Эликсир

Мой взгляд обратился на остальные эскизы страниц в папке, дожидающиеся своей очереди, и от испуга по телу пробежал неприятный холодок. Если сталкер следил за нами в начале и в конце поездки… не говорит ли это, что был поблизости все время? От одной такой мысли душа уходила в пятки, но разве это не закономерный вывод? А что, если я интуитивно отобрала эти снимки не за их художественные качества, а под влиянием смутной тревоги, чувства, будто я упустила что-то в реальной жизни?

От усталости не осталось и следа. От страха по всему телу бегали мурашки. Я снова переместила снимки в угол и открыла следующую фотографию. Это была базилика Сакре-Кёр на Монмартре. Увеличив изображение, я принялась высматривать это лицо. Пока я не видела его, но ведь и на других фотографиях оно проявилось далеко не сразу. Я еще увеличила снимок и продолжала искать, вцепившись в мышку так, что побелели костяшки пальцев.

Вот.

Темный силуэт на одним из самых верхних парапетов.

Я увеличила этот кусок снимка еще раз, и на лбу у меня выступила испарина.

Он был там. Повернулся спиной, но я видела темные волосы, кожаную куртку, джинсы, мускулистое толо… Это был он, и стоял в таком месте, куда совершенно точно не было доступа ни одному туристу.

Как он туда попал? И зачем?

Моим первым предположением было самое утешительное. Это мог быть телохранитель, нанятый правительством без моего ведома для нас с Райной. Такое уже случалось прежде: мама вызывала недовольство у определенных лиц, готовых расправиться со всей нашей семьей, и пускала за мной хвост, но не говорила мне об этом, не желая пугать попусту. Если это был действительно один из ее людей, это объясняет и доступ на парапет. Странно, конечно, что я его не заметила — прежде мне удавалось засечь всех «тайных» агентов, но, может, он просто был лучшим в своем деле.

А может быть, он проявил большую осторожность, чем другие, потому что не собирался меня охранять. Может быть, вместо того чтобы защищать меня от опасности, он, наоборот, сам являлся этой опасностью.

Быстро я стала увеличивать все по очереди фотографии. Теперь я уже знала, где искать, и в первую очередь осматривала углы, задний план — словом, все самые неприметные участки снимка, увеличивая их раз за разом, раз за разом… Пока не находила его. Он был на каждом снимке. Хотя я делала их в разное время, в разных уголках Европы, он был на каждом. Всегда неприметный, где-то на заднем плане, такой мелкий, что никогда бы не привлек внимания, если не высматривать нарочно, но всегда там!

Я уже не в состоянии была сдержать нервную дрожь, совершенно уверенная в том, что этот человек охотился на меня, а заодно и на Райну (хотел нас похитить? убить?), все время нашей поездки и только случайно не получил возможности осуществить свои замыслы.

Я уже собиралась звонить маме, когда открыла последнее фото: горгулья на крыше собора Святого Витуса в Праге. Для этого снимка понадобился телеобъектив, позволяющий снять объект с большого расстояния. Он сильно сокращал площадь кадра и позволил поместить на снимке только саму горгулью, свесившуюся с балкона, окно за ним и верхнюю часть фасада.

Я первым делом увеличила окно, подумав, что мой объект, скорее всего, окажется там. Однако из окна никто не выглядывал, и это означало, что его вообще не может быть на этом снимке. Ему просто некуда больше было спрятаться.

И все же я не могла на этом успокоиться и продолжала рассматривать увеличенную фотографию сантиметр за сантиметром.

Наконец я увидела силуэт в верхнем углу снимка, и руки мои покрылись гусиной кожей.

Я не хотела увеличивать изображение. Не хотела этого видеть… Но должна была.

Увеличив изображение еще раз, я впилась глазами в смутную тень.

Это был он.

Он стоял, руки в карманах кожаной куртки. Свободно облокотившись на выступ на стене собора, он уставился куда-то в пространство, погруженный в свои думы, безо всякого напряжения. Как будто прохожий на остановке в ожидании автобуса.

