Руку мне дай...(СИ)

— Значит, вы прошли испытание и у вас тоже есть имя? — с любопытством спросил оживившийся Снейп, внимательнее присматриваясь к открывшемуся с неожиданной стороны профессору.

— Ну... — смутился Вейер. — Я дошел только до красных ракушек, так что... а имя мне дали Желтый филин. Наверное, из-за моих волос, — улыбнулся он. — А ты... нескромный вопрос... какого цвета ракушки стали у тебя?

— Черные, — нехотя ответил Северус, прислушиваясь попутно к ощущениями внутри. Но все вроде было в порядке — скорее всего, благодаря принятому зелью.

— Вот как... — Вейер уважительно посмотрел на него. — Ты крепкий парень, Северус. Я проходил испытание в девятнадцать и то не смог дойти до конца... Но это логично. Те, кто в жизни много испытали невзгод и трудностей, обычно дальше заходят в испытании, и как правило успешно проходят его. Жизнь сама закаляет их и физически и морально. Мне-то вот не приходилось драться с окружающим миром, ко мне судьба была более благосклонна, чем к тебе. И родители у меня живы-здоровы, и в школе на нашем факультете обстановка благоприятная была... Так что, чем больше давление — тем выше сопротивление. Чем больше металл куют — тем прочнее он становится. Если, конечно, человек не сломается в процессе...

— Наверное, я просто злой, — сделал вывод Снейп. — И упрямый. Не самые хорошие качества, не находите?

— Нормальные, только должна быть мера во всем, как считаешь?

— Согласен, — улыбнулся Северус. — Сейчас без этого никак — затопчут. Только знаете... есть люди, которые не понимают ни по плохому, ни по хорошему. Если их не трогаешь — они считают тебя трусом и наседают еще больше. А дать полноценный отпор, так, чтобы их хорошо приложить и чтобы не лезли впредь — ты же еще и будешь виноват, и тебя накажут за членовредительство, а их пожалеют. Какой-то лабиринт без входа и выхода получается. Ты вынужден бродить по нему бесконечно, без отдыха и надежды.

— Это в том случае, если руководство не предпринимает шагов навстречу ученику в такой сложной ситуации, — понимающе кивнул Вейер. — Тогда для человека единственный выход остаться самим собой, без урона чести и достоинству — просто отойти в сторону.

— Да, это я и сделал, — задумчиво проговорил Северус, глядя в окно. — Иначе бы я попал в тюрьму или потерял себя... Ну еще вариант — стал контрабандистом или аптекарем-недоучкой в Лютном переулке. Но в итоге этот путь все равно привел бы меня в Азкабан. Аврорские рейды никто ведь не отменял.

— Знаешь, плохо то, что в Англии сейчас, да и раньше, если уж признаться, стало много равнодушных. И наука там в полном упадке. Я, собственно, именно потому оттуда и уехал. Работы приличной нет, исследования норовят захапать или стать соавторами более маститые ученые, которые уже выдохлись в изобретениях, в Министерстве куча бездельников заседает, все более менее хлебные места заняты надолго, чуть ли не до смерти работника, коррупция процветает, законы принимаются абы как и абы кем и не выполняются, дети в школе обучаются неэффективно, директора тоже занимаются всем чем угодно, но только не нуждами вверенной им школой. Хорошо, что моя мать была знакома с профессором Марчбенкс. Она и порекомендовала меня сюда. Выходит, что мы с тобой тут благодаря мохнатой железной руке миссис Гризельды! — Вейер засмеялся. — Монгво называет ее Мудрой, но Шумной Совой. Он вообще дружит с нашей великолепной тройкой. Вот следующим летом они приедут к нам в Академию, поделиться опытом. Будет весело.

— А что вы думаете о Дамблдоре? — внезапно спросил Снейп, пользуясь благодушным настроением профессора.

— Дамблдор... — Вейер задумался. — Нам с Монгво он не нравится. Потому что этот человек политикан, но никак не директор школы. Как видишь, твой пример разительно подтверждает наши убеждения. Понимаешь, в Америке несколько крупных школ, подобных вашему Хогвартсу. И у нас также немало высших магических учебных заведений. Так что нет нужды насаждать селекцию, как у вас это происходит посредством Распределения, искусственно отбирая и внушая детям, кем именно им становиться в будущем. Никто не вешает на тебя ярлыки, что попадя на Хаффлпафф, ты всю жизнь вынужден будешь лишь ковыряться в земле, потому что больше ни на что не пригоден. Это кстати, травмирует детей с самого детства, загоняет их мышление в узкие рамки и не дает выбора.

