Отравленная роза (СИ)

- Амикус, – обратился ко мне худощавый мужчина с вьющимися каштановыми волосами. – Мне казалось, ты хворал, но ты так быстро восстановился.

Люциус испепелил Эйвери взглядом, намекая на негласное молчание о делах Пожирателей, но любопытный волшебник, подразумевавший под болезнью ранение, приведшее к гибели отца, игнорировал холодные взгляды хозяина праздника.

- На мое счастье, болезнь не стала прогрессировать и зелья с ней справились.

Эйвери недоверчиво поглядел в мои честные глаза. Он знал, был там, видел, как в Амикуса попало необратимое заклятие, понимал, что тот не мог выжить, так как зачаровавший его аврор был мертв. Шанса не могло быть, однако перед ним стоял живой и невредимый Амикус Кэрроу собственной персоной, и поверить в чудесное излечение не представлялось возможным.

- Не могу понять, как ты справился с неизлечимым недугом? – елейным голосом произнес он, вновь ловя на себе пронзительные взгляды Малфоя.

- Эшфорд, видишь ли, у потомков моей древней фамилии есть сильная родовая защита, – ткнула я его в грязь носом, ведь кровь Эйвери не так чиста: его бабка была магглой. Несмываемое пятно.

Люциус одобрительно приподнял уголки губ и сверкнул кошачьими глазами. Очень обольстительный жест...

- Ну, тогда я только могу порадоваться за тебя, – процеживая каждую букву, произнес Эйвери.

- Благодарю за поздравление с выздоровлением, – вернула я в той же манере.

Мужчины, собравшиеся небольшой компанией, внимательно слушали недоброжелательный разговор двух «коллег», где антидотом были усмиряющие взгляды Люциуса. Хотелось заорать во всеуслышание: «Да, черт подери, ты прав! Амикус не излечился, он умер! Умер!!!». Было обидно за отца, лежащего в сырой могиле и за смрадное общество крысятников, перемалывающих косточки жертвы страшного проклятия. Отец, прости, твоя смерть не стала достоянием общественности, никто не почтил твоей памяти, хотя вряд ли ты хотел бы видеть этих людей на своих похоронах… Прости за оскверненную память, маскарад, твою маску на лице. Неуважение к погибели карается душевными муками, расплатой едкими разговорами, напоминающими о сути собственной ничтожности. Будь мы в другом месте, я бы прокляла Эйвери, заставила корчиться под Круцио, улыбаясь собственной жестокости и правоте. Это я актриса в театре, жертва собственных манипуляций, одна я виновата, что только на смертном одре мы с отцом поняли друг друга, соединили блуждающие души под конец, который был внезапен. Люциус прекрасно видел, что гнев светится в моих глазах, и когда все присутствующие отправились за опустевший хозяйский стол, он положил мне руку на плечо. Его негромкое: «Держись» свело к минимуму все переживания моментально, нарастающую ярость сняло простое прикосновение, не тяжелое, он не хлопнул по-мужски, зная, что в теле мужчины находится хрупкая хрустальная роза.

~~

Аллегра молодец, впрочем, как и всегда. Дьявол, вселившийся в нее во время мимолетной перепалки с любопытным Эйвери, давал совершенно точные, верные ответы. Сила духа чувствовалась в глазах, горящих адским пламенем. Как Люциус и предполагал, вечер воплотил свое веселье. Развлекаться, наблюдая за ней – очень забавно. Он её невольный друг на дороге мести. Он хотел им быть, стал им, только с ним Аллегра могла немного расслабиться, подбадривающий жест сыграл свою роль, и напряженные плечи перестали вибрировать и немного опустились. Приятно иметь на нее такое воздействие, это будоражит кровь, дает пищу для ума. Найти подход оказалось проще, чем он думал, только не осознавал, зачем так явственно хочет сближения, предлагает невербальную помощь. Одинокая странная девушка с задатками сумасшествия, талантливая, храбрая, подкованная в неожиданных сферах. Она чертовски привлекательна в лоске черных волос, рассыпающихся по плечам, молода, перспективна…

