Мрачный шепот (ЛП)

Внезапный шум.

Скрип.

"Так, так, так.

Что у нас тут?" голос гудел, поэтому Гидену решил, что где-то были спрятаны динамики.

И этот голос не принадлежал никому из его знакомых.

"Сегодня мой день рождения?"

В помещении стало жутко тихо, пока Анья не поспешила обратно к Люциену, стуча каблуками по полу, выложенному плиткой.

Замерцали огни, отгоняя тени прочь.

В этот момент Гидеон готов был утвержать, что мир прекрасен.

Он моргал, стараясь избавиться от темных пятен, мешающих его зрению, и наконец увидел своих друзей, в первый за целую вечность.

Люциен растянулся на полу, его голова покоилась на коленях у Аньи, богиня прижала его к себе, словно пытаясь защитить.

Рейес валялся у противоположной стены, мрачно ухмыляясь.

Страйдер был недалеко от него, держась за живот, его колени были прижаты к груди, и Амун был рядом с ним, схватившись за голову, его собственные черты словно остекленели.

Однако, никаких признаков Ловцов.

Окна по-прежнему были заблокированы, дверь всё еще закрыта.

" А я все задавался вопросом, кто запустил сигнал тревоги.

Все же пришлось позаботиться о ваших друзьях а Буде, прежде чем я смог вернуться сюда."

Безжалостный смех.

" Мы надеялись, что вы заявитесь сюда, с тех пор, как опубликовали ту заметку.

Вижу, что отрицание существования этого объекта дало свои плоды, и уверен, вы даже и мысли не допускали, что это может быть ловушка."

Благодаря внезапной тишине в своей голове, Гидеон смог пранализировать этот голос в своих воспоминаниях, и вот оно.

В конце концов, он принадлижал знакомому.

Дину Стефано.

Второй в команде Ловцов, подчиняющийся только, этому больному ублюдку, Галену.

Стефано ненавидел Сабина за то, что он украл его жену, Дарлу, говоря что она была бы жива, если бы Повелители и зло, которое они вмещают, горели бы в аду, которому и принадлежат.

Зло, которое сеял Стефано, не знала пределов.

Он посылал Данику, невунную, шпионить за ними, планируя использовать ее, чтобы схватить, и пытать, Повелителей одного за другим.

Этот его план не сработал.

Но он послал ее в крепость, а затем попытался взорвать ее.

Страх засосал в желудке у Гидеона, быстро переходящий в ярость и печаль, когда слова Стефано пустили корни.

Надо позаботиться о друзьях.

Его осенило понимание.

Ловцы были в Будапеште.

Они дрались… и они победили, иначе их не было бы сейчас здесь.

Сабин бы никогда не позволил им сбежать.

Где теперь был Сабин? Пока ларец не будет найден, Ловцы не убьют Повелителей, веря, что их демоны, освободившись, могут причинить больше бед.

Они заключили его в тюрьму? Пытали? Подняться на ноги было тяжело, но Гидеон сделал это.

Покачнулся, но удержался в вертикальном положении.

Все, кроме Страйдера, сделали тоже самое, доставая свое оружие, готовые сделать все необходимое, несмотря на свою слабость.

"Приди сюда."

Рейес поманил пальцами.

"На спор."

Стефано опять засмеялся, на этот раз действительно развеселившись.

"Почему я должен это делать? Я могу морить вас голодом и наблюдать, как вы чахнете.

Я могу отравить воздух и наблюдать за тем, как вы страдаете.

И я могу сделать все эти вещи, даже не прикасаясь к вашим отвратительным телам".

Под конец его голос ожесточился, от острых слов веяло фанатизмом.

"Позволь женщине уйти", сказал Люциен.

"Она ничего не сделала тебе".

"Черт, нет."

Анья покачала головой и ее светлые волосы разлетелись во все стороны.

"Я остаюсь здесь".

"Какие нежности", сказал насмешливо Стефано.

"Она хочет остаться со своим демоном.

Хорошо, думаю, я уведу ее.

Только для тебя, Смерть.

Все же, не думаю, что вам понравится то, что я сделаю с ней."

Зарычав, Люциен присел, готовый кинуться в бой.

Его оружие было поднято и нацелено.

Готово.

Он выглядел жестоким и свирепым, настоящей Смертью.

"Попробуй."

Именно тогда мальчик, приблизительно одиннадцати лет, прошел через дальнюю стену, как если бы он был призраком.

Глаза Гидеона расширились, его ум, проигрывал увиденное в надежде обработать это экстраординарное событие.

"Пойдем со мной", сказал мальчик Анье.

"Пожалуйста."

"Искусный фокус."

Она медленно повернулась, перемещая оружие.

"Вы послали ребенка в логово льва.

Трусливо, разве вы так не думаете? И вы действительно считаете, что ваше маленькое домашнее животное может вынудить меня сделать что-то, чего я не хочу?"

"Да, я могу," ответил мальчик со всей серьезностью.

"Но нет никакой необходимости участвовать в насилии."

Люциен отпихнул Анью за себя, его глаза, запылали красным, его зубы, заострились и обнажились.

Наблюдать за обычно стоическим воином, находящимся в таком безумстве, было почти болезненно.

Он любил свою женщину и готов был умереть за нее.

Он скорее умрет, чем увидит, как ей причиняют вред.

Украдкой Гидеон двигался около Смерти, неуверенный в том, что делать, но зная, что он не может пассивно смотреть.

Но действительно, кто большее зло здесь? Мужчины в клетке или мужчины, которые послали ребенка на войну?