Can't help falling in love (СИ)

— Можно просто Милли. — Девочка обаятельно улыбалась, протягивая ему руку. — Приятно познакомиться, Финн Вулфард! Я ваша самая преданная фанатка! Я обожаю Calpurnia и переслушала все-все ваши песни! У вас просто талант!

— О, спасибо. — Финн неловко пожал маленькую ладошку, которая буквально терялась в его длинных пальцах. — Ты тоже замечательная актриса.

— Это один из самых лучших дней в моей жизни! — снова запричитала она, потрясённо глядя на их соединённые руки. — Я уже несколько лет мечтаю встретиться с вами, Финн Вулфард!

— Можно просто Финн, — поправил её тот, опираясь локтем на стенку и поддерживая тяжёлую от ударившего в мозг алкоголя голову.

А со стороны, видимо, выглядело так, будто он с ней… флиртует.

Милли же завизжала в свои ладони, а её глаза нездорово заблестели.

— О-о-о-о… э-э-эм… мы можем… где-нибудь присесть? — смущённо забормотала она, вдруг кокетливо опуская ресницы.

Вулфард реально хотел бы сесть, а то ещё немного, и он рухнет на пол.

— Да, конечно.

Так он и оказался один на один с двенадцатилетней Милли Бобби Браун на одном из приватных диванчиков в углу зала.

Финн реально не помнил, о чём они тогда говорили. И он до сих пор хотел бы знать о том вечере всего две вещи: что именно ему такого налили и на какие личные вопросы он отвечал своей фанатке, — потому что на утро его ждало следующее: раскалывающаяся от выпитого голова и залайканный уже миллионами фанатов пост Милли в её Instagram, в котором она делилась впечатлениями от встречи со своим кумиром. Парень очень долго с похмелья изучал не самую чёткую фотографию, на которой он сидит в обнимку с Браун, его кудрявая голова отчего-то у неё на груди, а она сама счастливо улыбается в камеру, которую держала над собой.

После того вечера всё и закрутилось. Уж не знал он, что там такого произошло на том диванчике, но девочка определённо считала, что между ними что-то есть. Потому что она стала постить очень много снимков, под которыми она ставила в тэгах его имя и писала слащавые подписи, с каждым разом становившиеся всё однозначнее по смыслу. Она лайкала каждую его фотографию, слала в комментариях сердечки и влюблённые смайлики, интриговала своих и его фанатов неоднозначными ответами на вопрос о том, что же между ними всё-таки происходит.

А на деле между ними не происходило ничего такого, потому что, простите, ему уже вообще-то девятнадцать, а ей всего двенадцать стукнуло. Да, они общались в личных сообщениях, переговариваясь о жизни, она даже звонила ему в FaceTime или по номеру телефона (которыми они, видимо, успели тогда обменяться), но никакого романтического подтекста в этом не было. По крайней мере, с его стороны.

Финн сам не заметил, как Милли плавно перешла с незаметного на очень прямой и откровенный флирт. Она прямо писала ему о том, как скучает по нему и как любит его, и отправляла много личных фото, в том числе и весьма пикантного содержания. Кстати, о последних.

Вулфард едва не рехнулся, когда впервые увидел её подобную фотографию в их переписке. Девочка тогда была вместе со своей семьёй на отдыхе; Браун сфотографировала, как она сидит на белом пляжном песке в одном купальнике, озорно улыбаясь прямо в камеру. И Финн против своей воли начал пялиться на её смуглую кожу шеи, ключиц, живота и — чёрт возьми — бёдер! Её бёдра взволновали его особенно сильно. В тот момент он одновременно думал о крайне неприличных вещах и о том, что он чёртов педофил.

Но на этом подобные фото не прекратились. Наоборот, не получив от Вулфарда никакого негатива в ответ, она стала делать их всё чаще и чаще, уже не только в купальнике, но и в коротких шортах или тонких майках, в вызывающих платьях, а однажды даже в ажурном нижнем белье. Парень сохранял каждую из них и при этом сам себя презирал, но ничего не мог с собой поделать. Эта маленькая искусительница сама его совращала, а ведь он не хотел ничего подобного.

