Союз капитана Форпатрила (ЛП)

— Вот для чего еще СБ служит обществу: прикрывает своей грудью штабистов. Невоспетый подвиг. И где от вас хоть слово благодарности?

«Да понятия не имею!». Когда его коллеги читали СБшные доклады, то их комментарии в основном начинались с ругательств, но, возможно, это было просто в силу привычки.

— А что, кто-то недавно нацеливался бомбить Генштаб? Или вообще когда-то? С тех пор, как нам построили новое здание, потому что прежнее сравняли с землей во время мятежа Фордариана.

Саймон нахохлился под шинелью.

— Я сейчас не припоминаю деталей. А иногда — и самой сути.

Некоторое время назад Айвен заподозрил, что «не помню» — универсальный ответ Саймона на любой вопрос, на который он не желает отвечать. Почти всегда это признание обескураживало спрашивающего, и тот отступался.

Вот только Айвен понемногу успел привыкнуть к Иллиану, на некий особый семейный манер. Узнал все эти мелкие хитрости с выражением лица, интонацией, стараниями припомнить, с помощью которых он ограждал свое достоинство. Достоинство, от которого почти ничего не осталось в дни кризиса с чипом — Айвен был тому в некотором роде свидетелем и сейчас предпочитал не вспоминать. И все же — супершпион был еще и скользким, изворотливым суперхорьком. Как много Саймон ни забыл, Айвен не верил, что он забыл все.

Он не отвлекся на этот поворот разговора и вернулся к прежней теме:

— Картографирование. Подземное картографирование. Какого черта, Саймон? Я думал, СБ нанесло на карту во всех деталях каждый кубический сантиметр под Форбарр-Султаной. Особенно вокруг этого места.

«Под землей, вот гадость какая!»

— Так все думают, не один ты. Разумеется, я это сделал, — Саймон поскреб затылок. — Хотя большинство народу не понимает, как невероятно сложно и плохо документировано то, то лежит под Старым Городом. Старые стоки. Заброшенные служебные туннели. Грузовые люки. Фундаменты, на которых надстроены новые здания. Пара давних и провальных попыток построить в столице транспортную систему — до того, как шарокары появились хотя бы в проекте. Русла рек, забранные в трубы, и водоотвод. Убежища и тайные выходы, построенные на случай опасности во всяких старых форских особняках, плюс такие же, но попроще, из трактиров для простолюдинов. И крысиный лабиринт прочих тайных проходов, в основном — периода оккупации, но кое-что осталось со времен других войн. Несколько столетий позабытых секретов, там, под землей, умерших вместе со своими обладателями.

Айвен снова смерил взглядом шесть неравного размера этажей и несколько уровней подвалов воплощенной паранойи по ту сторону улицы.

— А почему в здании не ловят никаких сигналов?

— А ты как думаешь?

— Ну, не знаю… — он подумал про тот странный стержень для разметки сцены, что недавно держал в руке. — Здесь только пассивные аналоговые сборщики данных, и электроники в них нет. Так?

— Я так понимаю, что эта разноцветная масса — биологическая база, реагирующая на вибрации. Своего рода танцующие микробы.

Айвен нервно вытер руку об штаны.

— А-а. Значит, и ты в этом участвуешь? — чем бы «это» ни было.

— Это не совсем точно.

— А что точно?

— Что мое участие ограничено настоящим моментом, и только.

— Саймон! — Айвену с трудом удалось произнести это имя негромким повелительным голосом, а не позорно проскулить. Но труды пропали впустую: Саймон только чуть приподнял брови, словно услышал мысленный скулеж на своей телепатической волне и… «стоп, парень, не думай об этом».

— Нет ничего незаконного или даже безнравственного в поисках. Я точно помню, что как-то видел прямо в этом парке пожилых джентльменов с металлодетекторами, искавших тут старые монеты и всякое такое. То ли хобби для пенсионеров, то ли подспорье в безденежье, я никогда точно не знал.

— Наверняка твои охранники их прогоняли.

— Не всегда. В конце концов, они ведь могли отыскать что-нибудь интересное.

— А Арква нашли что-то интересное?

— Разумеется, мы еще не знаем. И не узнаем, пока Шив с Юдин не проведут анализ своих замеров.

— А что ты тогда сделаешь?

