Спецкор. Любовь и тигры (СИ)

— Не заперто, — удовлетворенно сказала Рысь, — как и следовало ожидать.

— Чувствую себя взломщицей и преступницей, — пожаловалась я, завидуя ее хладнокровию. Тем не менее, решительно спустилась вслед за Крохой в полуподвальный коридор. Сверху по серому бетонному потолку шли какие-то трубы. Внизу по бокам тоже. Дверь мы за собой прикрыли, но закрывать на замок Кроха не стал — наверное, готовит нам пути отхода. Куча ответвлений коридора нашего провожатого нисколько не смущала. Он шел все прямо и прямо, пока, наконец, не свернул в один, похожий на все другие, боковой проход. Я бы уже давно заблудилась в этих лабиринтах, а Кроха сворачивал то направо, то налево, пока не вывел в более широкий коридор, замерев перед зарешеченными дверями.

— Лифт? — произнесла сзади меня Рысь.

— Похоже на то. А как…

Гадать над игнорирующей команды визора древней конструкцией не пришлось — Кроха уже открыл решётку, и нам оставалось только пройти в кабину грузового лифта. Он сам закрыл двери и понажимал какие-то кнопки, отчего кабина медленно поползла наверх с мерзким дребезжащим звуком. И остановилась она только на втором этаже.

Мы оказались в небольшом зальчике с кафельным полом и белыми стенами. Остро пахнуло какими-то медикаментами. Вдоль стены шел ряд дверей с номерами. Из персонала никого не было видно на наше счастье, и я робко открыла дверь, на которую указал кадавр.

Вид небольшой светлой палаты с единственной высокой кроватью посередине, опутанной трубками и проводами действовал угнетающе. Попискивали какие-то приборы на тумбе в изголовье, светились мониторы заполненные цифрами и ломаными бегущими линиями. Я глубоко вздохнула, не решаясь подойти ближе. Друзья остались в коридоре, предоставив меня самой себе, и вся уверенность сразу куда-то испарилась. Мне стало жутко от мысли, что я сейчас увижу вместо красивого, полного сил еще совсем недавно мужчины. От резких “больничных” запахов затошнило. С трудом переборов слабость, взяла себя в руки и шагнула вперед. Шаг, еще один, еще. И вот я уже возле изголовья. Выдыхаю и опускаю взгляд, со всех сил сжимая зубы. Если бы я не знала, что это Глеб…

Голова лежащего на кровати человека оказалась так замотана, что виднелся лишь правый глаз, сейчас закрытый, рот и часть щетинистого подбородка. Он был весь в бинтах, кое-где сквозь них просочилась кровь. Отсутствовала левая рука и половина левой ноги, больше всего кровавых пятен виднелось на левом боку. Трубки с разноцветными жидкостями и провода опутывали то, что осталось от некогда здорового и крепкого мужчины. Грудь едва заметно вздымалась, показывая, что он жив. От острого чувства жалости и сожаления у меня перехватило дыхание и ослабели ноги. Пришлось ухватиться за металлическую трубу, идущую вдоль койки.

И глядя на это беспомощное тело, я поняла, что не могу больше держать на него зла, что все уже простила. В горле появился комок, а по щекам потекли слезы.

— Глеб, — тихо позвала я.

Ресницы затрепетали, но глас он так и не открыл.

— Ди? — произнес едва слышно.

Пришлось наклониться к нему:

— Да, это я.

— Прости, — полустон-полувздох вырвался из пересохших губ Макарова.

— Уже простила, — всхлипнула я.

Он, наконец, открыл глаз, но меня не видел, смотрел куда-то вверх. На губах застыла слабая улыбка.

Я все ждала, что он еще что-то скажет, напрягала слух, но Глеб молчал. И только теперь я заметила, что экраны над изголовьем светятся красным, а все линии из зигзагов превратились в прямые.

В палату влетела Рысь и схватила меня за руку:

— Он умер, Ди! Уходим, быстрее!

Она лишь мельком глянула на Глеба и потащила меня к выходу.

Едва успели завернуть за угол, как раздался топот ног, и в палату Макарова забежало несколько людей из персонала. Раздались какие-то приказы, запищали громче приборы.

— Уходим, — повторила Оля.

— Но его могут еще оживить, — пробормотала я.

