Назад в прошлое (СИ)

— Хотелось бы решить вопрос с нашим сыном, Клаус. Мне бы не хотелось, чтобы ты мешал нам с ним видеться. — Она понимала, что ходит по канату и в любой момент может сорваться, но не могла уже себя остановить.

— Это Себастьяну решать, — только и сказал Клаус. Создавалось такое ощущение, что ему всё равно. Но может, это так и было?

— Ну, тогда нам больше нечего обсуждать, — твёрдым голосом произнесла она. На данный момент ей хотелось кричать. Кричать от боли и бессилия. Она встала и хотела уже выйти из комнаты, но остановилась. — Знаешь, Клаус… уж лучше ты мне тогда бы сердце вырвал, как и хотел… — они сверлили друг друга взглядом, — чтобы оставшуюся жизнь не мучиться. — Посмотрев на него в последний раз, Кэролайн развернулась и уже пошла к выходу, как Клаус оказался перед ней.

— Что это значит, Кэролайн? — сдавленно спросил он.

— Это значит, Клаус, что ты веришь только себе и во что только ты хочешь верить! — её голос звенел от обиды. — Это значит, что ты никогда не изменишься и будешь всегда только себя жалеть и плевать на мои чувства! Там, в иллюзии Давины, ты мне сказал, что должен разобраться во всём! Разобрался? Молчи! — Она остановила готовый сорваться поток слов с его рта жестом руки. — Я сама отвечу за тебя! Ты разобрался! Ты узнал, что у нас с Энрике не было никакой связи… быть может, у него и были ко мне тёплые чувства. Быть может, он и хотел большего, чем дружба, но только не я. Пойми, я была потерянной и одинокой без тебя, Клаус… хоть ты меня и предал в очередной раз. — С её глаз потекли дорожки слёз на щёки, но Кэролайн не обращала на это никакого внимания. Ей нужно было высказать ему всю боль, которая у неё накопилась внутри. — И когда Энрике обнял меня тогда, на секунду я представила тебя на его месте. Ты не поверил в мои признания там, когда я тебе сказала, что люблю всем сердцем! Да? Тебе проще меня обвинять во всём и жалеть себя. Ты будешь мне тыкать каждый раз этим Энрике и так ты будешь успокаивать себя и не верить дальше в мою любовь к тебе! Это всё, что я хотела тебе сказать, а теперь я хочу уйти. — Кэролайн начала его обходить, но оказалась у стенки, к которой он прижал её. Клаус положил её голову к себе на плечо, успокаивая, гладя по волосам, портя ей причёску.

— Что ты со мной делаешь, девочка моя. Ты разрываешь мне сердце. Вспомни, как ты грозилась там, что не простишь меня больше никогда. Все эти дни я боялся. Боялся подойти к тебе и быть отвергнутым. Боялся, что ты, вот как сейчас, придёшь и скажешь, что хочешь уехать, а когда я действительно услышал это от тебя, то не смог сдержаться. — Клаус услышал, как она громко всхлипнула, и, сожмурив глаза, ещё сильнее обнял её. — Я знаю, что мне нужно было молить у тебя прощения на коленях, чтоб удержать, но боялся, что ты будешь смеяться мне в лицо. Я бы этого не перенёс, Кэролайн! Ты знаешь… эти дни мне казалось, что твои признания были такой же иллюзией и очередной шуткой Давины. Поэтому я выжидал, но с каждым новым днём мои надежды испарялись. — Голос Клауса дрожал от страдания. Он открывал ей свою душу, и Кэролайн не выдержала и подняла голову, смотря в такие любимые глаза — в них бушевал шторм страсти и любви, и ей теперь не нужны были слова любви. Теперь все чувства отражались в нём.

— Я бы не смогла смеяться тебе в лицо, любимый. — Она сквозь слёзы улыбнулась своему мужу. — Ты веришь мне?

— Я люблю тебя, милая! — простонал он. — Больше жизни люблю!

Он снимал поцелуями с её щёк слёзы радости. Теперь он ей верил. Теперь он как никогда был счастлив. Это ощущение осознавать, что любим, было таким воздушным и захватывающим, что Клауса переполняло всего.

— Скажи ещё раз это, Кэролайн! — попросил с придыханием Клаус.

— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, КЛАУС! — выдохнула она, вдыхая аромат своего мужа. — Я собираюсь пройти с тобой через взлёты и падения.

