Алкид: Начало (СИ)

Кто же знал, что гостем, позвонившим в звонок, окажется Гильгамеш (Алкид сразу же выдал личность Арчера Кирицугу). Алые глаза смотрели на лицо Эмии, который стоял в ступоре, держась за раздвижную дверь.

«Что. Это. Такое?»

Кирицугу выдохнул и посмотрел на Гильгамеш. Длинные золотые волосы были убраны в косу, из одежды были джинсы и чёрный топ с такого же цвета кроссовками. Девушка выжидающе посмотрела на Эмию, внутри которого начал сгущаться страх. И не удивительно — один из сильнейших Слуг стояла прямо перед ним. К сожалению, Сейбер и Айрисфиль, прихватив Майю, умчали в магазин и на разведку. Так что Кирицугу, как говорил Алкид: «В голом поле с голой жопой, а перед тобой орда орков. Неправильных орков».

— Эй, хватит пялиться на меня, — брезгливо бросила Гильгамеш. — Где Алкид?

— Уехал где-то пять часов назад, — сглотнув, ответил Эмия, о чём и пожалел. Девушка, несмотря на некрупные габариты (во всех местах), она с лёгкостью смогла схватить Кирицугу за шиворот и поднять, а затем начать трясти.

— Как уехал?! — возмущённо закричала Гильгамеш. — Куда?! Отвечай! — Королева начала трясти сильней, однако через секунды три отпустила Эмию на землю. Убийца Магов порылся по карманам своих брюк и вытащил на свет листок бумаги. Закурив, Кирицугу развернул его.

— «Молокосос. Я уезжаю на три дня с Мелкой в тур по Японии. Без меня не драться. Не рукоблудничай. Если кто-то из Слуг припрётся, позвони мне и дай им трубку», — Кирицугу вернул бумажку в карман, а сам направился к стационарному телефону, который стоял на комоде рядом со входом. Набрав нужный номер, Кирицугу принялся ждать ответа с той стороны (и ничего странного в звонке не было — Алкид рассказывал о том, что у него есть «чудо-телефон», на который можно дозвониться даже из Ада через котёл).

— Рукоблудничаешь? — раздался спокойный и ровный голос Алкида из трубки. Гильгамеш услышала, благодаря острому слуху, и усмехнулась.

— Нет, да и когда? Старик, тут Гильгамеш тебя требует, — поманив Королеву Героев рукой, произнёс Кирицугу. Естественно, это оскорбило девушку до глубины души, но один раз простить плебея можно. А на второй можно и руки отрезать.

— Алкид, привет, — Эмия подавился воздухом. Гильгамеш сказало это так, словно она стеснительная школьница, которая пытается признаться в любви своему семпаю.

— А? Гильгамеш, ты что там забыла? — девушку пробрало от холода в голосе с той стороны. — Предупреждаю, если ты будешь вести себя агрессивно, то станешь героиней жестоких германских фильмов.

— Да я ничего такого не хотела! — запаниковала Гильгамеш, вызвав этим очередное удивление Кирицугу, который не мог найти ответа на вопрос — что тут твориться?

— А когда ты приедешь… Может, сходим куда-нибудь? — спросила девушка спустя десятисекундную паузы.

Даже стоящий не приличном расстоянии Эмия услышал, как закашлял Алкид на той стороне. И Убийца Магов не подвился бы, если бы Старик подавился пивом или другом алкоголем. Нет, Кирицугу уверен, что подавился древний воин не воздухом, а алкоголем. А вот каким — неизвестно.

— Папа, не отпускай руль! — раздался с той стороны чей-то молодой девичий голос.

— Папа? — невольно произнесла Гильгамеш вслух.

— Насчёт твоего предложения, — продолжил говорить Алкид. — Я вернусь через три дня, вот тогда и поговорим с глазу на глаз.

— Хорошо! — Гильгамеш бросила трубку и стремглав умчалась из дома. Кирицугу постоял немного с открытым ртом, а затем положил трубку на её законное место.

Весь мир — хентай, а ты в нём — тёмная эльфийка. Почему такие неудачи? То пиво разлил перед поездкой, то Гильгамеш, то снова пиво. Ну, и чуть было не съехал с дороги в обрыв, но это не главное.

— Пап, не делай так больше, — произнесла Мордред и укоризненно посмотрела на меня. — На дорогу смотри! И возьми уже руль руками!

— А зачем? — поинтересовался я, устремив свой взор вперёд, на дорогу. — И так хорошо.

— Ничего хорошего в этом нет! — Мордред сложила руки на груди («А она есть?» «Убью, скотину») и отвернулась, надув щёки. — И вообще, я обиделась.

