Аполлион (ЛП)

«— Это должно сработать», — сказала она, прочищая горло.

— Это не так много, просто деревья… ей бы понравились деревья.

Я посмотрела на нее.

Оливия медленно повернулась ко мне, и она сдавленно и хрипло засмеялась.

— Ну, хорошо. Леа не была большой поклонницей природы или деревьев.

— Нет.

Я улыбнулась, и это было больно.

— Она, возможно, думает, какого черта, прямо сейчас.

Она моргнула.

— Ты думаешь?

— Да, я имею в виду, что, когда я была, там ожидая, я не могла сказать, что происходило здесь, но возможно, для нее все по-другому.

Я подумала об оракуле, с которым встречалась, потом о старухе.

— Мне кажется для каждого все по-разному, но я знаю, ей не больно.

Оливия медленно кивнула.

— Это о смерти, я поняла. После смерти есть жизнь, просто другая жизнь.

Возникла пауза.

— Я хотела, чтобы мы стали друзьями с ней еще до всего этого дерьма. Леа… она была очень крутой, если не считать стервозности.

Я потерла виски, в груди была пустота.

— Мне бы хотелось, чтобы я не была такой сукой по отношению к ней.

— Что?

Покачав головой, я опустила глаза.

— Это долгая история.

Оливия, казалось, хотела попросить рассказать, но не сделала этого.

— Она снова увидит свою семью.

— Да, она хотела этого.

Мои глаза снова жгли слезы, и я знала, если позволю им политься, они не остановятся, и я стану бесполезной.

— Хорошо. Я должна сделать это.

Сделав глубокий вздох, я опустилась на колени и прикоснулась руками к земле. Я закрыла глаза, пальцами расчистила землю от опавшей листвы. Я уже заставляла землю двигаться, когда сражалась с Айденом, поэтому я предполагала, что могу это сделать.

Я представила, как почва раздвигается и следует за моими пальцами. Земля дрожала, и моя уверенность усилилась. Я создала образ земли открывающейся, глубоко — достаточно глубоко для могилы. В моем воображении земля была темнее — богата коричневым — чем глубже я заходила. Вдохнув, я уловила сырой запах разрушенной земли.

Когда я открыла глаза, земля, действительно, была разрыта. Кучи свежей земли были по обеим сторонам от шестифутового отверстия. Увидев, что оно достаточно глубокое, я села и вытерла трясущиеся руки о бедра. Я чувствовала внутри сухость и дрожь. И я, определенно, не была в состоянии стоять некоторое время.

Все занялись своими обязанностями. Кто-то нашел одеяло в багаже и обернул Леа в него. Когда тело было опущено в могилу, Маркус помог мне подняться. Он протянул мне бутылку с водой и кинжалы, которые я обронила.

— Спасибо, — пробормотала я, глотая воду, прежде чем поместить кинжалы в ножны. Вдруг меня осенило.

— У кого-нибудь есть монеты?

Айден проверил карманы, как и все остальные. Карманы оказались пустыми и мой желудок заныл.

— Для похорон это не имеет значения, — сказала я.

— Для нас. Но для нее это важно, ей будут нужны монеты для Харона, чтобы пройти, или она застрянет там.

— Мы можем принести монеты позже, — предложил Солос.

— Нет.

Паника росла.

— У нас должно быть что-то. Поверьте мне, ей нужны монеты сейчас.

Лаадан сделала шаг вперед, касаясь своей шеи.

— У меня есть это, — сказала она, она расстегнула и сняла ожерелье, вытаскивая его из-под рубашки.

— Украшение — это золотые монеты, древние. Этого будет больше, чем достаточно.

Мои мускулы расслабились.

— Спасибо.

Она улыбнулась, передала ожерелье Маркусу, он оторвал две золотые монеты. Откинул одеяло и положил монеты в руки Леа.

Я сделала вдох, пытаясь прогнать обжигающий ком, образовавшийся в горле. Айден подошел ко мне и обнял меня за плечи. Я повернулась к нему и прижалась щекой к его груди. Его размеренное дыхание успокаивало мои растревоженные чувства.

