Улыбнитесь, господин Ректор (СИ)

— Уй-й-й, истеричка какая, — зажав уши, протянула и тряхнула головой, прогоняя навязчивый звон.

У моей подруги такой же шпиц. Каждый раз, видя незнакомого человека, он истерит до тех пор, пока не возьмешь его на руки и не погладишь. Решив, что здесь похожий случай, положила ладонь на макушку животного и ласкового погладила за ушком, морщась от оглушающего визга. К счастью, моя тактика сработала, и ультразвук пошел на убыль. Меня уже привычно тряхнуло, а через секунду я наблюдала за очередным отрывком из жизни Лорианы.

— Что с ним случилось? — спрашиваю у заводчика, присев на корточки перед клеткой с забившимся в угол аббисом.

Животное, которое должно было вырасти в грозного стража, по какой-то причине всех боится. Стоит к нему приблизиться, как бедняжка заливается щемящим душу визгом.

— Ее в три месяца взрослый аббис за голову тяпнул. Несильно. Повреждений никаких не было, но с тех пор она всего боится, прячется постоянно, не общительная… В общем, на продажу ее уже не выставишь, — равнодушно поясняет заводчик, а у меня внутри кипит от ярости.

Мало того, что сами не уследили за малышкой, так еще смеют упрекать ее.

— А меня вы вызвали зачем? Ведь все уже решили, так? — сжав кулаки, чуть ли не рычу, понимая, какая участь ждет малышку.

— Так…может есть настойка какая-нибудь или выбить из нее…

— Что?! — прорычала, подавшись вперед. — Вы понимаете, что психологическая травма у животных настойками не лечится, а уж тем более наказанием. Вы должны были окружить ее заботой, а не держать в клетке! Знаете что? Я приложу все усилия, чтобы ваш питомник закрыли, а животных перевели туда, где им обеспечат достойный уход!

— Слышь, цыпочка! — молодой мужчина грубо хватает меня за локоть и дергает на себя. — Только попробуй вякнуть что-нибудь, поняла? У меня хватит связей, чтобы тебе навсегда рот заткнуть. Либо сделай что-нибудь с этой ущербной, либо катись отсюда! Сам разберусь!

Его глаза горят гневом. Вена на шее вздувается и пульсирует. Казалось бы, миловидное лицо вмиг перекашивает злобой и заливается ярко-пунцовым оттенком. От жуткой метаморфозы теряюсь и не знаю, что сказать. Страх затмевает разум, и даже боль в локте не отрезвляет. Еще немного и этот неуравновешенный точно сломает мне руку. Как его допустили работать с такими серьезными животными? И действительно ли бедняжку укусили за голову? Конечно, такое могло случиться, но теперь я в этом сильно сомневаюсь и понимаю, что злить заводчика не стоит.

— Отпустите, мне больно, — выдавливаю с трудом и сглатываю ком в горле.

Мужчина еще мгновение прожигает меня обезумевшим взглядом, а затем рывком отпускает.

— Хорошая девочка, — усмехается и небрежно кивает в сторону пострадавшего аббиса: — Так что с этой?

— Я ее куплю, — уверенно заявляю, обдумывая план по закрытию питомника. Сейчас прикинусь, что прониклась угрозой, а как только выйду отсюда, сделаю все возможное и невозможное, чтобы бедные животные больше не страдали от халатного отношения.

— Ты? Зачем она тебе? Ведь бесполезная, — сплевывает на землю заводчик.

— Вам какая разница? Вы получите деньги, я животное. А что я буду делать дальше, вас не касается.

— Тут ты, конечно, права. Но минуту назад угрожала мне. Я запомнил, цыпа, и если что… — он хватает меня за подбородок и приближается практически вплотную. — Ты симпатичная. Волосы распустить, переодеть и сгодишься на пару раз. Если хоть услышу, что копаешь под меня, уничтожу.

— Отпустите, — сквозь зубы, цежу слова.

Как же трудно держаться, чтобы не высказать все, что думаю. Но, во-первых, я должна забрать аббиса любой ценой, пока малышку не убили, а во-вторых, заводчик должен поверить, что я испугалась и сдалась. Тем более, без связей стать заводчиком аббисов действительно практически невозможно. Для начала нужно узнать, кто покрывает этого мерзавца, а затем уже действовать.

— Можешь так ее забрать. Дарю, — отпихнув меня, мужчина пинает клетку и похабно улыбается. — И на этом будем считать, что тебя здесь не было. Так?

Нахожу в себе силы для кивка, и мужчина уходит, оставляя наедине с новым питомцем. Похоже, все- таки, боится, что закрою его. Уж слишком дорогой подарок получила от него.

