Солнечный свет

Хорошо, что мои руки достаточно неплохо знают свою работу, потому что назавтра у меня даже автопилот барах лил – наверно, разболтался привод и шестеренки не сцеплялись. С утренней запаркой я справилась, «Развалюха» до ставила меня домой, я заснула, не дойдя несколько ступенек до двери, но ноги все же донесли меня до кровати.

Проснулась я в три часа, лежа по диагонали на нерасстеленной кровати, с одного края свисали мои ноги; щеку мне примяло и синяк на скуле разболелся от твердого края рамы Меня постигло справедливое наказание за грех неаккуратности.

«Ох, ай», – простонала я, переворачиваясь. Время принимать ванну. Если тебе плохо – прими ванну. Моя семья, а особенно те родственники, которые помнили, что это та кое – жить со мною в доме, где есть только одна ванная, каждый год на зимнее солнцестояние дарили мне столько пены для ванн, чтобы хватило до следующего солнцестояния. Я всегда обожала ванны с пеной. Но в этом году мне это разонравилось. Этот год вообще был особенным.

Одевшись, я вышла на балкон, чтобы расчесать волосы под светом солнца. Иоланда была в саду, подстригала кусты Она обернулась на звук открывшейся двери.

– Добрый день, – сказала она. – Сделать тебе чаю?

– Спасибо, с удовольствием, – ответила я. – Буду через пять минут.

Я спустилась по лестнице и увидела, что дверь открыта, Закрыв ее за собой, я прошла в кухню. Моя комната ограничивалась бывшим чердаком, а комнаты Иоланды занимали весь первый этаж, а дом-то был просторный. Я не стала долго осматриваться, но все же поймала себя на том, что рассматриваю знакомые предметы в поисках магических амулетов; при этом мне казалось, что на одни предметы тени падают совсем не так, как на другие, и эти предметы оказывались самыми неожиданными. Неужели, к примеру, эта старая помятая открытка с надписью «Сувенир из Портленда», прислоненная к подсвечнику – это нечто большее, чем просто потенциальная жертва ближайшей уборки?

Когда я вошла, Иоланда уже заваривала чай. Чашки стояли на столе. Я знала, где лежат тарелки, поэтому сразу взяла одну и сложила на нее свои гостинцы: фундук в шоколаде, «Джем-денди», «Черепашки» с кешью и полдюжины пончиков. (К счастью, когда я провалилась в сон, судьба уберегла меня от падения на сумку с выпечкой). Вообще-то до конца рабочего дня нам не разрешается ничего откладывать для себя, но я хотела бы посмотреть на того, кто помешает мне это сделать.

– Забавно, – сказала она, – что ООД, наши светлые рыцари, борцы с тьмой, создают тебе столько проблем. Но, думаю, могу гарантировать – они не заметят твоего друга, если он снова придет сюда. Ты уж прости, но я настроила свою защиту только на него одного. А ты как справилась прошлой ночью?

Я не хотела смеяться, но не сдержала легкое «хи-хи».

– Да. Достигла даже большего успеха, чем следовало.

– Боюсь, иногда это неизбежное следствие овладения истинной силой. Эта сила велика и притом не слишком покорна.

– Не в самой силе дело, – грустно сказала я. – Но она притягивает ко мне проблемы.

Иоланда придвинула к себе мою чашку, накрыла миниатюрным серебряным ситечком и наполнила чаем. До встречи с ней я была уверена, что приготовление чая заключается в том, чтобы бросить в кружку пакетик и залить кипятком. Четыре года назад я убедила Чарли добавить в меню листовой чай в заварничке. Я сказала ему, что кафе, где подают шампанское в бокалах, может позволить себе и листовой чай. Вечерний наплыв клиентов после этого стал еще больше. Должно быть, в Новой Аркадии куда больше беженцев с Туманного Альбиона, чем мы думаем. Англия особенно сильно пострадала в Войнах.

– Я не согласна с твоей трактовкой, – сказала Иоланда. – Прости за откровенность, но я не думаю, что если бы ты была дурочкой, то прожила бы так долго.

– Я знаю, что это прозвучит глупо, но иногда мне больше хочется быть дурочкой. Живойдурочкой, скажем так.

