Грешные желания (ЛП)

Краем глаза она уловила движение. Члены стаи. Волчица замерла. Они замерли.

– Трей… скажи, что это не Джейми, – проговорил "Доминик".

– Должно быть, она напала на Данте и сбежала.

– Я не чувствую запаха крови, – проговорила альфа-самка.

"Доминик" пах нервозностью.

– Что нам делать? Я не хочу причинять Джейми боль, правда, но что если она ранит Кая?

– Мне интересно, что заставило её сюда прийти.

Альфа-самец зарычал на свою пару.

– Тарин, это не важная часть ситуации.

Он приложил какой-то предмет к уху.

– Данте, ты в порядке? Джейми сбежала. Она в нашей с Тарин комнате, нависла над детской кроваткой.

Волчице не понравилось, что голос альфа-самца громкий и гневный. Она предостерегающе зарычала. Он зарычал в ответ.

– Данте, поторопись. – Он убрал предмет.

Волчица знала исходящий от Альфы запах – паника. Когда он двинулся к ней, она снова зарычала. Этот мужчина, бросивший ей вызов, представлял опасность. Мог попытаться подчинить её, причинить боль и увести от безопасности. От щенка, от "Кая".

– Доминик, мы не можем его ждать. На счёт три я нападу на волчицу. Ты схватишь колыбельку и защитишь Кая.

– А я? – голос альфа-самки потерял мягкость.

– Я не хочу, чтобы ты к ней приближалась. Волчица нестабильна. Ты не видела, что моя мать сделала с Маркусом.

– Джейми не дикая.

– Она почти дикая. Поверь, здесь не очень уж большая разница.

Он повернулся к мужчине.

– Доминик, на счёт три. Раз… два… тр…

– Нет!

Волчица удивлённо вздрогнула на голос. Её пара влетела в комнату. Он стоял перед ней. Альфа не мог до неё добраться. Её пара снова её защитил.

Данте за всю свою грёбанную жизнь никогда так чертовски сильно не боялся. Кто мог винить Трея за нападение на волчицу, чтобы она не причинила вреда его сыну? Но Данте не мог позволить причинить вред Джейми. Не мог. Всё внутри него восставало против этого.

– Данте, отойди, – процедил Трей.

– Не могу, – произнёс он шёпотом, в котором слышалось мучение.

– Эй, посмотрите, – в голосе Тарин слышались удивление, интерес и изумление.

Данте повернулся к своей паре, которая спрыгнула обратно на стул. Одарив Трея недовольным взглядом, она устроилась рядом с Красавчиком у основания колыбельки.

– Поверить не могу, что раньше об этом не подумала.

Данте повернулся к Тарин.

– О чём?

– Моя бабушка тоже так делала.

– Тарин, о чём, чёрт возьми, ты говоришь? – потребовал Трей.

Она закатила глаза от его тона.

– Наш сын – целитель.

– Целитель?

– Моя бабушка была целительницей, но могла исцелять только психологические раны. Только благодаря ей мой отец выжил после смерти моей матери. Она не помогла мне, потому что ей было необходимо, чтобы я хотела её помощи, а я не хотела ни от кого помощи. Я была в слишком глубоком горе.

Данте нахмурился, всё ещё немного не понимая происходящее.

– Так… Кай – целитель-эмпат?

– Нет, это другое. Он не может помочь с эмоциями. Только с психологическими шрамами. Я думала, Красавчик крутится возле него, потому что защищает, но с котом ведь раньше плохо обращались, верно? Очевидно, у него ещё осталась психологическая травма, поэтому он тянется к Каю. И поэтому его автоматически ещё и защищает. Во всяком случае, так было с моей бабушкой.

Впервые за месяц в Данте вспыхнула надежда.

– Ты говоришь, что он может исцелить волчицу Джейми?

– Гм… нет.

– Нет?

– Данте, он просто младенец. Но волчица Джейми явно находит его присутствие успокаивающим. Ты должен воспользоваться её ясностью ума и попытаться завоевать её доверие, сейчас, пока она восприимчива.

Трей покачал головой.

– Пока она в таком состоянии, я не позволю ей находится рядом с моим сыном. Прости, Данте, но так же, как тебе нужно защищать Джейми, мне нужно защищать Кая.

