.

— Где я тебя видел?

Я обиделась. Какая женщина захочет принять тот факт, что ее можно с кем-то спутать? К тому же, Маришка - брюнетка, а я

каштановой масти.

— Барышня из зоны? — вспомнил он.

— Я не барышня.

Альбинос усмехнулся, снова потер виски. Надо же, как хорошо у него заработали мозги после помутнения рассудка. Что тут

скажешь - старшая раса.

— Аэрокар был твоим?

-Да.

— Такой стоит больших денег. Откуда столько у горничной?

— Компенсация за снесенный дом.

— Ты потратила компенсацию на аэрокар? — он удивился так, что, должно быть, протрезвел окончательно. — Почему не

взяла квартиру в городе?

Я пожала плечами. Аэрокар - это мечта, а что центы смыслят в мечтах? Ему не объяснишь, что такое душевный порыв.

— Не самое лучшее вложение, — протянул мужчина. — Да и страховка не покроет стоимости кара. Ты в убытке.

— Ну, что ж? Кто без долгов, а кто бестолков.

Альбинос рассмеялся, и я расслабилась - вот сейчас он точно в порядке. Доберется до своей постели, и сладко выспится,

чтобы завтра снова быть бесчувственным засранцем. Может, мне попытаться свалить до того, как его голову посетит мысль

о моем наказании?

— Если у вас больше не будет указаний, светлейший, я пойду.

— Указания есть.

Потерев многозначительно след от моей пятерни на лице, альбинос задумался. Сто пудов ищет какой-то мерзкий способ

наказать меня за то, что посмела поднять руку на него - высокородного центаврианина.

«А чего ты ожидала? — спросила я у самой себя. — Что он посмеется над этим недоразумением и отпустит тебя просто так?

Это цент, а центы все коварны, бездушны и отморожены». Я морально приготовилась к вердикту.

— Мне нужна личная служанка, горничная - так у вас это называется? И ты мне подходишь.

Я ослышалась? Не может он такое сказать. Я же ударила его, со всей силы ударила, вложив эо. Это - покушение на жизнь,