Иоланда улыбнулась, не сводя с меня внимательного, изучающего взгляда.

– Ответственность – всегда тяжелая ноша, – сказала она.

– От того, что вы мне это говорите, она не становится легче.

– Совершенно верно. Зато ты быстрее к этому привыкнешь.

– Вы, специалисты по оберегам и амулетам, проходите такое жесткое обучение, и вас уж потом ничто врасплох не застанет – вы всегда готовы. И вам даже ничего не надо делать – все работает само.

Она рассмеялась, и это был искренний смех.

– Только теоретически. Скажи мне, каковы были твои первые булочки с корицей? Разве рецепт не был таким простым и понятным на бумаге? И разве те инструкции, которые дал тебе учитель, прежде чем уйти заниматься своими делами, не были точными и почти идеальными?

Я бросила в свою чашку сахар и улыбнулась, вспоминая те дни.

– Это были маленькие скругленные кирпичи. До сих пор не могу понять, как они выходили такими. Они становились тяжелее.Они не, могли весить больше, чем мука, из которой я их делала, но тем не менее они тяжелели, могу поклясться. У нас есть семейная байка, что когда Чарли сооружал забор вокруг маминого сада, он использовал их в качестве строительного материала. Не удивлюсь, если окажется, что в этом есть доля правды.

– Когда я изготовила свой первый охранный знак – а это первый самостоятельный шаг после изучения основ, повторения, повторения, и снова повторения, и к этому шагу идут довольно долго, – я ухитрилась взорвать мастерскую. К счастью, учитель посчитал, что мой талант стоит этой жертвы. Если, конечно, все доживут до окончания моей учебы.

– А у меня однажды взорвалась духовка, но это была не только моя вина… Хорошо. Вы правы. Но я не думаю, что кто-то может объяснить, как передвигаться по не-пространству.

– В таком случае я надеюсь, что ты подробно все конспектируешь, чтобы твоим ученикам потом было легче!

– Вас трудно переспорить! – сказала я.

Она наклонилась вперед и легонько коснулась цепочки на моей шее.

– В этой вещи заключена большая сила. У тебя есть и другие, но эта новая. Вокруг нее ореол тьмы, но эта тьма – чистая. Как черная бархатная подушечка, на которой лежит драгоценный камень. Это подарок от твоего друга?

Я кивнула, пытаясь спокойно принимать ее прозорливость.

– Мой учитель ею бы очень заинтересовался, но он живет на другом конце страны.

– Ваш учитель? – воскликнула я, потеряв всякую учтивость. – Но вы ведь такая…

– Старая, – спокойно закончила она мою фразу. – Да. И даже более старая, чем ты, вероятно, думаешь. Это один из эффектов магоделия, разве ты этого не знала?

– Я считала это просто сказкой. Как волшебную палочку или лампу Аладдина.

– Это не очень надежное средство, и если говорить об обычных изготовителях амулетов или заклинаний, то эффект весьма незначителен. Но для тех из нас, кто глубоко погрузился в воды магического источника, он куда сильнее. Этот эффект не выбирают, знаешь ли. Или, можно сказать, он сам выбирает тебя.

– Я всегда считала, что моя бабушка очень молодо выглядит, – медленно сказала я. – С тех пор, как мне исполнилось десять, я ее не видела. Когда я стала старше, то решила, что это потому, что она не была седой – вот и не выглядела как старушка.

– Я не знала твою бабушку, но знала других Блейзов, из старшего поколения. Могу предположить, что она была куда старше, чем ты можешь себе представить.

– Была, – сказала я. – Но это не помогло ей пережить Войну Вуду, как и моему отцу.

– Мне очень жаль.

– Я не могу с уверенностью сказать, что они погибли. Но я никогда не поверю, что бабушка жива и не прислала мне ни единой весточки… – мой голос дрожал. – Я… Я всю жизнь провела с мамой и ее родственниками, даже когда с нами еще жил отец, это было так. Кроме последних четырех месяцев. Уже почти пять. Для меня это тяжело.

Она задумчиво посмотрела на меня:

– Подумай о том, что, может быть, ты должна была достичь определенного возраста, прежде чем твой дар раскроется.

– Но должен же быть более легкий путь?

Она снова засмеялась.