Знак королевы вампиров

Она почти потеряла ее, когда убила Рекса, когда ушел Томас. Но Джейкоб вернул ее.

Мое сердце и моя душа. Все, что имеет значение.

— Если вы все позаботитесь о нем, я буду перед вами в неоплатном долгу. Она посмотрела на Мейсона.

— А ты, может быть, замолишь таким образом хотя бы один из своих многочисленных грехов.

Затем она опустила взгляд. Смотрела на своего слугу, и последнее веселье покинуло ее. Наклонившись, она прижалась губами ко лбу Джейкоба. Я буду по тебе скучать, Ирландец. Сэр Бродяга. Сэр Ланселот с самым чистым сердцем. Моя жизнь будет пуста без твоего смеха, но ты будь счастлив. Когда солнце засверкает еще ярче, я буду знать, что ты все еще там, смеешься и улыбаешься мне.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его, — всего лишь Легкое, как перышко, прикосновение губ. Большего она себе позволить не могла, помня о длине собственных клыков. Но внезапно у нее не осталось выбора. Его ладонь легла ей на затылок, его чуткие пальцы дразнили ее чувствительную кожу. Он целовал ее в ответ, раскрыв губы, ища языком ее язык, прижимая ее к себе так, что ее грудь касалась его обнаженной груди. Соски затвердели от возбуждения, она безумно хотела лечь на него сверху, прижаться к нему всем телом, почувствовать их связь, получить подтверждение того, что он жив. Жив.

Этого она сделать не могла. По нескольким причинам. Но в то же время она не могла заставить себя немедленно от него отстраниться. На ее ресницах повисли слезы, а он что-то мягко пробормотал ей прямо в рот, лаская ее губы, три складки кожи под глазами. Одной рукой он обнял ее за плечо, взяв за локоть. Ее хвост обвился вокруг его лодыжки, кончик оказался прямо у него между бедер.

Когда она, наконец, смогла от него оторваться, ее рот, как и выражение его глаз, был мягким и влажным.

Мейсон откашлялся и поднялся.

— Мы подождем вон там и дадим вам пару минут, чтобы вы могли попрощаться. Мистер Ингрэм, у вас в машине есть какой-нибудь spiritus?

Ингрэм нахмурился.

— Я не уверен. Я вроде ничего такого не чувствовал.

Вампир усмехнулся, даже губы Гидеона искривились. Оба эти движения никак не могли снять овладевшего Илайджей напряжения, касавшегося их странной компании и появления явно после битвы. И неожиданной метаморфозы госпожи.

— Ты слишком долго находился в компании паранормальных существ, друг мой.

— Выпивка, Ингрэм. Он хочет знать, есть ли у тебя чего-нибудь выпить. — Гидеон нахмурился, закинул самострел на плечо. — Я бы и сам не отказался выпить чего-нибудь посильнее да позабористее.

Ингрэм кивнул. Увидев, что Мейсон обменялся с Гидеоном многозначительным взглядом, он неохотно присоединился к ним и пошел обратно к машине, давая мужчине, лежавшему на земле, и его госпоже немного уединения.

Джейкоб смотрел, как Лисса изящным движением опустилась на колени рядом с ним, наполовину раскрыв крылья, помогая себе ими, чтобы сохранять равновесие. Итак, вы хотите мне объяснить, моя госпожа, почему лорд Мейсон с такой легкостью читает ваши мысли?

В этой форме ее абсолютно черные глаза были так глубоки, что он вполне мог там заблудиться. Я не отвечу тебе, сэр Бродяга. Ты сам однажды сказал мне, что если бы я знала все твои секреты, я бы слишком быстро от тебя устала…

Господи, его руки весили целую тонну. Не обращая на это внимания, он снова привлек ее к себе, в этот раз он был еще грубее, крепко держа ее за плечи. Он чувствовал, что она борется с желанием запустить в него когти. Когда он застонал, она капитулировала, прокусив его кожу до крови. Она вся дрожала. Он пальцами касался ее горла, ласкал уши. Он хотел сильнее прижать ее к себе, но боялся испортить момент. Словно они все еще играли в поддавки со смертью, и слишком резкие движения или слишком сильные желания могли уничтожить с таким трудом созданную фантазию и вернуть из обоих к ужасной реальности.

Он разжал руки только потому, что перед глазами у него начало темнеть от слишком сильных объятий, и он боялся снова потерять сознание.

