Забытая жизнь (СИ)

У нас начался поединок, ни один из нас не уступал другому.

Но Северус был старше меня и опытнее, так что он, воспользовавшись моей уже изрядной усталостью, загнал в угол и навис надо мной. Я тяжело дышала и старалась освободиться от него, стала бить его в грудь, но он сжал мои запястья, блокируя движения.

Я стала орать на него:

— Отпусти меня, ублюдок, немедленно! Ты мерзкий урод! Не смей ко мне прикасаться, я убью тебя!

Но Северус со всей силы прижал меня к каменной стене и с жадным натиском впился в мои губы.

Я стала уворачиваться, но он только сильнее сжал мои запястья.

Мое сопротивление только дразнило его, и одним рывком Северус сорвал с меня рубашку, обнажив кружевной лифчик, прикрывающий юную упругую грудь.

Я отчаянно кричала и вырывалась, но он не отстранился. Навис надо мной и силой стал посасывать мои губы. Я через пару таких натисков сдалась и, наконец, ответила ему.

Я стала страстно целовать его. Он отвечал, обвив свои руки вокруг шеи. Я стала перебирать волосы на его голове.

Внутри все перевернулось, мне так хотелось его прикосновений, этой безумной ласки, что я уже потерялась в реальности и отдалась ему вся без остатка. Может, это так и должно быть в первый раз, кто его знает.

Северус приподнял меня за бедра и посадил на подоконник. То, что творилось сейчас в комнате будоражило мою кровь, и все моё тело бешено желало отдаться Северусу.

========== Глава VI. Тайный гость ==========

Если моя жена думает, что я полный идиот и не узнаю, что она завела дневник, то буду не Северусом Снейпом, который двадцать лет был шпионом.

Я не могу точно сказать, зачем ей это понадобилось, но предупрежу сразу, что ее жизнь была переполнена событиями, о которых детям не расскажешь.

Я нашел ее дневник, нет, не чтобы его прочесть, а чтобы поделиться своим взглядами и мыслями по поводу нашей жизни.

Я пишу специальными невидимыми чернилам и подаренным самой Анри пером Финикса, чтобы она не догадалась о том, что я вторгся в ее личное пространство.

Анри очень взрывная личность, и с ней нелегко ужиться. Мне понадобились десятилетия, чтобы понять это. Ее манера поведения до сих пор иногда вводит меня в ступор, часто она меня ошарашивает одним своим словом, чем и приводит в меня в бешенство. Это сейчас ее имя для меня — сладость. Только так я ее называю, уж не знаю почему, но ее настоящее имя всегда вызывало у меня панику. Что-то в нем было странное и таинственное.

Кажется, я был возле нее всегда, но точно даже не знаю, сколько ей тогда было лет. Семнадцать или восемнадцать. Она прекрасна, я заметил ее еще в школе.

Не испорчена, хотя иногда так и не скажешь. Гордый стан и нежная, как лучший шелк, кожа. Волосы цвета спелой вишни и глаза, в которых мир собрал по крупицам всю красоту и сияние.

Когда мы впервые оказались рядом и своими губами она произнесла мое имя, сладкий яд разлился по моей груди. И, видимо, этот яд зовется среди маглов страстью. Несмотря на свой статус, я не должен был сближаться с ней. Она фактически была чужой собственностью. Это меня злило, хотя я отлично понимал, что это уже неизбежно. Спустя время Анри потянулась ко мне. Сначала как к мужчине. Затем как к другу. Став частым гостем в моих апартаментах, она смеялась над теми моими историями, где был юмор, и сопереживала тем историям, где были несправедливость и страдания. Со временем я стал испытывать к ней, помимо страсти, еще и что-то большее. Но думаю, что она сама распишет это в самых подробностях.

Все поменялось, я увидел ее глаза, когда меня посадили в Азкабан и она пришла навестить меня, тогда ее слова все перевернули, я понял, что не зря жил. Она дала мне надежду, что все еще можно изменить.

Я не думал, что смогу кого-либо полюбить после Лили, но Анри это совсем другое. То, что между нами, это те чувства, которые я старался долгие годы спрятать от всех, даже от себя. Только сейчас я могу уверенно сказать, что Анри для меня все, она мой воздух, моя жизнь. Ведь только ради нее я остался в живых.

