Дождь (ЛП)

- Икеда! – крикнула я. – Ты ведь Ками? Ты можешь что-нибудь сделать?

Она опустилась рядом со мной.

- Я не так и сильна. Мои рисунки не встают со страниц.

- Попытайся, - сказала я. – Я тоже не так сильна, но, может, вместе мы с этим покончим.

Она кивнула.

- Что я должна сделать?

Я не знала точно. Какова их слабость? Есть ли у них хоть одна слабость?

Сусаноо – ками бурь, повелитель Йоми, мира тьмы, а Тсукиёми – ками луны.

- Аматэрасу, - сказала я. – Ками солнца. Тень и тучи усиливают их. Мы сможем их разогнать?

- Я попробую, - сказала Икеда. Она макнула палец в чернила, что я собрала в руках, и перевернула страницу блокнота Томо.

- Это оно? – крикнула я. – Солнце? – ничего не происходило.

- Я же говорила, - сказала Икеда. – Я не так сильна.

- Потому что солнце уже здесь, - поняла я. – Но скрыто тучами.

Она сложила ладони чашей, и я перелила в них накапавшие с неба чернила, вытирая руки о траву. Я зачерпнула чернила пальцем и принялась водить им по странице.

«Пожалуйста», - думала я.

Хорошо, что я учила кандзи. Хорошо, что я знала, что написать.

Аматэрасу. Слово сверкнуло бледно-золотой пылью, а потом почернело. Вот оно. Вот моя сила.

Икеда разлила на траву чернила и придвинулась ко мне. Она обводила кандзи, что писала я, делая их четче и темнее.

Слово покрылось рябью, засверкало золотыми искрами. Оно искрилось, как светлячки.

Свет становился все ярче, Икеда попятилась, заслоняя рукой глаза. Вся поляна вокруг нас была залита белоснежным светом, деревья стали черными и серыми, словно мы попали в рисунок из чернил.

Послышался громкий раскат грома, Томохиро и Джун полетели вниз, ударяясь со стуком о землю. Они лежали без сознания. Свет угасал, и поляна вернулась к нормальному облику, после кромешной тьмы цвета резали глаза. Тучи исчезли, лишь небольшое облачко плыло к Кунозан, где от него ничего не осталось со вспышкой синего света.

- Джун, - крикнула Икеда и подбежала к нему. Я смотрела то на Джуна, то на Томохиро. С закрытыми глазами они выглядели мирными. Словно спали.

О боже.

- Томо, - сказала я и побежала к нему.

Я убрала с его глаз медные пряди, вытерла с его лица ладонями кровь и чернила.

Джун пошевелился первым, со стоном повернув голову.

- Джун, - сказала Икеда.

- Наоки, - отозвался он, Икеда покраснела. Вполне возможно, что он впервые назвал ее по имени. – Кэти в порядке? – он позвал меня. – Кэти?

Икеда помрачнела. Но я уже не могла беспокоиться за них.

- Томо, - сказала я, но он не двигался. Я прижала пальцы к его губам, чувствуя его теплое дыхание. Он жив. Но был ли он еще собой, или остался лишь Ками?

Он медленно открыл глаза, и я с трепетом радости увидела, что они снова карие. Он управлял собой.

- Кэти? – тихо сказал Томо. Он смотрел на меня, разбитый и раненый, покрытый грязью, испачканный чернилами на волосах. Таким красивым он никогда еще не был.

- Ты в порядке? – спросила я.

Он рассмеялся, но смех перешел в кашель.

- Лучше не бывает. А ты?

- Порядок, - ответила я. – Тебе нужно домой.

- Ты меня понесешь? – он попытался выдавить улыбку. – Вряд ли я смогу ехать на велосипеде.

- Попрошу Икеду. А велосипед заберем позже.

Я обернулась. Джун уже сидел, откашливая чернила, Икеда намочила платок в холодной воде.

Я подошла и села рядом с ней, глядя на рябь на воде, пока она водила по ней платком.

- Ты в порядке? – тихо спросила я.

Икеда не взглянула на меня.

- Тебя звал Джун, - сказала она.

Я знала, что нужно было молчать, но ее страдания я чувствовала как свои. Я не хотела, чтобы кто-то еще чувствовал боль.