Прохожий на остановке в трех сотнях метров над землей, и под ногами у него не было ничего.

Ничего!

У меня так затряслись руки, что мышка задребезжала, и я отпустила ее, но мои глаза не отрывались от фотографии. Кем был этот человек? Чем он был? В моем мозгу копошились десятки идей, но ни одна из них не объясняла того, что я видела.

Того, что он стоял просто в воздухе.

Вспышка безумного озарения заставила меня схватить камеру и сделать десяток снимков, не сходя с места, только поворачиваясь в кресле: книжные полки, распахнутая дверь в ванную, кровать… все части моей комнаты. Затем я скинула их на компьютер и принялась просматривать одну задругой, последовательно увеличивая каждую часть в поисках знакомого силуэта.

Ничего не было.

По мере того как я просматривала снимок за снимком, приступ дикой паники постепенно сходил на нет. Несмотря на сумасшедшие идеи, этот тип все-таки оказался обычным сталкером из плоти и крови. Это было большим облегчением.

Пока я не открыла последний снимок и не завизжала во весь голос.

Это был мой шкаф с распахнутой дверью… И в дверном проеме стоял все тот же человек.

ГЛАВА 3

Застыв от ужаса, я не в силах была оторвать взгляд от экрана.

Последним усилием воли я попыталась привести себя в чувство. Ведь я ждала, что увижу его, не так ли? Случилось именно то, о чем я думала. Именно поэтому я начала фотографировать собственную комнату.

Однако одно дело представить себе что-то, и совсем другое — увидеть это. Теоретически это могло объясниться моей усталостью от недостатка сна, но на самом деле…

Я все еще смотрела на экран компьютера, не переводя взгляд на дверь шкафа. Не смела. Я была Уверена, что в реальности его там нет, и все же не могла отделаться от чувства, что он там был. И я понимала, что если я повернусь и увижу его там, то окончательно потеряю разум.

Я услышала звук шагов и почувствовала движение воздуха, как будто чья-то рука тянулась к моему горлу… С диким визгом я развернулась вправо. Там никого не было.

Зато теперь я могла видеть шкаф. Он находился прямо передо мной, и дверь была распахнута — точно так же, как пару минут назад, когда я сделала снимок.

И все же я должна была знать наверняка. Удары сердца отдавались смутным гулом где-то в ушах, когда я подошла к шкафу, потянула за ручку и распахнула дверцу настежь, почти уверенная в том, что этот парень выпрыгнет прямо на меня.

Но, конечно, никто на меня не прыгнул. В шкафу было пусто.

Что снова приводило меня к безумному выводу: парень с упрямо выпяченным подбородком не был ни в одном из мест, где побывали мы с Райной… И все же он появлялся на всех моих снимках.

Но как?

Я отсоединила камеру от компьютера и погасила экран. Мне нужно было поспать. Когда я высплюсь, все встанет на свои места. Я поплелась к кровати, предварительно постаравшись сделать вид, что это для меня совершенно нормально: сначала зажечь все до единой лампы. Но стоило мне улечься в постель под ярким сиянием каждой лампы в комнате и закутаться в любимое стеганое одеяло, сон как рукой сняло. Как только глаза мои закрывались, передо мной возникал образ темноволосого незнакомца, и я снова рассматривала потолок.

Понимая, что мне предстоит еще одна бессонная ночь, я выпростала из-под одеяла руку и потянулась к пульту телевизора в надежде включить какую-нибудь усыпляющую чепуху.

Сеть пищевых товаров. Превосходно.

Я уменьшила звук до минимума, неспособного проникнуть в мои мысли, обложилась подушками и попыталась хотя бы частично забыться.

Каким-то чудом мне действительно удалось заснуть, и в первый раз за целую вечность мои сны не превратились в кошмары. Совсем наоборот.

Я стояла, опираясь на фортепьяно, в шумном и полном публики зале. Мой пышный наряд и ожерелье переливались в свете свечей, когда я напряглась всем телом, взяв заключительную, невероятно высокую ноту. В ответ публика разразилась одобрительным свистом и аплодисментами, и я упивалась этим восторгом.