— И что? Быстрей же.

Я не заметила обратной дороги, пришла в себя, только проходя кабинку с охранником.

— До свидания, — вежливо произнес он.

Оглушенная происшедшим, я лишь кивнула ему и заспешила к коптеру. Захотелось оказаться как можно дальше от этого места.

— Домой? — спросила Рысь, запуская двигатели.

Мысль пообедать в ресторане теперь не казалась столь удачной.

— Домой, — подтвердила я.

Глава 19

Пообедали дома, в обществе Крохи, а потом снова отправились на работу. Теперь уже втроем. Не потому, что избавиться от него невозможно. Вовсе нет. Хоть это кажется и вправду достаточно сложным делом. А больше потому, что с кадавром, я чувствовала себя гораздо уверенней. К тому же, было забавно наблюдать, как реагируют на него люди, и какой вес я приобретаю в их глазах, благодаря такой охране. Да и что греха таить, после недели на Прерии, я стала многого опасаться.

Рысь, высадив нас на крышу медиацентра, улетела по своим, а больше — по моим делам, а мы с Крохой отправились в мой кабинет. Кадавр сразу занял диванчик в углу и не отсвечивал, а мы с Сержем, Маратом и Алексеем Федоровичем устроили совещание по поводу программы. Оставалось всего дней десять до ее выхода в эфир.

Прежде чем все расселись, директор медиацентра протянул мне флешку, сказав, что забыл передать утром, отвлекли мол. Я сразу посмотрела, удивляясь, что передали ее не лично мне, а через ‘дядю Лешу’. Странное сообщение, полученное с Земли, немного напрягло. Очень короткий совет от куратора содержал всего несколько слов: ‘Диана, постарайтесь не увлекаться политикой. Помните, что ваша передача должна носить более развлекательный характер. Сделайте так, чтобы после программы людям, особенно молодежи, захотелось туда приехать. В остальном — полная свобода для вашей фантазии. С уважением, Виктор Неверов’

Я не знала, что и думать. Это дружеский совет, или прямое указание? Разве в таком формате получают задание? И почему письмо было на простой флэшке а не в конверте? И пароль совсем не сложный, значит, и Алексей Федорович в курсе? Зачем?

В любом случае, особой тайны из послания делать не стоило, я и так собиралась обсудить с ним передачу. Я собственно в таком ключе до сих пор и действовала. И эпизодов красивой жизни на этой молодой планете набралось немало.

Серж стал нам показывать эпизод за эпизодом, и я на время забыла о флэшке. Некоторые съемки итальянца оказались неожиданными даже для меня. Тут был и головокружительный полет на катере, даже я за штурвалом очень удачно вписалась, хотя совсем правдой не назовешь — так быстро я еще не каталась, тем более, когда управляла сама. Вспомнить смешно. Но кого правда интересует? А тот эпизод, где я, сломя голову, скачу на буйном жеребце, даже приукрашивать не пришлось, и Федорыч настойчиво рекомендовал включить его в программу. Были тут и съемки с высоты полета коптера всего Ново-Плесецка, очень красивые. И работа порта в заливе показана замечательно. А о политике я как-то и не думала, как и Серж, судя по отснятому материалу. Интервью с полпредом и несколькими сановниками, к моему некоторому огорчению, оказались тоже не особо политическими. Там больше было об увлечениях, об отдыхе, о любви к ‘Новому дому’. Одним словом, о политике, как таковой, ничего и не было. Если бы не получила письмо, я, увлеченная совершенно необычной новой жизнью, не обратила бы на это внимания. А теперь…

Смонтировали десять эпизодов, включая вступительное слово и финал, где панорамой шли самые разные картинки местной жизни. Но оставалось место еще для одной задумки, а именно — мое большое упущение с самого начала — ГОК. Ведь куда я молодежь-то призываю? Именно поработать на ГОК, прогрессивную компанию, сулившую, как я поняла, процветающую жизнь на планете. Так что решила не откладывать в долгий ящик и слетать в главное управление ГОКа завтра же с утра. Ну а что — чего тянуть. Только ребят пока предупреждать не стала. Не хотелось ставить в известность директора новостного канала. Решила сказать на пути домой, не думая, что Марату потребуется много времени, чтобы договориться о встрече.