Отравленная роза (СИ)

- Люциус… – прохрипел он до неузнаваемости изменившимся голосом. – Обещай, что и впредь будешь заботиться об Аллегре… – жуткий кашель, содрогающий тело. – Прошу, выполни наше обещание друг другу.

Люциус стоял молча, лишь кивнул, сжимая трость со всей силы до онемения пальцев… Он не знал, что сказать уходящему коллеге, другу на прощание. Слова потерялись где-то внутри.

- Мой Л-лорд… – голос снова сорвался. – Я рассчитываю на вас тоже, умоляю, не дайте ей пропасть.

Хозяин посмотрел на умирающего слугу. Холод и отчуждение, лишь редкий проблеск уважения, он здесь не для того, чтобы оплакивать, говорить красивые слова, прощаться; у него свои цели, цели в виде маленькой запуганной девочки, теперь принадлежащей только ему одному. Смерть Амикуса привяжет ее к нему основательно, нерушимо… Жизнь многоликого дара в руках величайшего темного мага найдет себе применение. Аллегра станет верной слугой, беспрекословно выполняющей приказы… Люциус понимал, что её судьба предопределена...

- Амикус, мы позаботимся о твоей Аллегре, она в надежных руках.

Отчего-то Люциусу стало противно, тошно, эти слова, фразы обречения юности на вечное подчинение, подвластие, она еще так молода и уже втянута в жестокие игры взрослых, так легко ее будет взять под свое крыло, защитить, завербовать. Вот Волан-де-Морт во всей своей красе, безучастный подонок, оскверняющий последние минуты жизни отца и боль утраты дочери.

От гнева по поводу рейда не осталось и следа. Люциус не умел долго злиться на нее, тем более, в такой момент. С трудом Кэрроу повернул голову к единственному, по-настоящему близкому сердцем человеку, снова кашляя и изнемогая от лихорадки.

- Аллегра, – он постарался сжать ее руку покрепче, – я верю в тебя, ты сильная, как твоя мать, волевая…

Тяжелый стон, хрип, он не успеет донести последнюю волю. Это конец.

- Ты…

- Отец… – шепотом произнесла она.

- Ты должна быть… счастлива…

Жуткий кашель, последний приступ перекрыл доступ кислорода в легкие. Взгляд опустел, стал стеклянным, жизнь покинула тело Амикуса, а Аллегра навзрыд бросилась на грудь к отцу, моля о прощении, говоря бессвязные слова, сокрушалась и содрогалась под всхлипами. Ее было не узнать, совершенно другая, не слабая, нет, просто потерянная. Люциус хотел подойти, положить руку на плечо, но его опередили. Длинные костлявые пальцы коснулись вздымающейся рваным плачем спины и аккуратно стали поглаживать… Лорд делает все правильно, выполняет свою часть договора, заботится… Только душа его пуста, безжизненна, все успокоения холодны как лед, всего лишь нужные рефлексы, правильная подача во славу приобретения. Мерлин, бедная девочка…

Люциус и Волан-де-Морт вышли, оставив скорбь наедине со смертью, позволив Аллегре проститься, выплакать наболевшее и недосказанное, прежде чем Лорд окунет ее с головой в дерьмо, в неизбежный омут чудовищных планов, выстроенных в его жестоком разуме…

Нечто, прокравшись бесплотным туманом,

На сухую трость веков опираясь,

Что казалось едва ли заметным, обманом...

Теперь серебром в волосах отливает.

Она беспощадна к великим, скитальцам,

Безнадежно взглянув в отраженье,

Незаметная дрожь в зазеркалье,

Пробежала до кончиков пальцев.

Я просила на коленях, в слезах умоляла!

Но всё неизбежно, она неизбежна...

Он не знал, сколько часов прошло, но он был там все это время, ждал, пока из комнаты усопшего выйдет подавленная, но холодная роза – прекрасное соцветие алых лепестков на строгой ножке с шипами. Этот цветок отравлен до основания, ее боль сотворит чудовищную метаморфозу, переживет юную, чистую душу, превратит в пепел ясные серые глаза, уничтожит, сметет остатки добра и света в заколдованном сердце. Теперь все темные деяния будут оправданы, останутся только скупые цели, черное нутро, прожженное яростным огнем грехов, бесчинства, предательства любви и потери.

