Память пепла (СИ)

Капли синей воды взмыли вверх, послушно оплели руку Эдварда и превратились в шпагу.

Арвин Эйш стоял неподвижно. Меценат поймал взгляд подступающего к нему противника, улыбнулся. Улыбка выглядела спокойной, даже скучающей. Но злобы и желания убить во взгляде было столько, что Таю сковал страх.

Эдвард запнулся. Раз. Другой. А потом и вовсе замер, словно натолкнувшись на стену.

Тая не знала, что ей делать. Как помочь? Если она так сильна, как говорил Арвин, то… Или он врал? Как врал про то, что связан?

Она пожелала — настолько сильно, насколько могла. Пожелала, чтобы Эдвард стал свободен. Чтобы Арвин не мог так безжалостно поступать! Внушать, ломать волю, причиняя невыносимую боль!

«Свободен!» — запело что-то внутри, как тогда, когда ей удалось выбраться на этот Волшебный остров имени ее Сумасшествия.

Эдвард сделал шаг. Еще один. Левой рукой провел перед лицом, словно опуская забрало шлема.

И… Сталь зазвенела о сталь. В руках Арвина оказался клинок, который он чудом вытащил откуда-то из-за спины. Тае показалось, что оружие просто появилось из воздуха.

Они были равны. Они были прекрасны.

Короткие, яростные наскоки друг на друга и хищный звон клинков сменялись длинными настороженными паузами, когда мужчины замирали в стойках. Арвин целил острием в глаза Эдварду, а тот… Принимал позу настолько расслабленную, что Тае хотелось кричать: «Что же ты! Соберись!»

Казалось, противники мысленно подавали друг другу команды, настолько единовременны были их атаки. Тела летали над островом, песок хрипел под ногами, волны, будто азартные зрители, с ревом разбивались о скалы в ожидании первой крови…

Движения фехтующих были совершенны, и даже осознание того, что поединок — смертельный, не мог заставить оторвать взгляд и начать действовать до тех пор, пока она не поняла по рисунку поединка, что в следующее мгновение будут нанесены два удара. Последних. Противники целились друг другу в сердце.

Они не промахнутся. Они…убьют друг друга.

Будто фату для невесты, соленое кружево

Белую пену к ногам несут волны услужливо

Сталь зазвенит, Смерть слезами умоется алыми

Выплеснет кровь на песок, что у моря у самого

Выбросят волны на берег соленое кружево

Кружево тихо шипит, умирая: «Ты нужен мне!»

— Нет! — закричала девушка, — Замрите оба!

Тая позволила себе удивиться лишь тогда, когда мужчины превратились в живые статуи. Схватила шпагу, бросилась к морю, быстро, размашисто написала на мокром песке: «Ты нужен мне!», и лишь тогда, когда волна жадно слизнула нацарапанные строчки, почему-то немного успокоилась. Странное место…

— Тая! — услышала за спиной голос. Его голос…

— Тая! Что ты делаешь? Зачем?

— Не хочу, чтобы вы оба погибли! — она со всех ног бежала обратно, боясь, что колдовство закончится, мужчины «отомрут» и тогда уж точно убьют друг друга. Детская игра «замри — отомри!». Не на жизнь, а на смерть…

— Он похитил тебя и напал на Пауля, — с трудом проговорил Эдвард, когда она подошла ближе.

— А он — тебе лгал, — голос Арвина был довольный. Сытый. Мурлыкающий. Как у кошки, получившей вожделенную рыбку.

— Как лгал? Когда? Я его никогда раньше не видела. Разве что во сне.

— Это ты, девочка, думала, что это — сон. На самом деле…

— Прекрати! — взорвался Эдвард.

— Что такое? Такой сильный маг, как ты, не мог не знать, что Тая — реальна. Что девочка не может понять, что с ней происходит. Сходит с ума.

— Я не мог!

— Что не мог? Подойти и сказать: вот он я?!

— Да! Зачем я ей… такой.

— Ты ведь знал — она на грани…

Это была какая-то пытка… Больно. Как же больно… За что?

Но сил крикнуть, чтобы эти двое замолчали — просто не было. Едкие вопросы Арвина. Оправдания Эдварда. Жалкие…

— Значит, другие миры, действительно, существуют? — тихо спросила она.

— Да. — Он ответил еще тише. Одними губами.

— И малина?

— Что?

— Малина. Крупнее чем у нас. Раза в два. И…слаще.