Солос нашел две толстые ветки и воткнул их в рыхлую землю после то, как Лаадан и Маркус использовали элемент воздуха, чтобы завалить могилу землей. Дикон и Люк собрали несколько камней и поместили их вокруг веток. Этого было недостаточно для надгробия, но это было все, что мы могли сделать сейчас.

Мы стояли вокруг импровизированной могилы Леа, Лаадан бормотала молитву на древнем языке. Я не осознавала, что я плакала, пока я не почувствовала, что Айден пальцем вытирает мои слезы. Я ничего не могла сделать, но я хотела знать, сколько раз мы будем так делать прежде, чем все закончится — и кто будет вытирать слезы Айдену, если это будет моя могила, перед которой они будут стоять, в конце концов.

Солнце уже вставало, когда мы достигли наружной стены Университетского городка, отбросив серебро оранжевого света через горный луг. Мы прошли последнюю милю в полной тишине. Не было разговоров, шуток или смеха. Разговоры казались неуместными, мы все страдали от потери. Я знала, что я была не одна, кто убеждал себя, что Леа была, или будет в лучшем месте — месте, где сражения больше не достанут ее, где будущее не будет больше сомнительным, и где она вернется к своим любимым.

Это немного помогло.

Но когда в поле зрения появилась каменная стена, мы уже знали, что все было отстойно, как задница демона.

Целые секции мраморной отделки стены были полностью разрушены или были в процессе разрушения. Это выглядело, как будто кто-то принес разрушительный мяч и поиграл им в йо-йо.

— Боги, — пробормотал Маркус.

— Это может быть проблемой.

Я подняла брови, глядя на дядю.

— Правда?

Жуткой частью всего этого были сотни деревьев прямо внутри наружной стены. Они были опрокинуты на стволы, ветки лежали на земле, корни были обнажены и пепельно-белые, будто их повалили ураган.

— Никогда не видела ничего подобного, — сказала Лаадан, она медленно поворачивала голову из стороны в сторону.

— Как будто большая невидимая рука положила их на землю.

Я подошла к одному и положила на него руку. Я почти ожидала, что дерево упадет, но оно было стабильно.

— Так странно.

Я повернулась к Айдену.

— Есть идея, что могло это сделать?

— Понятия не имею.

Он нахмурился, глядя на восходящее солнце.

— Но я надеюсь, мы получим ответы на это. Нам нужно двигаться дальше.

Мы продолжили идти, все восемь человек были уставшие и отчаянно надеялись, что Университет был безопасным местом, казалось, это уже слишком спрашивать об этом.

Вторая стена выглядела лучше. Местами были видны повреждения, но ворота стояли и были заперты. Это хорошие новости, я полагала. Но как, черт возьми, мы должны были преодолеть двадцатифутовую стену?

Я сложила свои ноющие руки.

— Прежде, чем кто-то что-то предложит, я не собираюсь делать дыру в этом.

Айден послал кривую ухмылку через плечо и присоединился к Маркусу и Солосу, они приблизились к титановым воротам. Мне в глаза бросились острые шипы, что были на верхней части ворот, и мое воображение нарисовало отрубленные головы, насаженные на них.

Меня передернуло.

Люк положил руки мне на плечи.

— Ты как?

— Нормально.

Он поднял брови.

— Ты бежала как маленький Аполлион заяц-Энерджайзер.

Я почти рассмеялась.

— Надеюсь, мы все сможем подзарядиться скоро. Как твоя рука?

— Все не так плохо, как я думал сначала.

Люк сжал мои плечи и отпустил.

— Я думаю у Дикона мозоли на ногах.

Когда прозвучало его имя, Дикон хмуро посмотрел через плечо.

— Мои ноги покрыты мозолями.

— Ох, твои бедные драгоценные ноги, — подразнил Люк.

У ворот Солос поднял руку, призывая нас замолчать. Мое сердце ускорилось, я взялась за кинжалы, висящие на бедрах. Люк сдвинул Лаадан и Дикона за нас, я осторожно двинулась вперед.

— Что происходит? — спросила я, понизив голос.

Рассвет все еще пробивался сквозь темноту за воротами и все, что я могла видеть были тени скрюченных деревьев.

Маркус прочистил горло.

— Привет!

Он выкрикнул и его голос эхом разнесся, что казалось безответным.

— Мы… мы пришли с миром.