– Вот что я тебе скажу, Флинстоун – она больше не в состоянии. Если я что-то и могу гарантировать, так это то, что она не причинит вред Каю. Она, как и Красавчик, будет его защищать.

Трей заскрежетал зубами и нахмурился.

– Мы не можем…

– Трей, заткнись. Если бы мне нужна была помощь, ты бы по-другому запел. Неужели ты думаешь, я сделаю что-то такое, что поставит нашего сына под угрозу?

Хоть и неохотно, но приняв её точку зрения, Трей повернулся к Данте.

– Мы не уйдём из комнаты, и если она попытается причинить вред Каю, ты не спасёшь её от меня. Понял?

Данте отрывисто кивнул, хотя не намеревался позволять Трею причинять вред Джейми. Он посмотрел на волчицу, а затем на Тарин.

– Я не знаю что делать.

– Посиди с ней. Поговори. Прикоснись.

– Она не хочет, чтобы я был рядом.

– Вероятно потому, что раньше не чувствовала безопасности. Ты не можешь ожидать, что она почувствует себя в безопасности, сидя в клетке, ведь это полностью её исключает. Она не была в состоянии, при котором ты мог бы её освободить. А теперь в состоянии.

Всё ещё неуверенный в том, что делать, Данте потёр лицо и сделал глубокий вдох. Однако Тарин была права: волчица находила присутствие Кая успокаивающим. Что ж, уже какое-то начало.

Данте медленно присел на корточки, ожидая, что чёрная волчица зарычит и попытается держать его на расстоянии.

К полному его недоумению, волчица так не сделала. Она просто внимательно наблюдала за ним, не поднимая голову с вытянутых передних лап. А вот Красавчик громко зашипел. Данте был близок к тому, чтобы возненавидеть этого кота.

Чувствуя неуверенность, он сел перед ней и скрестил ноги. Волчица продолжала наблюдать за ним, но не двигалась и не издавала ни звука. После четырёх недель было странно не слышать от неё рычание.

– Привет.

Данте больше ничего не произнёс, может быть, потому что в комнате они были не одни. Он чувствовал себя неловко и глупо. "Не обращай на них внимание", – сказал себе Данте. Сейчас важна была только его пара.

Он сосредоточился исключительно на ней, отсекая от себя всех остальных.

– И вот ты здесь. Жду с нетерпением историю, которая кроется за всем этим. Я знаю почему ты до сих пор не отступила. Я знаю, что ты всё ещё считаешь, что должна защищать себя и Джейми. Но тебе это не нужно. Больше не нужно. Вся опасность… её больше нет. Больше нет. Я здесь. Я буду обеспечивать вам обеим безопасность. Джейми это знает. Она мне доверяет, и ты тоже должна мне доверять. Потому что я по ней скучаю. Очень-очень скучаю. Скучаю по тому, как мы утром просыпались, по тому, как обнимал её, как она игнорировала каждое моё слово. Ты должна поверить, что я защищу вас обеих. Ты должна позволить ей вернуться. Я люблю эту упрямую, своевольную, вспыльчивую стерву.

Возможно, Данте почувствовал бы себя неловко за слёзы, бегущие по щекам, если бы не он один всхлипывал. Он удивился, услышав, как волчица завыла, ощутил её печаль. А ещё он чувствовал что-то более сильное. Джейми, он чувствовал Джейми. Она была смесью надежды и грусти. Ощущение было так чертовски потрясающе, что ещё больше слёз наполнили его глаза.

А ещё больше Данте удивило, когда чёрная волчица подняла голову со своих лап и положила ему на колено, глядя на него глазами, в которых было немного осторожности, но больше не было страха и гнева. Данте осторожно поднял руку и легонько почесал волчицу между ушами.

Она не зарычала и не вздрогнула. Волчица немного расслабилась и полузакрыла глаза. Для Данте это было равнозначно чуду.

Данте оставался так в течение нескольких часов, не смея пошевелиться, чтобы не напугать и не разрушить момент. Когда пришло время покормить Кая и малыша требовалось переместить, Данте ожидал, что волчица вернётся к испуганному, оборонительному состоянию. Вместо этого, она внимательно следила за тем, как Тарин вытащила Кая из кроватки и перенесла на кровать, чтобы покормить. Волчица осталась в футе от кроватки с Данте. Ей явно было достаточно просто того, что Кай рядом.