Да и в Британии существует лишь Школа Авроров и Колдомедицинская Академия, насколько я помню. Остальные профессии можно получить только за границей. Так вот, это деление на факультеты, которые враждуют между собой и жестоко соревнуются за первые места и престиж — это... не особенно хорошо. Ребенок, распределяясь на факультет, тут же автоматически принимает его, становится частью коллектива и отгораживается от остальных трех, считая их активными или пассивными неприятелями, с которыми надо соревноваться и соперничать. В какой-то момент в Хогвартсе это совершенно вышло из-под контроля, и получилась вражда.

— Дамблдор не собирается никак пресекать это, — заметил Снейп. — Мне часто казалось, что он просто наблюдает за всеми нами, как за пауками в банке — кто кого сожрет, тот и победил. Да и деканы тоже то ли не успевают следить за студентами, то ли просто им все равно — ведь даже если кто-то покалечится, всегда есть мадам Помфри, и можно снять баллы или вкатить кучу отработок...

— Только такие наказания не особо действенны, правда? — проницательно сказал Вейер.

— Так и есть. Лишенный баллов факультет затаивает злобу и пытается отомстить виновникам, а отработки, особенно без применения магии, тоже вызывают желание прибить врага, что и происходит сразу же после их отбытия. Так что это не действует. Ну, разве что лишить квиддича... — протянул Снейп. — Но на это та же МакГонагалл никогда не пойдет.

— Искусственное раздувание неприязни посредством сомнительного соревнования... хм... лучше бы он вызывал на такие состязания другие школы и собирал общую команду от своей. Это бы, наоборот, укрепило и сплотило студентов, — хмыкнул Вейер. — Кстати сказать, что хорошо в Америке, даже у маглов популярные спортивные соревнования проходят между учебными заведениями, а не внутри самой школы или колледжа. Это объединяет учеников, и саму школу тоже, как болельщиков. Считаю, это вернее и здоровее, чем заставлять соперничать и сражаться учеников между собой. Разный подход к одной и той же проблеме.

— Ну да, — кивнул Северус. — Если бы у нас отменили Распределение и упразднили факультеты... — он невольно подумал, каких бы проблем избежал, не будь этого идиотского Распределения, да и они с Лили не стали бы чужими друг другу. Потому что не находились бы на враждующих факультетах. Мерлин, ведь и правда — это очень похоже на тренировку будущей войны между ними всеми — они закончат Хогвартс, а вражда так и останется, косые взгляды, шепот за спиной, а потом и открытая конфронтация. И вот уже бывшие однокурсники с ненавистью кидаются друг в друга Авадами...

Вейер был прав — сейчас в Британии образование никуда не годилось. Там просто планомерно растили противоборствующие стороны. И нейтральную массовку... А ведь Темный Лорд тоже учился в Хогвартсе — и тоже на Слизерине. Дамблдор же — на Гриффиндоре. Вот и вся разгадка войны...

— Ладно, Северус, отправляйся к себе в комнату, тебе надо выспаться хорошенько, — сказал Вейер. — О Британии и ее лидерах мы всегда успеем поговорить. Ты сейчас, наверное, только на своем Тонике и держишься?

— Спасибо, профессор, — поблагодарил Снейп. — Зато теперь я его испытал. Вроде бы работает! — гордо сказал он. — Никаких побочных эффектов пока не наблюдается. Но я и правда закреплю результат — посмотрим, будет ли откат после таких встрясок для организма.

— М-да... испытывать экспериментальные зелья на себе... настоящий ученый-безумец, — тихо сказал Вейер, глядя на удаляющегося Снейпа. — Кто же тебя будет удерживать и останавливать? А ведь это необходимо! Иначе...

Северус, добредя до комнаты и упав на кровать, продрых до ночи. Спал он тяжелым сном без сновидений — сознанию тоже необходимо было отдохнуть.