— Это лимарра. В Империи Тигвердов.

— Ты оттуда?

— Да.

— То видение, которое было… Когда я потеряла сознание… Это…

— Да, это было там. В Империи. Я умирал. Ты меня спасла. Но я не тот человек, что тебе нужен! Ты ничего обо мне не знаешь. Я не могу вторгаться в твою жизнь.

— Да кто дал тебе право решать…

Вокруг Таи белым смерчем закружил песок ее острова.

— Кто вам всем дал право?

Лица мужчин исказились. Песок был везде, колол глаза, забивался в легкие. Стало трудно дышать, но Тая всего этого не замечала! Буря не трогала хозяйку, а остров, будто измученный зверь, пил жадными глотками гнев той, что создала этот мир.

— Решать за меня? Как вы посмели решать за меня?!!! Как ты посмел?! Почему? И…за что?!

Боль. Боль сдавила горло, слезы брызнули вместе с дождем, хлынувшим стеной с почерневшего неба, песок под ногами мужчин превратился в зыбучую смерть, с сытым чавканьем засасывающую добычу.

— Я люблю тебя… Прости, — сложились губы синеглазого мага. Он смотрел ей в глаза. Спокойно. Без гнева и страха. Прощаясь.

— Эдвард? — Тая пришла в себя. Неужели она все это сотворила? Неужели она станет причиной гибели…

— Спаси их! — раздался голос Арвина в ее голове.

Мужчины уже почти скрылись под слоем песка.

— Нет! — закричала, бросилась туда, где они еще мгновение назад были живы.

— Нет-нет-нет!!!

Она разрывала песок с остервенением, с отчаянием, сдирая в кровь кожу с ладоней мелкими острыми камешками, хрипя и задыхаясь.

— Пожалуйста…Нет! Пожалуйста! — плакала, пытаясь молить черные небеса.

— Я не хочу этого…Я не хочу!

Зал. Пахнет мастикой и краской, недавно сделали ремонт на деньги спонсора — Арвина Валентайновича Эйша. Сам бизнесмен пришел к ним после занятия, принес длинный, черный бархатный футляр. Ловким движением ухоженных рук в массивных перстнях нажал на невидимый замочек — крышка открылась. На голубом шелке лежат шпаги. Старинные, боевые, инкрустированные камнями. Арвин Валентайнович встает, просит их тренера, Николая Алексеевича, помочь ему продемонстрировать.

Арвин Валентайнович фехтует не так, как их учили. Николай Алексеевич ему сильно уступает. А Эдвард — нет. Они на равных. Хотя нет…Эдвард искуснее. Легче. Тае это почему-то приятно. Хотя…ей то что?

Небо. Яркое, голубое. Терраса. Розовато-белый мрамор. Маленькая белокурая девочка в легком платьице и ямочками на щеках. Звонкий, заливистый смех:

— Папа, папа!

Женщина. Красивая. Они с девочкой чем-то похожи. Она богато одета. Дама подходит к вазе с фруктами, дает девочке и мальчику постарше какие-то плоды. Тая никогда таких не видела, но почему-то ей кажется, что это очень вкусно. На плечо женщине ложится мужская рука.

— Арвин!

Ягоды. Как малина, но крупнее. А запах! Горсть такая большая, что еле умещается в мужской ладони. Эдвард кормит ее с рук. Проводит большим пальцем по губам. Целует. Ягоды сладкие, но его поцелуй еще слаще…

Море шумит внизу. Внизу?! Почему? Они же были…Свет! Белый, яркий, слепит глаза. Снег. Розовый. Что это? Кровь с ее ладоней. Откуда тут снег? Как…холодно.

Тая очнулась. Села. Видения исчезли. Она была в горах. Память медленно возвращалась к случившемуся, но тут ветер поднял снежные хлопья, закружил, и в самом центре снежного вихря появился голубоглазый манул… Он был чуть меньше, чем должны быть манулы по ее представлению, и как будто соткан из легких снежинок. Снежный кот посмотрел на нее долгим, синим взглядом и медленно пошел прочь, не оставляя следов.

— Стой! — забыв о холоде и боли, девушка понеслась за ним.

Он шли довольно долго, спускаясь вниз, петляя сквозь небольшие пещеры, где отчетливо был слышен шум моря. Когда они вышли на место дуэли Арвина и Эдварда, солнце уже садилось. На фоне алого заката, привалившись друг к другу спиной, тяжело дыша, сидели двое мужчин.