— Надо было раньше это говорить, а то действия вперёд слов — не есть хорошо.

Ладно, пусть подуется… А тишина прекрасна… Кхм, теперь вопрос — что за Медб? С какого перепугу Гильгамеш сказала такое? Это же, фактически, приглашение на свидание. Гильгамеш. Свидание. Где-то тут нестыковка.

«Так, сейчас… А! Вот! «В отличии от своей мужской версии фемГильгамеш является целомудренной девой, которая хочет выйти замуж только за равного мужчину. Однако её сердце будет у того, кто будет сильней её и сможет победить в серьёзном бою».»

Я понял, спасибо. Теперь мне почему-то захотелось отмотать время и притвориться в том бою ветошью. Или контейнером. Неважно, просто не отсвечивал бы. Теперь же у меня проблемы размером с грудь Боудикки и с глубину одного места Медб.

«Их же два, ну, мест»

Это да, но я про более глубокое и широкое… Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Сейчас спокойный момент, поэтому можно подумать насчёт будущего. До места высадки ещё час, поэтому времени вагон. А будущее очень грустное будет. Смотрите, у нас есть Кирицугу и Айри, которые вполне скрашивают мою жизнь. Им на замену придёт Широ с Рин и Илией. А потом? Нянчить их детей? Нет уж, увольте. Я не хочу привязывать себя к этой семье, иначе в 3000 году мне будет очень плохо. Как и им. Ибо я и они умрут. Раньше, позже, неважно — мы все умрём. После смерти Гайи, природе наступит конец. Животные, растения — всё исчезнет. Атмосфера останется, однако её очень быстро загрязнят до такой степени, что дышать нельзя будет. И в самый разгар Армагеддона заявятся Типы, которые уничтожат человечество. Полностью. Но вот только я сдаваться без боя не буду. Нет, я не кинусь в атаку на Типов — они меня порвут, а вот истребить всех Мёртвых Апостолов с их Прародителями — это да. В нынешнем состоянии я, скорей всего, смогу бросить вызов той мелкой, которая у них главная. Имени не помню. Честно.

Так ведь через 1000 лет я стану сильней. По крайней мере, попробую стать. И тогда устрою геноцид кровососущих. Если уходить, то красиво. А можно вообще планету взорвать, благо я знаю как. Лей-линии, как известно, пронизывают весь шарик. Где-то они толще, где-то тоньше. Однако можно спровоцировать цепную реакцию, которая выжжет всё на Земле. А для раскола потребуется три моих резерва, чтобы вызвать взрыв во всех лей-линиях планеты. Людей всё равно истребят к тому времени, а Человеческие Виды — уже не люди. Поэтому жалко не будет. Совсем.

«Так-так-так! Останови коней, царь Атлантиды! А как же Медея?»

Я не думаю, что она выживет к концу всей вакханалии, которая здесь начнётся через 1000 лет. И да, я реалист. Да, тяжело это признавать, но правда есть правда.

«Если так, то…», — Иосиф вздохнул. — «Что поделать? Будем писать завещание»

Зачем? Ведь его никто не прочтёт.

Лорд Эль-Меллой держался за голову и сдерживался, чтобы не зареветь от отчаяния. Три дня назад Лансер уехала со своим отцом, который «мягко» попросил ничего не предпринимать в сторону Мордред. А сейчас эта девка сидит перед ним и улыбается, играя со своим котёнком, попутно рассказывая о своём отце и их приключениях жене Арчибальда.

— А ещё за нами полицейские гонялись! Однако папка сконцентрировался и просто оторвался от них, по пути купив мне мороженое! — говорила Мордред с улыбкой на лице, изредка поглядывая на мага. Тот тихо-тихо ныл, проклиная весь свет за эту ужасную Слугу и её отца, которого просто так не тронуть.

«За что?»

Дела у Рюноскэ не шли. Как и у Кастера. Маньяк решил найти ту девчонку, что сорвала праздник Любви и залюбить её до смерти. Однако её нигде не было. Ни в одной школе. Ни в одном парке. Того странного человека тоже хотелось прирезать, однако Кастер не дал, ибо боялся за Мастера. Жиль узнал человека. Не потому что знал его, нет. Просто читал Мифы Древней Греции, где отдельным планом стоял Алкид — символ несгибаемости и непокорности, а фразеологизм «Алкидов рояль» давно у всех на слуху. Да, во все времена были похожие на него люди, однако Кастер чувствовал силу, что исходила от человека. И эта энергия очень агрессивно вела себя по отношению к магу и магии в округе. Она пассивно сжигала прану в воздухе, вот почему Рюноскэ потом жаловался на жару. За тот промежуток времени сгорело слишком много, что привело к нагреванию воздуха.