Судьба изменчива, как ветер (СИ)

И вот теперь мальчишки, оба одетые в простую крестьянскую одежду, весело пылили босыми ногами по проселочной дороге, во всё горло распевая сочиненную кем-то патриотическую песню. Башмаки и перемётные сумы болтались через плечо, настроение было превосходное, ведь впереди их ожидала воинская слава и великие подвиги!

***

- Вы что ж, не собрались ещё в дорогу? - на пороге гостиной стоял донельзя удивленный граф Стейн. - Народ уж из соседней провинции бежит, а это от нас всего ничего! Не сегодня – завтра сюда враги нагрянут! Нынче утром двое стариков у нас из колодца воду пили, рассказывали такие ужасы! Селения горят, захватчики лютуют, грабят, насилуют, жуть берет от одних разговоров! Мы уезжаем с Анжеем, я за вами по дороге заехал.

- Дядя едет, Ваше Сиятельство, позаботьтесь о нем, пожалуйста, - с поклоном ответил Тефан. - Он не обременит вас, с ним поедет Наст, он умеет и ноги растирать, и пиявки ставить, и прочие медицинские тонкости, его матарский лекарь обучал.

- Конечно, милый, я соседа своего ни за что не брошу. Но почему ты меня об этом просишь? Сам-то ты что же, не едешь? Неужели остаешься здесь, под злодеем жить? Но это же так опасно, милый! А как же Аликс?

- Из-за него и остаюсь, - голос Тефи невольно дрогнул. - Разве же вы не слышали наши последние новости? Аликс и Нанси на войну сбежали.

- Да ты что?! – ахнул сосед и осел на софу. – Ах, сорванцы, чего удумали! Да вы искали ли их?

- Искали, до только без толку, даже собаки след не взяли. Мальчишки с пяти лет в следопытов играли, все окрестные места назубок знают. Словно сквозь землю провалились.

- Ах, милый, как же я вам сочувствую! Как мужественно Вы держитесь, другой отец на вашем месте волосы бы рвал на голове, взахлеб рыдал и день и ночь!

- Слезами не поможешь, - горестно вздохнул Тефан, продолжая укладывать бязевые простыни в большую деревянную коробку, - вот я и стараюсь занять себя какой-то работой. Но, сами понимаете, Ваше Сиятельство, уехать я без сына не могу.

- Да, сын твой смелый парень! Далеко пойдет. Если живой останется…

- Не говорите так, не надо, - тихо прошептал граф. – Я уверен, с ним все будет хорошо... Ну, вон и дядюшка идет. Осталось вещи уложить в коляску.

- Мой милый, увидимся ли? – князь Марлин никак не хотел выпускать руку племянника из своей ладони. - Как тяжело мне ехать одному, без вас! Только бы с Аликсом ничего не случилось!

- Езжайте, дядюшка. Берегите себя.

***

Князь Илай Эйден третью неделю проводил в седле, с утра до вечера медленно продвигаясь вдоль растянувшейся на несколько миль пешей колонны отступающей с боями второй западной армии. Порой ему начинало казаться, что он врос в коня, стал его частью, его продолжением.

Будет ли конец этому пути? И где?

Измученные многодневным маршем под палящим летним солнцем, нехваткой пищи и питьевой воды, преследуемые превосходящими силами противника, солдаты всё чаще глухо и недовольно роптали.

- Ну что это за война, братцы?! – выразил на полуденном привале всеобщее мнение один из унтер-офицеров. - За три недели ни одного стоящего сражения, только бежим и бежим от врага, словно зайцы? Что за дурень составлял такую стратегию?! Эх, попадись он мне в руки…

Илай с горечью усмехнулся, услышав едкое пожелание солдата. Он был вхож в штаб армии и хорошо знал первоначальный план ведения оборонительной войны.

«Дурнем» был сильвский генерал Рауль, перешедший на службу в Найман пять лет назад. Никто из полководцев не понимал, почему король Альберт так слепо доверял ему, прямому виновнику поражения союзных армий под Мемелем, и почему снова приказывал воевать по составленному им "непогрешимому плану", который на деле оказался нелепым и губительным.

Согласно стратегии Рауля, оборонительная сторона должна действовать двумя отдельными разъединёнными армиями, одна из которых защищает некий «укрепленный лагерь», задерживая наступающего врага, а вторая нападает с тыла, маневрируя в открытом поле. Как этот план осуществлялся на деле, Илай знал мало, в основном по просачивающимся среди офицеров слухам. Из этих разговоров, ведшихся втихомолку, следовало, что спешно построенный по проекту Рауля лагерь оказался совершенно непригоден к обороне ни по географическому положению, ни по позициям.

«Это западня, придумать которую мог либо сумасшедший, либо изменник, - открыто говорили в лицо Альберту наиболее смелые генералы, - он не продержится со своими мнимыми укреплениями и нескольких дней».

Ещё говорили, что король лично объехал лагерь во всех направлениях, внимательно выслушал мнение полководцев, после чего не стал не только разговаривать с Раулем, с которым прежде не разлучался, но даже и смотреть на него.

Как бы там ни было, но пока строили никому не нужные укрепления, пока убеждали короля отказаться от бессмысленной выдумки тупого стратега, драгоценное время было упущено. Две армии, и без того разделенные сложным природным ландшафтом, несколько дней пребывали в полном бездействии, не зная, куда и какой дорогой двинется враг. Когда же пришло известие о том, что первая армия покинула лагерь, и был получен приказ отступать, с тем, чтобы как можно скорее соединиться со второй, стало совершенно очевидно, что выполнить этот маневр не только сложно, а почти невозможно.

Вторая армия попала в критическое положение, а отступление превратилось в три недели сплошного бегства от превосходящих в несколько раз сил противника. Как вырвались из готовых сомкнуться клещей и избежали неминуемой капитуляции или же полного уничтожения, Илай и сам до конца не понял. Если бы не воинское искусство фельдмаршала Рейниса, не его мастерство и упорство, с ними наверняка было бы покончено.

Так и шли, лавируя меж армиями неприятеля, делая ложные выпады и отвлекающие маневры. Мелкие сражения - «сшибки» происходили постоянно, но все это было слишком далеко до настоящего дела.

Меж тем войска форсировали большую реку Игу и вступили в провинцию Матара. Приближались родные места, и беспокойства Илаю прибавилось - как назло именно в это лето он уговорил, наконец, Мая навестить безвыездно жившего в деревне князя Саркиса. Успели ли родные вовремя уехать, не попали ли в безжалостный водоворот войны?