Через полгода подобного общения, когда уже практически все фанаты были убеждены, что Финн и Милли встречаются, Джек всё-таки решился поднять эту тему в приватной — один на один — беседе с другом.

— Хэй, чувак, это, конечно, не моё дело, но разве она не мала для тебя? Ей всего тринадцать, а несколько миллионов человек искреннее верят в то, что вы спите друг с другом. Удивительно, что тебя ещё не посадили за это.

И тут до Вулфарда дошёл весь ужас ситуации. А ведь и правда. Ему девятнадцать, ей всего тринадцать, и весь его телефон забит её полуобнажёнными фотками. Да если кто-то получит доступ к их переписке, его же и казнить могут, не то, что на пожизненное посадить. Тогда-то он и решил, что пора со всем этим завязывать.

Волевым движением руки он очистил всю память iPhone от абсолютно всех, даже самых безобидных, фотографий с Милли, а потом написал ей, что то, что между ними сейчас происходит, пора заканчивать. В тот же миг Браун подняла панику, оборвала его телефон и завалила кучей сообщений. Она просила его подумать, не рубить сгоряча, попробовать во всём сначала разобраться. Она сказала, что готова сделать ради него всё, что он только захочет, абсолютно всё, и это испугало Финна. Эта девочка слишком сильно на нём помешана. Он постарался как можно более мягко объяснить ей сложившуюся между ними ситуацию, указав, что всё дело в её возрасте, что ей всего тринадцать, а он уже вот почти совершеннолетний. Милли плакала ему в трубку, постоянно всхлипывая, и судорожно бубнила о том, что её это совершенно не волнует, что она не собирается ни в чём его обвинять, что все эти фото она делала сознательно ради него. Вулфард попросил её успокоиться и сказал, что сейчас между ними ничего не получится, потому что она слишком мала, что ей стоит поискать себе кого-то из сверстников, а его, старого извращенца, забыть, как страшный сон.

Она смеялась и плакала, но сказала, что ни за что не сдастся. Что он будет с ней рано или поздно, потому что она его любит.

После этого их общение сошло на предельно официальное со стороны Финна и осталось всё таким же раскованным со стороны Милли. Она по-прежнему считала его своим парнем, хотя они никогда и не встречались официально, оставляла сердечки и ванильные подписи у него в комментариях и сама публиковала неоднозначные фотографии с ним, всё ещё припоминая то самое сэлфи с афтепати.

Calpurnia относилась к Браун неоднозначно. Малькольм постоянно причитал о том, что для Финна это плохо кончится, Айла втайне поддерживала девочку, испытывая к ней чувство женской солидарности, а Джека вся эта ситуация стала невозможно веселить. Последний постоянно шутил о том, что будет навещать друга, если того всё-таки посадят, но подобные шутки никто вокруг не ценил, потому что в один не очень прекрасный день они могли стать жестокой реальностью.

Семья же Вулфардов в лице отца, матери и Ника очень переживала за младшего сына и брата, хотя намекала на то, что всегда примет его выбор. И Финн понимал, что его прозорливая мама явно догадывается о том, что между ним и Милли всё не такое одностороннее, как хотелось бы верить.

Сам парень игнорировал фанатов и их вопросы, фотошопы и комментарии касательно него и его отношений с ещё юной мисс Браун. Если его всё-таки так или иначе загоняли в угол, то он открещивался лишь общими фразами, которые не давали точно понять, они всё-таки встречаются или нет.

Да, Финн не мог сказать правду, потому что она была бы основана на откровенной лжи, как ни парадоксально. Да, пускай они и не состоят в официальных отношениях, но Милли любит его — слишком помешана, — да и он сам испытывает к ней противоестественную в такой ситуации симпатию. Она ему правда очень нравится как внешне, так и внутренне. Ему с ней было легко и просто общаться, хотя у них и был приличный шестилетний провал, который в их возрасте смотрится сущей бездонной ямой. И Финн правда хотел бы попробовать что-то с ней закрутить, какой-нибудь яркий и взрывной роман, но он очень боялся ответственности, и не только в моральном плане, а вполне себе существующей уголовной ответственности за совращение малолетней.