Люциус задумывался о том, что Аллегра действительно достойна носить его фамилию, вот только Драко ей не пара, нет, он не хуже, очень способный, юркий парень, но она будет доминировать в паре, вить веревки, превратит его сына в безвольного тюфяка. Слишком сильная и волевая, она достойна лучшей партии, вот только на примете никого не было. Люциус усмехнулся своим глупым мыслям, и с чего вдруг взбрело в голову подобное суждение? Внезапно нечто кольнуло в боку, он одернул себя, пытаясь выкинуть мысли, потому что это было не что иное, как укол вязкой ревности. Совершенно не к месту появилось ощущение неудобства. Смотреть на создание, едва вылупившееся из скорлупы детства, как на женщину, объект желаний, он не мог себе позволить, однако эмоции шли вразрез с разумом взрослого состоятельного мужчины. Соплячка могла заинтересовать его физически, любопытство пред юным телом и не более, которым не стоит потакать… Пытаясь абстрагироваться от плотских желаний, Люциус всё равно не может выкинуть из головы холодные серые глаза, в которых иногда бывают проблески туманного тепла, несуществующей человечности. Убийство, совершенное Аллегрой, не могло испортить представление о ней, ведь и его руки крови по локоть, а она только прошла обряд посвящения, положив перед хозяином первую жертву, пускай и почти случайную. Но сможет ли она танцевать на костях и впредь? Лишать жизни ни в чем неповинных магглов, разрушать семьи авроров, предателей крови? Не так-то просто свыкнутся с ролью жестокого душегуба. В ней до сих пор остается свет, и хорошо бы тусклый огонек не погас, превратив её в монстра, коими были почти все в окружении Лорда. Общество, прогнившее изнутри, наполненное людьми, серой массой.

Люциус искренне ненавидел собратьев Пожирателей, но был одним из них, только статусом повыше. А кем будет она среди всего этого сброда, прикрывающегося вылизанной аристократией? Гадкий утенок среди черных лебедей, но вот превратится ли она в одного из них, или ее шея будет бела как снег? Выстоять в бесконечно схватке с собственным становлением не так-то просто…

Они сидели за столом и вели светские беседы. Эйвери все еще недоверчиво поглядывал на Аллегру, выражая всеобщее мнение, пытался задеть мимолетными словечками, скрытыми оскорблениями, но она достойно давала отпор, выходила сухой из воды, и не было больше в глазах демонического пламени, лишь безликий непроницаемый мороз. Вечер подходил к концу, но у Люциуса имелось необходимое продолжение. У Цисси все-таки день рождения, она будет ждать, надеяться на подарок мужа. Супруга почтила редеющую мужскую компанию присутствием, в очередной раз утонула в комплиментах и завела отвлеченный разговор на тему всеобщих отпрысков. До обсуждения Аллегры не дошло, осведомленная о побеге чада Амикуса, из вежливости она не говорила ничего лишнего. Леди, идеальная, и сегодня он в очередной раз докажет свою власть над ней, просто порадует. Люциус и сам понимал, что пора бы уже соскучиться, вот только его остывшее сердце не желало законную суженую…

Гости разошлись. На удивление все пошло не так, как он предполагал. Уставшая от празднования Нарцисса пожелала спокойной ночи и исчезла в своих комнатах. Люциус сначала подумал, что это злая шутка, однако все было именно так. Цисси действительно засыпала на ходу, что ж, перенесем приятное назавтра. Планы осчастливить жену не отменяются, просто откладываются на недолгий срок. Аллегра покинула поместье одной из последних. Откланялась и исчезла в языках зеленого пламени гостиной. Как она выдержала этот скучный, местами неприятный вечер? Она абсолютно не переносит подобные мероприятия. Люциус стоял у себя в комнате, размышляя о черноволосой деве, о том, как перебороть внезапно появившееся влечение, неизлечимо заполонившее душу и плоть. Желать юность не так уж плохо, у него были любовницы, но, в основном, взрослые опытные женщины, дарующие ласку за его статус, имя. Они были поглощены его манерами и обычно не задерживались в его постели надолго. Одной пришлось перенести Обливиэйт, когда истеричка попыталась состроить скандал из-за внезапного: «Прости, Эмили, нам лучше не встречаться впредь…». Его репутация не пострадала, все остальные пассии были сильны и достойны, не распространялись на тему отношений. В любом случае, дамы боялись за свои семьи, деньги, щелчком пальцев Люциуса которые могли испариться, стоило только прибегнуть к связям.