Пурпурные крылья

— Алек?

— Попросите кого-нибудь, чтобы организовали его прием в Венский привилегированный частный пансион для престарелых.

— Австрия?

Он оглянулся на Рейчел, раздосадованный тем, что она расспрашивает его об этом сейчас.

— Хорошо, ваше высочество.

Таня прислонилась к стене под окном. Она так и не знала, услышал ли ее Алек или нет. Она настолько устала, что не могла пошевелиться и вымолвить слова. Ее телу требовался сон. В этот момент тяжелая витиеватая резная дверь спальни отворилась. Прежде чем она успела моргнуть, он уже был рядом с ней и поднимал ее с пола. Утомленными глазами она посмотрела на Алека.

— Каким образом ты встала с постели?

— Наверное, чудом.

Его появление потрясло ее. Кожа на лице Алека казалось тонкой, как бумага, а выступающие сквозь нее вены переплелись в странный узор. Его волосы свободно спадали на спину, уши удлинились и заострились.

— Твое лицо…

— Я взял кровь у Рейчел. Моя внешность вернется к нормальному состоянию в ближайшее время.

Нежным прикосновением к ее голове, он освободил девушку от гипнотического внушения.

Она с отчаяньем ухватилась за его большие руки, украшенные острыми длинными ногтями.

— Скажи мне, что ты не убил его.

Если бы Алек убил Раду, это разрушило бы его жизнь. А Таня не хотела, чтобы он разрушал свою жизнь из-за нее. Она хотела, чтобы он был счастлив.

— Я не убил его.

— Слава Богу! Он вернется?

— В настоящий момент, он для себя-то ничего не может сделать, не говоря уже о нападение на тебя или на твою семью.

— Что ты с ним сделал?

— Я сделал его инертным,выполнив «оперативное вмешательство» в психику Раду.

— Так он твой отец?

— Он вполне может им быть, — Алек повернулся к двери.

— Он им является.

Они обернулись и окинули взглядом Рейчел, которая только что появилась в комнате. — Мы с Нафи — единственные, кто знал об этом.

— Выходит, он действительно изнасиловал мою мать.

— Я сожалею, Алек. Твои дед, бабушка и родители, по очевидным причинам, не хотели, чтобы ты знал.

— Он пытался сказать мне, — прошептал он. — Дед попытался рассказать мне.

Таня выскользнула из объятий Алека и он отпустил ее. Она знала, что ему нужна ее поддержка. Рейчел вежливо вышла из комнаты.

— Алек, я знаю, что он сделал с Констанс. Он показал мне.

— Мне следовало самому рассказать тебе.

— Да, следовало, но он оказал мне эту любезность. Теперь я свободна и знаю, почему испытывала недоверие по отношению к мужчинам. Еще до того, как я узнала, что отец избивает маму, недоверие уже поселилось во мне. Теперь, мне известны причины. Но ты… — ее голос умолк.

— Со мной все будет нормально.

— Мы должны поговорить об этом.

— Те годы, что я потратил на борьбу с Раду, ожесточили меня.

— Но он…

Алек прервал ее, желая уйти от темы:

— Он был болен. Но он закалил мой дух… и, по-своему, даже любил. На сей счет у меня нет сомнений.

— После всего случившегося, ты собираешься запереть меня здесь?

— Дождись меня, пожалуйста. Я должен увезти своего отца.

Таня вздохнула.

— Как долго тебя не будет?

— День или два. Здесь ты будешь в безопасности.

— Хорошо, я буду тебя ждать.

Глава 21

Двое высоких, дородных мужчин, одетых в белое, на носилках доставили Раду в пансион. Алек стоял у стола медсестры и подписывал бумаги. Он не обращал внимания на любопытные взгляды медсестер. Его шляпа служила преградой от лишнего внимания, улыбок и солнечного света.

В пансионе по уходу за престарелыми существовало несметное количество запахов. Мятно-лимонная вонь царила повсюду, над ней превалировал запах быстрорастворимых напитков, отдававших ванилью, с добавлением алкоголя в допустимых для здоровья дозах. Тяжелые запахи маскировали вездесущий запах крови, напоминающий ему запах больницы.