Дрожащими руками открываю клетку и протягиваю ладонь к дрожащему аббисенку. Дрожит всем телом, но уже молча. Опасливо принюхивается, а я терпеливо жду, когда малышка немного привыкнет ко мне.

— Привет, моя хорошая, — шепчу и тянусь пальцами к ее макушке. — Я назову тебя Найли. На языке древних это означает «смелая». Не бойся, ты вырастешь большой и сильной, а твоего прошлого хозяина мы накажем.

Найли словно поняла, о чем говорю и, настороженно глядя на меня, касается пальцев мокрым носом.

Вернувшись в реальность, зажмурилась и медленно выдохнула, борясь с нахлынувшими эмоциями. Найли уже успокоилась. Она опасливо косилась на меня и нетерпеливо ерзала на месте. Будто хотела подойти, но в тоже время боялась. Хоть одно существо в этом доме не хочет меня убить. За одно это я прониклась к абиссенку искренней симпатией. Да и разве такая красавица может оставить равнодушной?

— Рада познакомиться, Найли, — тихо протянула и скользнула ладонью по спине животного. — Если что, у меня вкусные бутерброды. Поторопись, пока я их все не съела.

Не делая резких движений, встала и вернулась на кровать. Надеясь, что пугливое создание не выдержит и придет за вкусняшкой.

Наглый заводчик не выходил из головы. Довела ли Лори дело до конца? Смогла закрыть питомник? Список подозреваемых пополнился, но как узнать больше о новом действующем лице? Ведь не знаю ни его имени, ни названия питомника…

— Ур-р-р-гур-р-р? — из-под кровати выглянули сиреневые очи, полные мольбы.

— Забирайся, пупсик, — со смешком похлопала по пледу рядом с собой.

Найли, явно стесняясь, запрыгнула на постель и пригнулась, словно ждала, что ее прогонят. Пришлось ее погладить и поманить кусочком ветчины. Лакомство сделало свое дело. Абиссенка осмелела и, проглотив его, завиляла хвостом и принялась выпрашивать следующую порцию.

Скормив новой подружке всю ветчину и сыр, улеглась спать. Найли устроилась у меня в ногах, согревая своим теплом. Под ее тихое сопение я и уснула.

Глава 4

Арен сидел в кресле и прокручивал в голове события прошедшего дня. Еще утром его жена вела себя обычно, и ничто не предвещало беды. Что могло произойти за полчаса в ее кабинете? Куда делся ее фамильяр? И кто за этим стоит? Вопросы-вопросы, и ни одного ответа. Врагов, что у самого мужчины, что у Лорианы было предостаточно.

В обычной жизни девушка вела себя скромно и зажато, но когда дело касалось работы — преображалась и заряжалась уверенностью. Со студентами по-другому нельзя. Один раз почувствовав слабость в преподавателе, они расслабляются и вернуть их в рабочую колею становится практически невозможно. Правда, Лориана иногда была слишком требовательной. Немногие ученики могли сдать ее предмет с первого раза, а некоторые и вовсе на грани вылета из академии.

Возможно, студенты решили избавиться от строгой учительницы? Уж слишком подозрительно, что все случилось в день итогового семинара. Пусть это не зачет и не экзамен, но без положительной оценки доступа к сессии ученики не получат. Но как теперь допустить Лориану до работы, когда она практически ничего помнит? И вообще, на себя не похожа.

Арен никак не мог понять, как жена могла так кардинально измениться. Из зажатой, закомплексованной девочки она, вдруг, превратилась в уверенную, страстную и притягательную женщину. Мужчина заметил изменения сразу, как увидел ее в уборной. Она выглядела потерянной, испуганной, но не той, на ком он женился. И даже отсутствие фамильяра стало лишь дополнительным фактором для подозрений. С каждой минутой, проведенной рядом с новой Лорианой, Арен убеждался в своих сомнениях. Поэтому и решил устроить проверку поцелуем.

Не могло быть в его жене столько страсти. Он бы заметил. Что она творила своим языком! Отвечала ему так пылко, жарко. Зажгла его так, что Арен забыл обо всем. Не отстранись она тогда, он бы не остановился. На мгновение и сам забыл, что хотел проверить девчонку, а не разложить прямо в каббе. До этого момента мужчина относился к ней, как к младшей сестре. Да, уважал, но никогда не испытывал порочных желаний, так же как и не замечал их от супруги. Зато сейчас только и мог думать о мягких, сочных губах и шаловливом язычке, который до ломоты в пальцах хотелось использовать по другому назначению.