О, Мерлин! Не думал, что скажу это когда-нибудь, но я ее люблю! Наверное, я должен чаще говорить ей об этом, но я из тех, кто редко показывает свои чувства. Анри знает это, но, как любой девушке, ей бы хотелось, чтобы я чаще говорил об этом, я стараюсь, но, видать, я не из тех романтичных мужчин, что закидывают свою пассию цветами и серенадами. Но когда она рядом, разве нужны слова? Даже этой сильной независимой девушке нужно слышать и знать, что она не одна, что у нее есть та каменная стена, за которой можно спрятаться.

Если бы вы только видели ее глаза, когда я обнимаю ее, когда она тает подо мной, я продал жизнь, чтоб это никогда не кончалось.

За эти года многое произошло, мы были загнаны в паутину, которую невозможно было распутать. Самое интересное, мы добровольно в нее вступили. Анри в силу молодости, я из-за того, что поверил светлому будущему. Но одно нас объединяло - мы восхищались великим Тёмным Лордом, пока не осознали, что это отнюдь не величие, а самая обыкновенная месть.

Сейчас у нас есть все: свой дом, у меня лаборатория, которая приносит достойную прибыль, эти маленькие пакостники, которых трудно назвать детьми. Но что было бы, если бы их не существовало? Я боюсь представить. Мы были свободны, впервые в своей жизни я чувствовал себя счастливым.

Сейчас я уже привык, а потому свыкся с ее буйным характером, но раньше все было по-другому.

А однажды вечером я обнаружил ее в Выручай-комнате. В то время я был ее преподавателем по зелью, и отношения наши были на острие ножа. Я не знаю, почему я вел себя с ней так, ведь знал, что она лучше многих разбирается в этом предмете. Наверное, сыграла моя злоба на то, что она во многом преуспевала, зачастую казалось, что я сам ей уступал. Я злился на нее и только сейчас понял, что зря. Лучше поздно, чем никогда.

Мы в очередной раз с ней сцепились, полетели даже заклятия. Она меня разозлила. Ее гордость попросту раздражала меня, но я был слегка удивлен ее умению защиты.

Она хорошо владела заклинаниями и у неё была отменная реакция.

В один подвернувшийся момент я схватил ее и вжал в угол, стиснув ее запястья. Она орала, что убьет меня, и всякие гадости в мой адрес, что злило меня еще больше. Я со всей силой прижал ее к каменной стене и с жадным натиском впился в ее губы. Анри стала уворачиваться, но я только сильнее стал терзать ее губы.

— О, Святой Годрик! Как я люблю ее губы!

Они такие нежные, горячие и сладкие. Ее сопротивление только дразнило меня, и одним рывком я сорвал с нее рубашку, обнажив ее юную упругую грудь, которую прикрывал лифчик.

Ее тело для меня — нектар, нет ни одной клеточки, которой я бы не коснулся за эти года. Это тело сводит меня с ума и по сей день, ее руки, шея, грудь, бедра, а то, что между ними, я возбуждаюсь, только подумав об этом.

Анри стала бить меня, но я не отстранялся. Навис над ней и силой стал посасывать ее губы. Она через пару таких натисков сдалась и, наконец, ответила мне.

Я стал страстно целовать ее, она отвечала, обняв своими руками меня за шею, стала перебирать волосы на голове.

Я приподнял ее за бедра и посадил на подоконник. То, что творилось сейчас в комнате, будоражило мою кровь, и все мое мужское естество бешено пульсировало.

Склонив голову, слегка провел языком от ее груди до шеи и прикусил мочку ее уха. Она вздрогнула. Но подняв голову, я увидел взгляд, полный похоти.

— Северус… — всхлипнула Анри.

Я посмотрел на нее, она была беззащитна и вся пылала подо мной.

Скинув привычный сюртук, я опять припал к ее горячим губам.

От ее взгляда, от ее слов я просто перестал соображать, что делаю. Реальность отошла на второй план, и я, притянув Анри к себе, нежно коснулся губами ее губ. И тут в ней словно что-то сломалось, словно она перешагнула какой-то барьер. Она подалась навстречу мне, прижалась всем своим телом и стала отвечать на мои поцелуи. Все было как в тумане, я напрочь забыл о том, кто она, кто я такой, о правилах — обо всем. Была только Анри, ее нежные и мягкие губы, в которые я решительно и уверенно проникал языком, ее покорное тело, ее страсть, проснувшаяся в ней еще и оттого, что она не могла не чувствовать животом мое возбуждение.