«Отравленная роза»

Святые духи словно отрешились,

Оставив строгий профиль сбывшейся беды,

Она пропала в боли, личность завершилась,

Её богиня родилась из бренной тьмы.

Была совсем недавно странным миром,

Не злым, не добрым, с ясной чистотой,

Душа ушла, истлели струны лиры,

В глазах огонь прекрасный, только не живой.

Писала строки, страсти мемуары,

Гналась за призраком чарующей мечты,

Лахесис жизни нить неровную соткала,

И изменила взмахом смертной седины

Путь начался с причала древнего Харона,

Не поскупился без монет вершить судьбу,

Забравший молодости хрупкую корону

И юность заманивший в пустоту.

Бездонный сумрак тьмы и колкого мороза

Окутал лик смеренной брошенной души.

Она печальная отравленная роза –

Жестокая отравленная роза на крови.

Он увидел лицо, не залитое слезами, глаза, прекратившие красноту. Аллегра держалась, она действительно сильна, совершенно необъяснимая, загадочная, таинственная, но Люциус знал, что в этом теле вряд ли осталась душа, лишь емкость – бесплотное пространство, лишенное двадцати одного грамма. Аллегра ничего не приобрела в неравной борьбе со смертью, но, безусловно, потеряла, оставила юность, пролила ее горькими слезами на груди мертвого отца. Неживая, изваяние, вакуум в оболочке…

Темно-бордовые шторы пропускали редкие крапинки света в кабинет, теперь принадлежащий Аллегре, как и все поместье. Единственная наследница, покинутая всеми. Ей не нужны богатства, деньги, связи, друзья, теперь ее жизнь не имеет поворотов и закоулков, потому что есть направляющая рука Темного Лорда, которая сможет использовать ее одиночество, навяжет свои мысли, она забудет про Снейпа, будет думать, как ей прикажут, жить, как спровоцируют. Она – идеальный материал в руках мастера, гибкий пластилин, могущественное оружие. Никто, кукла на веревочках, раба без Империуса…

- Аллегра, как ты? – раздался высокий голос.

Первая нить повелась вверх. Руки и плечи, нуждающиеся в поддержке… Лживое сострадание.

- Нормально, – бестелесный голос.

- Я помогу с похоронами.

Вторая нить – ноги, неспособные сейчас к самостоятельным действиям – лукавая помощь, протянутая ладонь.

- Спасибо, мне это нужно…

– Люциус, я думаю, Аллегре стоит пока пожить у тебя.

Третья нить. Сердце – наигранное понимание. Знание, что она откажется.

- Нет, спасибо, я должна остаться здесь.

Пришла пора дергать за последнюю, решающую нить – разум, разбитый, покалеченный, готовый на всё.

- Я понимаю, что в такой момент, говорить о делах не следует, но это, увы, неизбежно и касается твоей безопасности.

Внимательный, но пустой взгляд, из нее вьют веревки, и, возможно, Аллегра это понимает, но не станет сопротивляться.

- Если в министерстве узнают о смерти Амикуса, подозрение падет на твой род, тебя будут преследовать, пострадает все имущество, включая недвижимость, а так же темное пятно покроет благородную фамилию Кэрроу.

Лапша на уши, по сути, ей должно быть плевать на подобные сказки, но только не сейчас. А клеймо на роду уже есть – это ее отсидевшая тетушка Алекто.

- Вы хотите, чтобы я заменила его, верно?

Умная девочка, сообразительная, на ее неудачу.

- Да, на время, пока все не уляжется, и министерство не перестанет искать проклятого волшебника. Пока Амикус жив – проблем не возникнет.

Она монотонно со всем соглашалась, участия в серых глазах не было, девочка потеряна. Люциус сегодня впервые не разделял мнения Лорда насчет её предстоящей работы, и хотел, чтобы этот ребенок жил у него, он обещал Амикусу. Теперь он обязан присматривать за ней, и Люциус выполнит свой долг…

КОЛЛАЖ:

http://i066.radikal.ru/1001/e2/dc4288097b5b.jpg

====== Часть 2. Глава 8. Жрица Мельпомены. ======

Эпиграф к главе:

“Только видя смерть, можно научиться жить”