— Доктор будет здесь через минуту, сэр. — Медсестра указала на диван в зале ожидания, пытаясь его спровадить. Алек не сдвинулся с места.

— Где его кабинет?

— У него важное селекторное совещание.

Алек знал, что у доктора не было селекторного совещания. Он разговаривал с женщиной, придумывая свидание, которое становилось все лучше и краше. Но в намерения Алек не входило оставаться здесь до бесконечности, ожидая, когда этот доктор выйдет из своего уютного кабинета и госпитализирует его отца. Он пожертвовал слишком много денег на этот пансион, чтобы вежливо ждать.

Мимо него бесшумно проехали старики в своих тихоходных инвалидных колясках и моторных скутерах.

— Я подожду его там.

— Сэр, вы не можете войти в его кабинет.

Алек обернулся к медсестре, впившись взглядом в ее голубые глаза. Расслышав ее сердцебиение, он заставил свое сердце биться в том же ритме.

— Я буду ждать его там.

— Вы можете подождать врача в его кабинете, — произнесла медсестра монотонным голосом.

— Благодарю.

Врач, о котором шла речь, разговаривал по телефону и смотрел в окно. Он не заметил мужчины, севшего перед его столом. Закинув ногу на ногу, Алек сидел тихо и спокойно, изучая все сказанное врачом и каждый его жест. Он спешил, но хотел убедиться, что по возможности его отец получит самый лучший уход. Алек не имел понятия, как долго отец сможет продержаться в вегетативном состоянии, но до тех пор, пока они будут еженедельно давать ему кровь, он проживет долгое, долгое время. Вероятнее всего, дольше, чем все вместе взятые сотрудники этого заведения.

Доктор обернулся и вскрикнул при виде молодого человека, спокойно сидящего перед его столом. Он сказал своему собеседнику не вешать трубку.

— Как вы… Мои извинения, я не слышал, чтобы кто-то входил. — Он сказал несколько слов в телефон, а затем повесил трубку. — Вы сын того пожилого мужчины, которого недавно доставили?

— Да, это я. Алек Владимир Синклер-Вульф.

— Ваше высочество. — Его лицо покраснело, и он начал потеть. — Простите меня, я вас не признал.

— Я стараюсь не привлекать к себе излишнего внимания, доктор.

В слегка взволнованном состоянии врач просмотрел сопроводительные документы Раду.

— У него тяжелая анемия?

— Да, он нуждается в крови каждую неделю. Пинты [93]будет вполне достаточно.

— Да, вы совершенно правы. Пинта — все, в чем он будет нуждаться. Кроме того, он находится в вегетативном состоянии тяжелой степени. Как он умудрился до такого дожить?

— Временами, разум… подводит, доктор.

— Согласен. Ну что ж, вам надлежит подписать несколько документов, прежде чем пациента полностью госпитализируют.

Алек быстро подписал десяток документов. И уже вскоре, он поднялся со своего места, чтобы пожать руку врача.

Почувствовав прохладное прикосновение молодого человека, доктор отступил назад.

— Спасибо, доктор.

— Осмелюсь сказать, что это лучший пансионат во всем мире, сэр. Очевидно, вы достаточно любите своего отца, чтобы доставить его в это место.

— Напротив, я вовсе не любил его. До свидания, доктор.

Алек вернулся в свой номер в гостинице. Он был защищен от жестокого солнца и людей, но не от своих чувств. Ему больше не хотелось быть в одиночестве. После захода солнца, он отправится в обратный путь к Тане в Вышеград.

На часах было двенадцать пополуночи, когда Алек вернулся в свой второй дом. Прислуга забрала у него пальто и небольшой чемодан. Он едва их замечал, не из-за грубости, ему просто необходимо было увидеть ее. Мысли о Тани преобладали над его разумом и сердцем. Он взбежал верх по лестнице к их комнате и вошел в нее.

Алек увидел девушку на кровати, крепко спящей, в окружении красно-бежевых дамасских покрывал и подушек.

Он с теплотой прикоснулся к ее лицу и почувствовал, как она вздрогнула от его прикосновения, несущего прохладу.