— Я думала, что я тебя лишилась, — сказала она.

— На самом деле, почти лишилась. Я видел туннель. Белый свет. Родственников.

Ее лицо словно застыло.

— Может быть, мне следовало тебя отпустить?

Он покачал головой.

— Там не было вас. Там не рай, если вас там нет. Плюс к этому, мне кажется, что я видел своего дядю Вильгельма, а это значит, что это было в лучшем случае чистилище. Не могу себе представить, что Бог захотел бы добровольно каждый день с ним общаться.

Она закрыла глаза и еще ниже опустила голову. Его пальцы переместились на затылок, касаясь заостренного кончика уха.

Теперь между их разумами не было никаких преград, возможно, из-за эмоциональности момента. Она, по всем показателям, излечилась от вируса, и он был уверен, что она вскоре восстановит свою способность закрывать от него свои мысли. Однако он слишком устал, чтобы следить за водоворотами и хитросплетениями мыслей у нее в голове. Он чувствовал, что ее скрытые эмоции столь сильны, что в любую минуту могут взорваться, словно динамитная шашка.

— Я никогда раньше не видел, чтобы вы так долго были в этой форме, — сказал он.

Как только он об этом подумал, у нее в мыслях он прочел и ответ, несмотря на то, что по ее сжавшимся губам он понял, что она всячески старалась от него этот ответ скрыть.

Это не она решила допустить его в свой разум. Она просто не могла этого не делать.

Теперь он понял всю важность того, что сказал ему Мейсон.

Почему именно сейчас им нужно было время, чтобы поговорить, почему они не могли сделать это чуть позже, там, где они будут защищены, — в отеле, в ее доме в Атланте, да где угодно, а не на открытом всем ветрам аэродроме?

Должны проститься…

Она пыталась скрыть эту мысль за другими, но слишком привыкла полагаться на свои мысленные щиты, а он вышел на новый уровень, в дополнение к тем способностям, которые имел раньше, — теперь он мог читать ее мысли словно слова, написанные на покрытом изморозью окне. Оттолкнув прочь свою усталость, он сконцентрировался, и ее мысли словно окатили его с ног до головы.

Она не могла снова стать самой собой. Был ли это эффект действия сыворотки на ее смешанную кровь, побочный эффект, который не смог учесть Брайан, или тот стресс, который она пережила, превращая его в вампира, фактически, возвращая его с той стороны завесы смерти, — она потеряла способность принимать ту форму, которая, как она знала, так сильно ему нравилась.

— Не глупите, моя госпожа. — Он рассматривал свои собственные мысли наравне с ее, с легкостью разделяя их. Прилив адреналина от того, что он живой, помог ему избавиться от Карнала, но не больше. Он проклял свое слабое тело, то, что он мог лишь слегка касаться ее лица, взять ее за руку. Его восхищала новая способность мыслить так четко и ясно, он словно мог думать одновременно над сотней различных вещей. Он подумал о том, у всех ли вампиров такой разум, а потом с мысленной усмешкой понял, что в таком случае разговоры о превосходстве разума вампиров могли быть вполне оправданы.

— Я люблю вас независимо от того, как вы выглядите. Все ваши воплощения прекрасны. Я помню ту ночь в лесу, когда я бы с радостью взял вас именно в такой форме. Вы мне отказали.

— Я бы тебя убила. Эта форма в состоянии возбуждения не такая уж нежная.

— Думаю, теперь я могу с этим справиться. Я неуязвим.

— Ты выглядишь так, словно готов захватить весь мир. — Она помедлила, подвигала Когтями. Он взял ее руки в свои, поднес к лицу, развернул и поцеловал в ладонь, — ее страшные когти гладили его волосы.

— Ты восстановишь силы полностью за три дня, — взволнованно сказала она. — Или, лучше сказать, освоишься со своими новыми вампирскими способностями. Сейчас твое тело перестраивается, ты становишься полноценным вампиром. Когда ты научишься справляться со своей силой, Мейсон научит тебя, как правильно использовать ее на все сто процентов. Как питаться, как часто это нужно делать. Как пользоваться мысленной связью, хотя, будучи слугой, ты уже прекрасно освоил основы. Но я думаю, что благодаря твоим психическим способностям, Мейсон сможет тебя научить только тому, как лучше использовать твое преимущество. Гидеон тебе тоже поможет.