— Блок-схемы, Айвен. Кажется, я не раз слышал, как ты за обедом у миледи твоей матери рассказывал о своих нежных чувствах к блок-схемам. Вот это — лишь первая развилка на дереве решений, но не последняя.

Какие бы чувства Айвен ни испытывал сейчас, «нежными» их назвать было нельзя.

Был уже полдень, и солнце поднялось высоко, хотя и не стояло над самой головой — зима все-таки. От ворот СБ к скверу шагала целая толпа болтающих между собой мужчин, бледных от долгого сидения в офисе. Там были и офицеры, и унтеры. Захватив с собою контейнеры с обедом и разнообразные напитки, они отработанным маневром рассыпались по скамейкам, причем кое-кому из унтеров пришлось сесть на раскатанную на земле подстилку. Все СБшники с подозрением вытаращились на Драгоценностей, а кое-кто — и на двух мужчин в штатском на крайней скамейке. Особенно нехорошо глядела та компания, которых они двое согнали с привычного места — до тех пор, пока старшие коллеги им не объяснили. После этого они продолжали просто… таращиться.

Теж улыбнулась Саймону и Айвену — почти в первый раз с той минуты, как Айвен присел на скамейку, женавообще заметила его присутствие! — и они с Драгоценностями ненадолго сбились в тесный кружок. Стар со скучающим видом держалась в стороне; она собрала все маркеры в охапку и, похоже, была готова грузиться.

Группа Драгоценностей рассыпалась в разные стороны и заняла позиции по кругу, квадрату или лучам воображаемой четырехлучевой звезды. Наклонившись, Теж снова включила музыку, на этот раз более громкую, чем прежде: это была традиционная барраярская мазурка, только с более энергичным ритмом и добавленными пассажами. Драгоценности начали свой танец, высоко подпрыгивая и делая махи ногами — очень похоже, хоть и не буквально, на традиционные барраярские мужские пляски. Это оказался самый спортивный из сегодняшних танцев. Даже Оникс, который обычно сам подкидывал партнерш, был в свою очередь подброшен ими в воздух, хотя для этого потребовались совместные усилия двух его сестер — и эффектно, с кувырком, приземлился. По всему скверу СБшники отложили еду и вытаращились на них. Теж смотрела, словно завороженная удовольствием.

Когда танец завершился кружением и выкриком, все четверо Драгоценностей тяжело дышали и вспотели, несмотря на холод. СБшники, рассевшиеся вокруг этой импровизированной сцены, неожиданно рассыпались в аплодисментах. Драгоценности, улыбаясь, поклонились в ответ, в каждом из четырех направлений по очереди, но особенно глубокий поклон пришелся в ту сторону, где сидели Саймон с Айвеном.

Саймон встал с тем подчеркнутым кряхтением типа «ой-ой-моя-спина», какое часто издают старики — как ради аудитории, так и непритворно. Можно было не сомневаться, этим утром эффект «на аудиторию» работал во все, и самые разные, стороны. Драгоценности вместе с Теж запаковали свой скудный реквизит, или оборудование, и понесли к фургону, припаркованному на дальней стороне поляны.

— Ты уже говорил об этом с Гаем Аллегре? — Айвен кивнул в сторону бывшей сцены на открытом воздухе. — Или он как раз один из упомянутой тобой полудюжины?

— Пока нет.

— А он с тобою?

— Весьма вероятно, что вскоре у нас состоится разговор.

— А… с Грегором?

Саймон насмешливо приподнял бровь:

— Как звучит любимое присловье Грегора?

— «Посмотрим, что получится», — мрачно процитировал Айвен. — И я всегда считал, что в устах императора это вопиющая безответственность.

— Ну вот.

Подошла запыхавшаяся Теж, чтобы поинтересоваться у Саймона — не у Айвена:

— Вам понравилось выступление, сэр?

— О, да! Уличное представление самой высокой пробы.

— Где играют еще и зрители? — пробормотал себе под нос Айвен. Стоп! Саймон так и не ответил на его последний вопрос. Да и на первый тоже, если на то пошло.

— Ты бы отвез свою жену пообедать, Айвен, — любезно подсказал Саймон. Он попросил Теж передать всем Драгоценностям его благодарность за зрелище, откланялся и прогулочной походкой удалился по бульвару — так, словно просто случайно проходил мимо и остановился посмотреть на репетицию.