— Я собираюсь позволить тебе это. — Его лицо стало серьёзным, он пристально посмотрел на неё, сгорая от любви. Когда ты бессмертен, острота ощущений угасает быстрее, чем тело. Столетия сменяют друг друга так быстро, что легко забыть свою человеческую сущность. Сложно помнить, зачем её нужно сохранять. Кэролайн напомнила ему об этом.

Голова Клауса закружилась от ощущения её губ на своих устах, подбородке, шее. Её жаркое дыхание опаляло его. Казалось, века прошли с последнего раза, когда он держал свою девочку в объятьях. Никогда он не сталкивался с такой страстной женщиной, так открыто идущей ему навстречу. Такой дикой. Она ничего не боялась и не сдерживала себя.

Она была неистовой и пылкой, но при этом всецело женственной, и это он особенно любил в ней.

— И теперь этот мужчина только мой! — игриво сказала она ему в губы.

— Ты ещё сомневаешься в этом, любовь моя? — Кэролайн громко рассмеялась.

— Может, теперь продолжим романтический ужин уже в более тёплой обстановке? Не пропадать же твоим стараниям зря?

— Эм… я хотела бы признаться тебе кое в чём, милый. — Клаус вмиг стал серьёзным и отошёл от неё.

— Признание? Ну что же… — Он опять подошёл к ней и, взял на руки. — Только за столом.

— Я не устраивала этот ужин. — Кэролайн давилась от смеха, наблюдая, как вилка с кусочком мяса застыла в воздухе.

— Дай угадаю? Ты думала, что это я всё устроил? — хмыкнул Клаус.

— Так мне сказали Себастьян с Хоуп. И я даже поставила своё условие, — пожала плечами Кэролайн. — Ты был прав, когда сказал, что я бы не решилась на разговор.

— Тогда нужно отдать должное детям. По-видимому, они лучше нас во всём разбираются. Что за условие, хотелось бы знать, любовь моя.

— Аврора, — только и сказала она.

— Ах да… думаю, что ты довольна результатом.

— Не совсем, милый. — Она наблюдала, как бровь мужа поползла вверх. — Я уже сказала Себастьяну, что в моём доме не будет никаких казней. — И это её «в моём доме», после которого Клаус расплылся в широкой улыбке.

— Твои предложения, девочка моя?

— Я хочу, чтобы Николя приехал и забрал её, а там пускай что хочет, то и делает с ней.

— В этом случае — это даже хуже казни! — хохотнул Клаус. — А ты кровожадна, любовь моя!

— Наверное, сейчас будет уместна поговорка, милый: «С кем поведёшься, от того и наберёшься!»

— Или же такая: «Муж и жена — одна сатана!» Я согласен, но и у меня будет одно условие. — Клаус серьёзно посмотрел на неё.

— Неужели? — усмехнулась Кэролайн. — А я уже, грешным делом, подумала, что мы заживём тихо и спокойно.

— А ты бы хотела?

— Нет, Клаус. С тобой спокойно просто не может быть, и меня это полностью устраивает.

— Пока Николя будет тут, мы могли бы съездить на Гоа. Тем более совета не будет ещё две недели.

Кэролайн подошла к нему и села на колени:

— Я согласна, хоть на край света с тобой, — прошептала она ему в губы. — Ты ещё голоден?

— Да. — Кэролайн сделала недовольную гримасу. — Только тобой, любимая моя девочка света.

Клаус подхватил Кэролайн на руки и понёс в кровать, нежно смотря в глаза своей жене.

И это было для них началом новой жизни!

Комментарий к Глава 39 Дорогие мои читатели!!! Это последняя глава в настоящем времени, и надеюсь, я Вас не разочаровала))) Ещё две главы в 2040 году и всё — этот фанфик будет завершён)))

====== 2040 год ======

Уже темнело, и на кладбище Святого Людовика воздух был сырым и туманным.

Себастьян начертил круг с символами древних ведьм напротив могилы с тремя иксами. Тут была захоронена королева вуду Marie Laveau, похороненная в 1881 году. Это у неё они в первую очередь будут просить о возрождении двух душ. Хоуп с Бонни зажигали повсюду свечи, а Себастьян положил в круг тела. Кроме ведьм, на кладбище никто больше не должен был присутствовать, и он выгнал всех за ворота кладбища.

— Ты должен взять себя в руки, Себ. — Хоуп подошла к брату и взяла его за руку. Даже когда он был внешне спокоен, она всегда чувствовала внутренний мир Себастьяна, и кроме неё этого никто больше не мог видеть. — Ведьмы не прощают неуверенности просящего. У нас всё получится.